Свет – Тьма - Елена С. Равинг

вокруг костров и вели расслабленные беседы, стараясь пустыми разговорами заглушить думы о прошедших и будущих сражениях. Эмили стояла ко мне спиной возле небольшой группы мужчин, и через монотонный людской гомон пробивался её мягкий, но звонкий голос, казавшийся сейчас даже весёлым.

Действовать нужно было быстро.

Я знала, что хрупкая женщина одним лишь прикосновением могла остановить меня и заставить вернуться, потому, стараясь не шуметь, молниеносно скользнула в сторону, обогнула шатёр и поспешила затеряться в толпе. Я надеялась, что Эмили меня не заметила и не почувствовала. Хотя если она сказала это специально, то, конечно же, сделает вид, что ничего не видела…

Словно провинившийся ребёнок, улизнувший из-под пристального надзора матери, я вырвалась на свободу. Только легче от этого не стало. Я снова бродила среди костров и разглядывала лица людей, как делала почти каждый день своего пребывания в тёмном мире. С одним исключением — теперь я никого не искала, а просто шла. Меня никто не замечал и никто не пытался остановить, потому что никому не было до меня дела. Я шла, пока меж палаток не показался край лагеря, где больше не горело ни единого огонька. Он походил на театральный занавес из плотной, чёрной материи — образованный концентрическими линиями пятачок света резко обрывался, и за ним начинался мрак, скрывавший что-то чарующее, непонятное и пугающее. Только я уже видела подобный спектакль, и заканчивался он печально…

Я обогнула последние палатки, переступила через натянутые между ними верёвки и решительно шагнула за границу последнего круга. Темнота тут же сгустилась вокруг, подобно кокону, окутав физически ощутимой пеленой, и, несмотря на поднимавшийся от земли пар, мне вдруг стало зябко. Я взглянула наверх. Серое зарево, тронувшее низкое, тяжёлое небо, никуда не исчезло, но сейчас почти не давало света. Лишь спустя некоторое время я начала различать грань, где оно соприкасалось с землёй, а затем — темневшую на его фоне цепочку скал и Врата Тьмы.

И поняла, что меня тянуло туда.

Склонившиеся, словно навечно разделённые и стремившиеся друг к другу, острые пики напоминали о самых счастливых моментах в моей жизни. По идее, я должна была их избегать, но вместо этого, как законченная мазохистка, поспешила к чёртовым скалам. Просто странная сила словно толкала меня вперёд, а в груди теплилось щемящее чувство, будто я забыла очень важную вещь или что-то не сделала.

Может, там меня ждал Давид?..

Нет, невозможно. Ведь я своими глазами видела, как его тело рассыпалось пеплом…

Сердце снова сжалось, хотя крошечный и невероятно плотный комок боли, в который оно превратилось, просто не мог сжаться сильнее. Что есть мочи я стиснула кулаки, пока не побелели костяшки пальцев, и ускорила шаг. Однако, как бы долго и как бы быстро не шла, видневшиеся вдали скалы не приблизились ни на сантиметр и продолжали дразняще маячить на горизонте. Я должна была уже преодолеть большую часть пути. Только, как и время, которое здесь то растягивалось, то сжималось, то останавливалось, не подчиняясь обычным физическим законам, пространство искривлялось по своему усмотрению и равнозначно удалялось от меня.

Наконец, сдавшись, я обнаружила себя одиноко стоявшей по центру овала, обрамлённого острыми зубьями скал. Вокруг царило безмолвие. Даже гром почему-то стих, а поле, на котором ещё недавно кипела Битва, опустело. Столько людей сражалось сегодня здесь, столько погибло, но теперь на гладкой, отполированной поверхности не осталось ничего: ни тел, ни обломков доспехов, ни крови. Старцы и Черти тоже ушли, и шевелился лишь пар, сочившийся из мелких трещин и поднимавшийся в напитанный смертью воздух.

Я попыталась разобрать, куда дальше поведёт меня внутреннее чутьё, но оно почему-то замолчало. Во все стороны: до Врат, до лагеря и до гор слева и справа было примерно одинаковое расстояние — на час пути.

С досадой плюнув на предательский ориентир, я пошла туда, где мы с Давидом брели по невидимой тропе, и странным образом уже минут через пять скалы выросли передо мной во всём своём великолепии. Только теперь, когда под ногами стали попадаться мелкие камни, а вокруг — камни с человеческий рост, я поняла, что забыла надеть сапоги. Осколки больно царапали босые подошвы, я сбивала пальцы, но поворачивать обратно даже не собиралась. А потом начался долгий подъём, без поддержки Стража казавшийся невероятно сложным. Каждый шаг требовал огромных усилий, каждый отвес я преодолевала сквозь слёзы, но мне нравилась эта боль, поскольку хотя бы на время она заставляла забыть о боли душевной.

Я карабкалась наверх, пока не изранила руки и ноги в кровь и окончательно не выбилась из сил. И остановившись, в очередной раз принялась пытать свою интуицию, чтобы понять, куда меня занесло. А главное — зачем. Два призрачных пика теперь маячили левее. Со всех сторон чёрными великанами вздымались хищные зубья утёсов с острыми как бритвы краями. А недалеко виднелся выступ, похожий на трамплин для прыжков в воду, сильно выдававшийся вперёд над почти вертикальным обрывом.

И мысль, будто гигантская волна, тут же накрыла мой разум…

Ни секунды не раздумывая, я направилась к камню и забралась на него, осторожными шагами подошла к самому краю и с замиранием сердца заглянула в бездну. Дно не просматривалось — оно скрывалось под подушкой из пара и мрака далеко-далеко внизу. Пропасть ужасала, но одновременно зачаровывала и манила неизвестностью. Хотелось нырнуть в неё, как в море, а затем свободно и гордо расправить крылья и воспарить. Она словно обещала, что я не разобьюсь, а полечу, подобно птице, и кожу мне будет обдувать обжигающе горячий ветер…

«Забытые минуты света,

Мечты о счастье и тепле –

С собою их уносит ветер,

Что дует вновь в лицо тебе…»

Прочитанное когда-то давно произведение неожиданно выплыло на поверхность из далёких глубин подсознания, удивительно точно описав данный момент. Я нахмурилась и попыталась вспомнить продолжение, будто сейчас это было безумно важно. Память немного посопротивлялась, но в конце концов поддалась и показала старую, пожелтевшую страницу, на которой чуть ниже темнели напечатанные слова:

«Колючим льдом застыли слёзы,

В душе уже надежды нет.

Блестят в бездонном небе звёзды –

Не греет их холодный свет.

Кричишь в немую пустоту,

Она глотает фразы жадно.

Обман и горе, жизнь, судьбу –

Всё пожирает безвозвратно…»

Я не могла сказать точно, когда сборник стихов попал в мои руки, но теперь эти строки застряли в голове, будто заноза, от которой невозможно было избавиться. Они крутились и крутились, снова и снова, и слишком точно передавали состояние и ситуацию, в которых я