Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Отдать, наверное, надо, — Митрич полез в карман за кусачками.

— Перестань, кто же дареное возвращает? А тебе инструмент будет на память за руку прокушенную, — отмахнулась Катерина.

— Это что, такая интуиция развитая, с кусачками? — поинтересовался переводчик, глядя на рыбу. — Ты там случаем не мутируешь, а?

— Чуть-чуть. Приноровилась слушаться малообъяснимых душевных порывов. В принципе, все мы это чувство осваиваем со временем.

— Да? — Евгений оторвался от созерцания аппетитной рыбки, но вопроса задавать не стал. — Ладно, хрен с ним, с инструментом. Но что ты знала о произошедшем сегодня? И не надо отрицать — что-то ты знала точно.

— Да вот именно «что-то». Крайне неопределенное. По своей линии операцию мы завершили, немецкой колонии больше нет. Но это произошло-произойдет через почти сотню лет линейного времени.

— Вы их там всех того… «зачистили», как у вас принято говорить? — поинтересовался Митрич.

— Да уж прямо всех… Врагов и упоротых уничтожили, остальные… Тут сложно объяснить, столетие — изрядный срок, там все успело выродиться и переродиться. Частично слиться с местным населением, верой и идеологией. Но гады, безусловно, имелись. В общем, это была масштабная операция. Успешная. С некоторыми странными итоговыми результатами.

— И там странными? Ладно, раз это через сто лет будет, не станем опережать события. Сейчас-то как вышло, что ты просто ждала и смотрела, как пойдет? — нажал Евгений.

— Вот сейчас несколько обидно. Это я ждала, когда на тебя с копьем полезли?

— Не ерунди! — рассердился Земляков. — Что ты меня троллишь? Понятно, что вы оба не стояли. На личном уровне какие сомнения⁈ Но почему там — у берега — именно я должен был решать — идти на баржи или нет? Ты же куда больше знала о происходящем.

— Во-первых, командир опергруппы — ты. А я так… привлеченный консультант. И кому решать? Во-вторых, я знала только самый финал истории, конечный сезон. Думаешь, тамошние обыватели помнили в подробностях о произошедшем сегодня, об исходе последней партии эмигрантов? Нет, там имелись историографы и «преданья старины глубокой», но в этаком искаженном виде. Что из этих героических баек конкретного и оперативного выудишь? Фиг да нифига.

— Так уж и «нифига»?

— А ты как это представляешь? Вон — в современных новостях читаешь о вчерашнем событии, и то искажено до полной неузнаваемости. А тут сотня лет прошла. В сухом остатке брехня-легенда. В стилистике «тщетно две танковые дивизии русских дикарей пытались смять арьергард героев. Уничтожив портал, герои отступили, израненные, но непобежденные». Имя профессора Вельтце там фигурировало, но мы этого типа увидели, когда уже по уши были в этом… «переговорном процессе». Наверное, можно было не рисковать. Нам ведь обязательно нужно домой вернуться. И тебе, и мне.

— А мне вот было необязательно. А я почему-то все равно живой, — с искренним недоумением пробормотал Митрич.

Оперативники посмотрели на Иванова и хором сказали:

— Вот ты дурак.

Евгений лежал на теплом песке, слушал негромкую беседу, смотрел в странное небо, — темное, но без луны и звезд. Собственно, не особо и темное — с двух сторон горизонта его подсвечивали отраженный свет зашедших планет. Удивительно: вроде и закат и восход одновременно. Удивительно, но красиво. Старший лейтенант Земляков запоминал мир и прислушивался к ощущениям в животе. Нет, нормально. Пометка на память, а пищевод, желудок и прочее в порядке, две рыбки уместились комфортно. Евгений любовно потрогал лежащие под головой журналы складского учета, мужественно принявшие копейный удар, как говорится в немецких легендах, «израненные, но не побежденные». Все-таки как много хорошего в штабной бюрократической работе! Изнуряет умственно и физически, но есть в ней очевиднейшие плюсы, есть!

