Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной - Евгений Юрьевич Лукин

нет, что ли?.. – расстроенно отозвался тот. – Тебя, Никодим, послушаешь – умом тронешься. Раньше оно как-то всё проще было… Кто виноват – понятно, что делать – тоже… Знаешь, что я тебе скажу? Зря мы тогда всех жидочков побили… Надо было хоть на развод, что ли, оставить…

И вдруг – словно пелена упала с глаз Николая Выверзнева. Он понял, кого ему напоминает протопарторг. Сквозь телесную оболочку Африкана с каждой секундой яснее и яснее проступал совсем другой человек, знакомый Николаю до мельчайших черт. Та же мягкая и одновременно властная речь, та же державная неторопливость и убеждённость в том, что любой его жест – достояние истории… Протопарторг Африкан был точной копией Глеба Портнягина – несмотря на все их внешние различия.

Обыватель спросит: «Ну и что? Они же ведь бывшие друзья!» На то он и обыватель. А Выверзнев был психолог-практик и точно знал, что похожие люди друзьями становятся редко… Нет, сгоряча, конечно, сойтись они могут, но вскоре каждому начнёт мерещиться, что приятель нарочно его передразнивает. Кончается всё, понятно, ссорой навек. Кому охота, скажите, постоянно иметь при себе живое зеркало? Да ещё и кривое вдобавок!

А Глеб Портнягин с Никодимом Людским несколько лет подряд (вплоть до злосчастного взлома продовольственного склада) дружили – и дружили крепко… Остаётся предположить, что в отрочестве это были совершенно разные натуры. А похожими их сделала многолетняя непримиримая вражда… Схватившись не на живот, а на смерть, каждый из бывших подельников незаметно, исподволь вылепливал себя по образу и подобию противника…

Кстати, никакого парадокса здесь нет. Возьмём, к примеру, златые времена, о которых недавно с тоской поминал старейший подпольщик Маркел Сотов. Скажем, почему антисемиты поголовно отличались склочным еврейским характером? Всё просто. Чтобы одолеть сильного, надо самому быть сильным. Чтобы одолеть хитрого, надо самому быть хитрым. Чтобы одолеть еврея… Да-да, вот именно…

* * *

– И вот, стало быть, в чём весь вопрос… – раздумчиво и неторопливо продолжал тем временем Африкан. – Готов ли народ Баклужино отдать свою свободу в рост?.. Нет, не готов. Не прижало ещё как следует… Значит, первейшая задача «Красных херувимов» – сделать так, чтобы прижало… А чем занимаются «Красные херувимы»?.. А Бебель знает чем, прости мою душу грешную! Взять того же Панкрата… Кремень-человек, да и в порядочности ему не откажешь…

– А откажешь – пристрелит, – тихонько, не без ехидства примолвил полный блондин Клим Изузов.

Панкрат немедленно дёрнулся и уставился на Клима.

– Может и пристрелить… – c уважением согласился Африкан, тоже, видать, обладавший чутким слухом. – И как же этот кремень-человек приближал Пресвятую нашу Революцию? А никак. Перебил пол-Парламента, развлёк народ, жёлтую прессу потешил… Панкрат! – с мягкой укоризной молвил протопарторг, поворачиваясь всем корпусом к Кученогу. – Не пойму я: ума ты, что ли, решился?.. Вместо того чтобы ни в чём не повинных людей поприжать, ты тех, кто действительно виноват, прижимать вздумал! Да разве ж так революцию делают? Вон, смотри, карниз универмага на одном заклинании держится! Ну так и перекрести его разок, а лучше перезвезди – рухнет, да ещё и, глядишь, кого-нибудь придавит! Вот тут-то народ и всколыхнётся. Это уже не на колдунов, смекнёт, это на нас карнизы падают… Словом, работать ещё с населением и работать…

Африкан приостановил свою плавную речь и поднёс чашку к губам, а Выверзнев, воспользовавшись такой оказией, оглядел исподтишка собравшихся. Панкрата крутила судорога. Был он, во-первых, не согласен, во-вторых, разобижен. Остальные тихо качали головой – то ли дивясь мудрости протопарторга, то ли наоборот. Большеглазая Ника смирно сидела в дальнем конце стола и восторженно пялилась на Африкана. Этакий тополёк в красной косынке.

