Гнёт Луны - Рин Рууд

Глава 52. Бессердечная волчица

Ил зашла в галерею и нервно одернула куртку. На стенах висели новые уродливые картины, у которых стояли редкие посетители. К Илоне навстречу вышла высокая грудастая девица с аккуратным пучком на голове.

— Здравствуйте, рада поприветствовать вас в галерее Рене Дануа.

— Да я вот к Рене и пришла, — Ил прищурилась на красотку. — Он у себя?

— Нет.

— Врать нехорошо, — цокнула девушка и решительно зашагала вперед.

— Я вызову охрану!

— Вызывай, моя милая, — Ил отмахнулась от назойливой девицы и скрылась в зале со статуями.

Стеклянный шар, который Илона сравнила с любовью, куда-то магическим образом исчез. Девушка кинула презрительный взгляд на кривые и косые экспонаты и поднялась по лестнице. Без стука она ввалилась в кабинет, и Рене от неожиданности поперхнулся и облил бежевый кашемировый свитер горячим кофе.

— Матерь божья! — он с ужасом уставился на Илону, которая медленно положила белый конверт на стол и пальчиками придвинула его к краю. — Это и правда ты?

Он мельком глянул на ее плоский живот и нахмурился. Илона усмехнулась. Вот бы плюнуть в его бледную и высокомерную рожу.

— Ты все-таки…

— Как видишь, — Ил пожала плечами.

Мужчина откинулся на спинку кресла и прижал кулак к губам. В его глазах промелькнула липкое сожаление, и Илона покачала головой. Какой же Рене неконкретный мужик.

— Как ты могла? — охнул он.

— Иди в жопу, Рене, — Ил смерила его взглядом.

— У тебя нет сердца, — мужчина закрыл глаза и медленно выдохнул.

— Как и у тебя, — девушка хохотнула. — Справочку можешь поставить в рамку. Адьос.

Ил зевнула и вышла. Грудь болела и ныла. Футболка под курткой намокла от молока, и она торопливо покинула галерею. Ей хотелось вернуться и избить напыщенного мудака до кровавых соплей за то, что его гадкая кровь превратила два последних месяца ее жизни в ад, из которого она помнила лишь боль, усталость и желание сдохнуть. Второе и третье обращения с Лестером во чреве под полной луной пропустили ее через мясорубку физических страданий, которые она пережила в трезвом уме и памяти, а после она истерзанной в клочья куклой валялась на кровати, способная лишь поглощать в огромных количествах мясо и требуху дичи. А о родах и говорить нечего — она чуть не померла. И даже Ричард, который вопил рядом с ней от фантомных схваток, нихрена ей не помог.

Ей так хотелось поведать Рене, как она, окровавленная и измученная вернулась с новой порцией криков в тело человека, чтобы ей позволили взять на руки склизкий и попискивающий комочек, который в жуткой и болезненной метаморфозе обратился в младенца, а потом в хвостатого монстреныша. Она чуть не померла от умиления и страха. Очень дико наблюдать, как волчонок с грудью в пасти раздувается в лысого человеческого ребенка.

— Ну? — оглянулся с водительского кресла Феликс, когда Ил с ворчанием забралась в салон машины и взяла из рук Ричарда спящего Лестера.

— Рене купился, — она довольно оскалилась.

— А ты как? — мужчина прищурился

— В каком смысле? — девушка вскинула бровь, укачивая покряхтывающего Лестера, укутанного в пеленки

— Сердечко екнуло? — холодно пояснил Феликс.

— Ты серьезно? — Илона охнула, обиженно прижимая младенца к груди. — Нет, не екнуло. И давайте закроем тему с Рене. Сделаем вид, что его не существовало никогда.

Лестер в руках Ил обратился в слепого волчонка, который утонул в многослойной пеленке. Девушка осторожно вытащила его из тряпичного кокона, и он с недовольным писком обгадил ей футболку на животе.

— Поехали домой, — она жалобно посмотрела на сердитого мужчину. — Феликс, я выбрала вас. Тебя и Ричарда. И я готова до конца своей жизни прожить с вами в лесу.

— Мы хотим не это услышать, Пинки, — Ричард прижал к влажному пятну на футболке Ил салфетку.

— Я люблю вас, мальчики, — она слабо улыбнулась, вглядываясь в глаза Феликса. — И я не представляю теперь жизни без вас.

— Мы тебе тоже любим, — Ричард расплылся в улыбке.

— Во веки веков, Искорка, — прошептал Феликс.

— Да, во веки веков, — согласилась Ил и улыбнулась зевающему беззубому монстру с шерсткой цвета пыльной розы. — Ты всю меня осикал, пупсик. В который раз, Лестер, в который раз…

— И ведь не последний, — Ричард пожал плечами.

Когда машина мягко тронулась с места, Лестер пухлым младенцем засучил ножками и ручками в воздухе и требовательно зарыдал. Ил торопливо скинула куртку, задрала футболку и приложила голодного сына к правой груди. За пять коротких минут Сияние Ночи успел несколько раз перепрыгнуть из тела волчонка в младенца и шерстистого хвостатого монстрика. Ил едва успевала за метаморфозами Лестера, поудобнее перехватывая его трясущимися руками. Ричард сунул ей в рот кусок вяленого мяса и откупорил термос с перемолотыми внутренностями выдры.

— Ри, я не могу… — просипела Ил, когда парень протянул ей питательное смузи.

— Но ты же кормящая, — цокнул он.

— Может, какие витаминки просто пропью?

— Там и витаминки тоже есть, — Ричард улыбнулся. — А еще шпинат с сельдереем и немного моей любви .

— Раз там немного любви, то, конечно, я выпью эту гадость, — она выхватила термос и крупными глотками выпила густую и отвратную жижу, которая отдавала горечью и железом.

— Иди к папочке, — мурлыкнула Ричард, когда Лестер с сытым агуганьем отпрянул от груди Ил. — Накушался, мой сладенький? Папочка очень старался и искал самую жирную выдру среди остальных. Да, выдры, очень вкусные и очень полезные.

Ил промокнула салфеткой соски, оправила футболку и под бубнеж и колыбельные Ричарда задремала. Ей привиделось, как Рене рвет справку об аборте, заявляет, что не верит ей и в слезах раскаяния падает на колени. Затем в кабинет почему-то забегают музыканты, и он под песню о спящей маленькой звездочке протягивает бархатную коробочку с кольцом.

— Ты выйдешь за меня, любовь моя? — на подушечке сияет огромный бриллиант.

— Да!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