— А рубишь ты, Митрич, прямо на загляденье, — внезапно влез в философский разговор, замечтавшийся товарищ Земляков. — Кровью меня умыло, но оно того стоило. Блеск клинковой стали, мелькнувшей перед очами, навечно запоминается.

Катерина хмыкнула:

— А что ты думал? Кавалерийский, хорошо поставленный удар.

— В конной рубке участвовать не довелось, но учили. Помнят руки, — признал Иванов, улыбаясь почти той же оружейной зубной сталью — зубы блестели в небывалой полутьме безымянного пляжа.

— Вот и я говорю — куда тебе списываться? — подхватила Катерина. — В каком-то смысле переход в иной мир — очевидный рубеж. Следовательно, обнуляем, насколько возможно, дальше решаем по новой. Ну, у нас-то выбор узковат — домой, ждут дела. Ты одинокий, что с одной стороны это жутко плохо. С другой — ты свободный. По новой начать можно. И не придуряйся, «дед», ты в самом расцвете. Конечно, как оно пойдет, сказать трудно. От тебя зависит. Между прочим, редкий шанс. Стоишь пред камнем с надписью, в смысле, пред песком с начертанными письменами:

'Налево пойдешь — в Долину придешь,

Работы по специальности хватит, а развлеченья на войне

Малой, с мечами да пиками.

Но дом будет, и барышни там дивные водятся.

Направо пойдешь — домой в Москву попадешь,

Генерал с самим Земляковым тебе протекцию составят,

Документы и награды будут, уваженье,

Начальником цеха станешь…'

— Это непременно, мы можем, подскажем руководству, намекнем, — заверил Евгений.

— Завлекательно — согласился Митрич. — Но ты, Кать, досказывай, досказывай, тут всем интересно, не томи. А то я уж прикидывал из винтовки обрез делать, а зачем такой инструмент в Москве или на твоем усадебном производстве?

— Да, с обрезом у нас ходить как-то не принято, считается заведомым моветоном, — признала Катерина. — Но так-то вещь ценная, бросать грех. Так что есть запасной вариант:

'Прямо пойдешь, в агентурну разведку попадешь, незнамо что обретешь.

Будешь сам себе голова,

кузнец и столяр своего счастиЯ' —

— Между прочим, тоже неплохое пророчество, хотя и не очень романтичное. Ну, мы на тот уровень и не претендуем.

Митрич кивнул:

— Да, годно, нескучно. И в общем-то, не противоречит давешнему предсказанью. Но что это за разведка без конкретного задания, оснащения и ста грамм на дорогу? Завлекательно, но больше смахивает на беспризорничество.

— Да тут все строго. Задание сформулировано: «предварительная разведка и оценка ситуации». Немецкий склад в твоем полном распоряжении. Не уверена, что там порционный стограммовый шнапс найдется, но что-то дельное непременно отыщется. На огнестрельное оружие я бы не очень рассчитывала — про здешние уклоны физики не знаю, но насчет осечек уже понятно. Впрочем, по этой части только практическими опытами что-то можно подтвердить. Связь установим, ну, теоретически, в неопределенные сроки, с этим у нас как обычно. И еще… — Катерина полезла в карман гимнастерки, достала аккуратно сложенный, но крепко помятый лист бумаги. «Сим удостоверяется, что тов. Иванов Д. Д. направлен на разведывательно-агентурную работу и облечён самым широким кругом полномочий. Всем уполномоченным органам и гражданам обязывается оказывать тов. Иванову всемерную помощь. Подпись: генерал Попутный». Печать имеется, при мне ляпнули. Денежный и продовольственный аттестаты обещали выписать задним числом.

Митрич глянул на справку и расхохотался….

[1] Город-курорт на Балтийском море, недалеко от Кёнигсберга-Калининграда. После 1946 года называется Зеленоградском.

[2] Это конечно был не «Шмайссер», обозванный так по фронтовой привычке товарищем Ивановым, а банальный МР-38/40.

Эпилог

Эпилог