Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин

Однажды, когда исполнитель по какой-то случайности не при­шел на запись, автор все-таки спел эту песенку. Так она и звучит на пластинке вне всяких правил — один раз, в начале, поет Абдулов, а ближе к концу, всячески притушив голос, вкрадчиво и мягко поет Высоцкий. Для детей он пел иначе, чем для взрослых, — приглушен­но, мелодично, с чистой артикуляцией.

Для записи пластинки О.Герасимов пригласил очень опытных актеров, которые одними лишь голосами создали редкий калейдо­скоп характеров и ситуаций, добрых шуток и забавных игр в слова. Кроме В.Абдулова это были Евгения Ханаева, Всеволод Шиловский, Виктор Петров, Наталья Вихрова, Наталья Назарова, Галина Ива­нова, Клара Румянова и другие... Сам О.Герасимов исполнил роли Короля, Судьи и Садовника.

Соблазн участвовать в таком великолепном ансамбле и не ме­нее великолепном спектакле подвигнул Высоцкого к введению пер­сонажа для себя. Так в спектакле появился Попугай, которого у Кэр­ролла не было. Дерзко и остроумно, хрипло и мощно этот персонаж прорвался сквозь хор других зверушек:

Послушайте все — О-го-го! Э-ге-гей! —

Меня, попугая, пирата морей...

За музыкальное оформление спектакля взялся друг В.Абдуло­ва композитор Алексей Черный. Однако из-за каких-то финансо­вых несогласованностей сотрудничество с Черным не получилась, и Высоцкий пригласил Евгения Геворгяна, с которым вместе работал в кино. Перед композитором стояла нелегкая задача — надо было гитарный аккомпанемент Высоцкого переводить в старинную анг­лийскую музыку. Легкая, прозрачная, с простым мелодическим ри­сунком музыка Е.Геворгяна подчеркнула тонкую поэтичность спек­такля. Звукорежиссер Э.Шахназарян и его ассистенты записали все мелодии в исполнении Камерного оркестра кинематографии СССР под управлением М.Нерсесяна.

Когда предварительная работа была закончена, начались слож­ности, которые сопровождали Высоцкого почти всю жизнь. На за­седании коллегии Министерства культуры руководитель Централь­ного детского музыкального театра Наталья Сац гневно призывала «оградить наших детей от Высоцкого» и обвинила Всесоюзную сту­дию грамзаписи в том, что она развращает детей его чудовищными песнями. Ее поддержали, и только один Сергей Михалков высказал­ся положительно о спектакле.

О.Герасимов: «...а потом состоялось прослушивание худсове­том, состоящим из композиторов и поэтов-песенников. Они по­слушали нашу запись и сказали: «Да вы чего? Вы с ума сошли? Мы взрослые ничего не поняли, а они это хотят детям?! Закрыть не­медленно!» И нас закрыли к чертовой матери! И тогда Женя Лозин­ская — удивительный человек, редактор — пришла к генерально­му директору «Мелодии» и положила перед ним свое заявление об уходе по собственному желанию. А тот ее очень любил и ценил — она была великолепным работником. Он говорит: «Ладно, брось!..» А она отвечает: «Нет! Все! Я не могу работать там, где могут при­крыть такую замечательную вещь, как «Алиса»!» Тогда он сдался: «Ну, давай выпустим немножко... 5 тысяч экземпляров! Только не уходи!» А у них был как раз «завал» с деньгами — студия сидела в долгах. И когда «Алиса» вышла маленьким тиражом и была расхва­тана в один момент, то директор наплевал на худсовет и выпустил нашу пластинку повторным тиражом в несколько миллионов! Мы были счастливы!»

Спрос на пластинку был так велик, что в течение нескольких лет ее выпускали ежеквартально, и не только в Апрелевке, но и в Риге, Ташкенте, Новосибирске и Ленинграде...

Спектакль был оформлен в виде альбома, состоявшего из двух пластинок-гигантов (первый выпуск был сделан в конце 76-го года), и стал событием в культурной жизни страны. На развороте краси­во оформленного конверта была напечатана аннотация к альбому доктора филологических наук Д.Урнова, который с большой эруди­цией и достаточно подробно, рассуждая о творчестве Льюиса Кэр­ролла, доходит и до дискоспектакля, но не считает нужным сказать хотя бы слово о главном действующем лице этой версии сказки, об авторе стихов и музыки, как будто и не слышал о нем.

Белла Ахмадулина в декабре 86-го вспоминала: «Когда-то, давно уже, я поздравляла читателей «Литературной газеты» с Новым го­дом, с чудесами, ему сопутствующими, в том числе с пластинкой «Алиса в стране чудес», украшенной именем и голосом Высоцкого. А Высоцкий горько спросил меня: «Зачем ты это делаешь?» Я-то знала зачем. Добрые и доблестные люди, еще раз подарившие нам чудную сказку, уже терпели чье-то нарекание, нуждались хоть в какой-нибудь поддержке и защите в печати».

Высоцкий гордился этой своей работой. Хотелось поделиться радостью с друзьями и близкими. Один из первых альбомов Вы­соцкий подарил сыну И.Бортника — Федору: «Федя! Будь сильным, умным и добрым и будешь бывать в стране чудес часто!» Здесь пе­речислены качества, которыми обладал сам поэт и ценил в других.

Еще один альбом был подарен дяде Алексею: «Дорогому моему и единственному дяде и другу моему с глубочайшим уважением к его прошлому и настоящему от автора песен для детей».

Как драгоценную реликвию хранят Инга Окуневская и Вик­тор Суходрев пластинку с надписью на конверте: «Инге и Виктору, взрослым друзьям моим из детства, с которыми так замечатель­но мы побыли в стране чудес. 2 января 1977 года».

В этом году на «Мосфильме» режиссер Анатолий Бобровский снимает детектив «Черный принц», и Высоцкому заказывают пес­ни. Песня «Неужели мы заперты в замкнутый круг?..» на музыку И.Шварца в исполнении Валентины Толкуновой вошла в фильм, а имя поэта попало в титры...

ЮРИЮ ГАГАРИНУ ПОСВЯЩАЕТСЯ...

Юрий Гагарин, человек-легенда, ставший символом XX века, достойно выдержал испытание невиданной славой и покорил мир широтой души, бесконечным обаянием, простотой, своей солнеч­но ослепительной улыбкой. Осенью 72-го года Высоцкий пишет по­эму, посвященную Первому космонавту, — «Я первый смерил жизнь обратным счетом...».

Это была небольшая поэма, не предназначенная для исполне­ния под гитару. В стихах было запечатлено состояние человека, ко­торый впервые, не имея за плечами чужого опыта, рванулся с Зем­ли в неведомое.

Уже после смерти Высоцкого поэму обнаружила Н.Крымова при просмотре архива поэта. Она дала прочесть ее космонавту Ге­оргию Гречко, и тот, с удивлением вчитываясь в каждую строчку, восхищался тем, как безошибочно схвачена каждая секунда проис­ходящего, как точно отражено все то, что он знал по себе. Знал и как дублер — тот, кто десять раз «вторым» доходил до трапа, а по­том знал уже там — в космосе.