Наконец чашка звучно коснулась блюдца.

– Вот глядите вы все на меня и думаете… – со вздохом продолжал Африкан. – И чего, дескать, ради этот старый хрен границу переходил? По воде, аки посуху… Не сиделось ему в Лыцке!..

После таких слов головой качать вмиг перестали. Панкрата и того слегка отпустило. Судя по всему, с предисловием протопарторг покончил. Сдвинул сурово лохматые пегие брови, упёр бороду в грудь и вновь надолго задумался.

– Суета, суета… – молвил он, вскидывая многомудрые, исполненные глубокой скорби глаза. – А того не помним, что, не будь рядом православного социалистического Лыцка, прихлопнул бы Глеб Портнягин подполье – ровно муху… Ан боязно! Знает, поганец, что вдоль границы дождевальные установки «Фрегат» наготове. Как пройдут, орошая святой водой, – мало не покажется! Потому он и НАТО науськивает… Да кто это меня там всю дорогу за рясу дёргает?!

Все вздрогнули и диковато переглянулись. Мысль о том, что кто-то из присутствующих мог залезть под стол и подёргать за край рясы Африкана, не укладывалась в голове. Протопарторг нахмурился, с кряхтеньем запустил руку под сахарно-белые висячие складки скатерти и, к изумлению присутствующих, извлёк за шкирку крупного домового дымчатой масти.

– Ба! – сказал он грозно и насмешливо. – Анчутка? Ты, брат, откуда?

– А он… А она… – Вцепившись коготками в рясу и тыча пальчиком то в Нику, то в Аристарха, домовичок принялся упоённо закладывать всех подряд. – Панталончики сплела – кружевные!.. А вот он святой водой брызгать хотел!..

– Ай-яй-яй-яй-яй… – огорчился Африкан. – Нехорошо… Нехорошо божью тварь мучить…

Он оглядел сходку. Один лишь Клим Изузов догадался скроить умильную физию, отчего окончательно стал похож на подсвинка. Остальные глядели на дымчатую нечисть с оторопелой брезгливостью. Старейший подпольщик Маркел Сотов отпрянул и занёс троеперстие, явно собираясь перекрестить домовичка, но столкнулся со взглядом протопарторга – и троеперстие увяло, скукожилось, уползло под стол.

– Эт-то ещё что за чистоплюйство?! – прикрикнул Африкан на всех сразу. – Вы где? В Лыцке или в Баклужино?.. Пусть она нечистая, а всё же сила!.. Ишь скосоротились! Вот придёте к власти – тогда и кривитесь сколько влезет! А пока что нам любой союзник сгодится – чистый, нечистый…

Никто уже не смел и слова молвить. Протопарторг ещё раз фыркнул негодующе, но, кажется, помаленьку успокаивался. Пронесло грозу.

– Так о чём бишь я?.. – рёк Африкан, оглаживая широкой ладонью нежную дымчатую шёрстку. Домовичок довольно заурчал. – Ах да, Лыцк… Лыцк помогает нам во всём, поможем же и мы Лыцку… Наступают для Лыцка чёрные дни, и приблизить их – наша святая обязанность! Если вера не закалена в пламени – грош ей цена… Это первое. Второе… Святыня. Ну как в чёрные дни без святыни?

Африкан приостановился и пытливо оглядел собравшихся. Те сокрушённо замотали измождёнными от сочувствия лицами. Да уж, без святыни в чёрные дни – это ложись и помирай…

– Что делать конкретно? – продолжал чудотворец. – Об этом я скажу каждому по отдельности – и в