Любовь против (не)любви - Салма Кальк

спать и спала бы! Она ведь уже даже не огорчалась в последние дни, когда ложилась спать в сырую и холодную постель. Нет, это неправда, в сырую не ложилась. Сначала ручками всё сушила и грела, а ложилась только потом, это намного эффективнее, чем горячий кирпич или любая другая грелка.

Вот и теперь нужно оторвать зад от лавки и идти сушить постель.

Стук в ставню снаружи раздался именно в этот момент — когда Катерина встала и собралась идти заняться делом. И было это неожиданно и страшно — нет, правда, кто может постучать в окно на уровне третьего этажа?

— Кто ж может-то так, от земли-то высоко, — прошептала побелевшая Грейс.

Очевидно, подумала она о том же самом.

— Маг может, — выдала Катерина самое разумное, что смогла вообразить.

Подошла к окну, прислушалась. Тихо. Закрыла глаза, отпустила на свободу ощущения, чтобы понять — кто там.

И медленно повернула задвижку на глазах у изумлённой Грейс. Потому что — поняла.

Пропавший со всех радаров некромант стоял на небольшой приступочке под окном — аки птичка на жёрдочке. И протягивал Катерине розы — пять штук, тёмно-алые. Где только взял, паршивец!

Она, не в силах вымолвить ни слова, отступила в комнату, давая ему возможность войти. Он и вошёл, и прикрыл за собой ставни.

— Добрый вечер, дамы. Простите, что я в окно, но мне показалось, что войти в дверь будет не слишком уместно в такой час и в моём положении.

Катерина протянула руку к цветам, дотронулась до шипастых стеблей и до его пальцев… и тут же его ладонь сжалась поверх её ладони. Простое прикосновение встряхнуло её, будто она выпрыгнула из того окна и летела, летела… а он её поймал.

— Грейс, ты дозволишь побеседовать с твоей миледи наедине? — вкрадчиво спросил нашедшийся потеряшка.

— Да, милорд, — медленно произнесла Грейс. — С… вами всё благополучно?

— Как видишь, — взял несчастный букет и вложил ей в руку. — Пристрой куда-нибудь. Миледи его завтра осмотрит. Мне сказали, что редкий сорт, миледи оценит — я надеюсь.

— И… где же берут розы в феврале? — спросила потрясённая миледи.

— Там, где они уже распустились, — подмигнул он.

Дождался, пока Грейс выйдет в свою комнату вместе с розами, потом вернётся с кувшином, куда их поставит, и выйдет снова. И только потом притянул её к себе и обнял.

66. Живёт моя отрада в высоком терему (с)

Одним морозным утром Жиль проснулся и понял — пора. В гостеприимном доме госпожи Бранвен можно было находиться сколь угодно долго, но жизнь-то идёт!

И ещё Кати. Которая не отзывалась по зеркалу — никак. Он не мог понять — почему. Ну да, вышло не слишком хорошо — то не разлучались, а то он исчез и даже толком не попрощался, всё равно, что сбежал. А он и не думал, что расстанется с ней так надолго, да он вообще не хотел с ней расставаться! Или чтобы хотя бы быть уверенным, что она благополучна и ждёт его. И ей не угрожают никакие Рональды, и никакие другие подлые твари.

Когда он заговорил об уходе, госпожа Бранвен понимающе кивнула и только спросила — куда он собрался. Жиль ответил честно — вообще в столицу, но сначала ему нужно узнать кое-что в Телфорд-Касле. А оттуда уже можно и дальше, и раз у них есть артефакт портала, то даже и теневые пути не потребуются.

Она кивнула, сказала — да, так, наверное, правильно. Но добавила — ей кажется, что ему следует кое-что увидеть, прежде чем отправляться в гнездо Телфордов и в столицу.

И она доставила их через границу, в тот самый Торнхилл, который принадлежал Кати. Доставила как-то хитро — будто порталом, но не было там никакого портала на самом деле, Жиль бы заметил. В ответ на недоумённый взгляд сказала — это ж моя земля. Будто это что-то объясняло.

Госпожу Бранвен в Торнхилле знали и очень ей обрадовались, а всю их толпу она представила весьма скупо — посланник франкийского короля, путешествует с разрешения её величества. Наслышан о Торнхилле, желает осмотреть.

С госпожой совой их приняли, как родных, и здешний комендант Фил вкупе с местным священником сказали — оставаться ночевать. Это же вы — тот самый маг, который уберёг Телфордов от страшной напасти, верно?

Жиль полюбопытствовал — откуда сведения. Оказалось — из письма священника Телфорд-Касла. Было очень любопытно — что святой отец понаписал, но — не просить же показать! Миледи тоже писала, но — и вполовину не так подробно, как отец Мэтью.

Но замок им показали, всем — мальчишки восхищались диким лесом вокруг, Жанно говорил, что он неплохо построен в плане возможной обороны, а Жиль просто приглядывался и понимал — рыжехвостая тут везде. Её дух, её стальной стержень, её сила. И даже то, что её здесь очень-очень ждали, тоже говорило о многом. Девятнадцатилетнюю девчонку, между прочим. Которая за год привела замок в порядок после войны, штурма, пожара и ещё бог знает, чего.

И тут же ему сказали — что миледи в Телфорд-Касле нет. Потому что королева велела быть в столице. И заодно миледи обещала разузнать там про стёкла, покупку овец, семена и розовые кусты.

Овцы и розовые кусты, вот так. А потом, за ужином, им ещё предложили закуски из капусты — собственноручного изготовления миледи, и ещё настойку — тоже она ставила, даже Виаль нюхал-нюхал, и потом похвалил. А сама она пироги печёт, вот, так никто здесь не умеет, чтоб такие пышные и вкусные.

Господи, ещё и пироги. Она ж отправит его с полоборота обратно, то ли в скоттские снега, то ли вовсе в Фаро, и ещё вопрос, куда дальше лететь, и вернётся к пирогам. И стенам. И стёклам. А он уже тосковал — без её восхищённого взгляда, и без пушистых волос, которые перебирать, и в которые зарываться носом, и нежной кожи, которой касаться и вызывать каждым прикосновением новый взгляд, или новый вздох, или ответное прикосновение. И пахла она как-то так, как не пахли никакие знатные дамы Фаро или Паризии после всех магических лавок, у него все волоски на теле становились дыбом от этого запаха. И что теперь как, говоря словами госпожи Лики?

А что тут — утром порталом прямо в столицу. Там изумить графа Шалона, предупредить королеву — и в бой. За прекрасную даму и против их общих врагов. Раз уж так сталось, что враги у них здесь — общие.