Дюна: Дом Атрейдесов - Брайан Герберт

— Император не действует по капризу! — крикнул кто-то. Раздались и голоса, выражавшие поддержку… но их было немного. Лето понимал, что этот всплеск патриотизма и верности есть следствие тяжелой болезни императора. Старика не видели работающим уже много месяцев, говорили, что он прикован к постели и вот-вот умрет.

Лето упер руки в бока.

— Я, конечно, очень молод, но я не слеп. Считайтесь с этим, члены Ландсраада, с вашими изменчивыми союзами и фальшивой верностью — что вы можете предложить другим, если ваши обещания рассеиваются, как пыль на ветру? — Затем он повторил слова отца, сказанные им по возвращении Лето с Икса: — Дом Атрейдесов ценит верность и честь превыше политики.

Он поднял руку, и в его голосе зазвучали стальные, командные ноты.

— Я призываю всех вас помнить Дом Верниусов. Это может случиться и с вами, и это случится, если вы не позаботитесь о себе. На кого можете вы положиться, если члены Ландсраада при первой же возможности ополчаются друг на друга? — Он увидел, что его слова без промаха попали в цель, но понимал, что если он сейчас поставит на голосование вопрос о снятии кровавых санкций с Дома Верниусов, то его поддержит лишь меньшинство представителей.

Лето снова перевел дух. Он повернулся, словно для того, чтобы сойти с трибуны, но потом обернулся через плечо к залу и сказал:

— Возможно, вам нужен лучший советчик, чтобы вы задумались о своем собственном положении. Спросите у себя: Кому мы можем доверять на деле?

Он спустился в сводчатый проем выхода из зала. Аплодисментов не было, но не было и смеха. Стояла тишина, зал был потрясен, и Лето подумал, что сумел задеть хотя бы некоторых из них. Но, возможно, он слишком большой оптимист. Герцогу Лето Атрейдесу предстояло многому научиться в деле управления государственным кораблем — и об этом ему, несомненно, скажет Гават по пути домой, — но он поклялся, что никогда не станет послушным самозванцем в этом собрании. До конца своих дней, до тех пор, пока он не перестанет дышать, Лето останется верным своим союзам, надежным и честным. Со временем это увидят и оценят другие… может быть, даже враги.

Туфир Гават присоединился к нему в портале дворца, и они вышли из огромного Зала Ораторов, и Ландсраад продолжил свое заседание без них.

~ ~ ~

История показывает, что технический прогресс развивается отнюдь не по непрерывно восходящей кривой. Есть периоды плато, резких рывков вверх и даже падений.

Два затаивших дыхание человека смотрели, как носивший вечную личину вкрадчивости доктор Юнгар водил сканером Сук над стариком, пепельно-серое лицо которого, казалось, утопало в набивных одеялах, вышитых простынях и прозрачных кружевах. До слуха всех присутствующих доносилось только едва слышное жужжание диагностического аппарата.

Теперь ему никогда больше не потребуются наложницы, подумал Шаддам.

— Император умер, — провозгласил Юнгар, отбросив на спину седые, похожие на стальную проволоку волосы, стянутые в длинный хвост.

— Да-да, по крайней мере теперь его душа пребывает в мире, — приглушенным, хрипловатым голосом произнес Шаддам, хотя по спине его пробежал холодок необъяснимого суеверного страха. Знал ли Эльруд перед самым своим концом, кто был виновником его ухода в мир иной? Каким жутким выражением были исполнены бесцветные глаза старика, когда он смотрел на сына перед самой кончиной! У кронпринца все переворачивалось внутри, когда он вспоминал тот страшный день, когда старый император узнал о причастности Шаддама к смерти старшего сына Эльруда, Фафнира. Как сдавленно и безрадостно смеялся он, когда ему сказали, что его младший сын подсыпал в еду жене Эльруда, своей матери Хабле, противозачаточные средства, чтобы она не зачала и не родила еще одного сына — возможного соперника в борьбе за престол.

Подозревал ли что-то Эльруд? Не проклял ли он сына в своих предсмертных мыслях?

Но поздно теперь терзать свой ум и жалеть о содеянном. Прошедшего не вернешь. Древний правитель мертв наконец, и Шаддам стал причиной его смерти. Нет, не он. Фенринг. Пусть он и станет козлом отпущения, если потребуется. Кронпринц никогда не возьмет на себя вины за такое преступление.

Скоро он перестанет быть кронпринцем, он станет императором. Наконец-то. Падишахом Императором Известной Вселенной. Однако важно не показать именно сейчас ни своего волнения, ни своего триумфа. Он подождет до завершения официальной коронации.

— Нельзя сказать, что его смерть наступила неожиданно, — заговорил Хазимир Фенринг, склонив свою большую голову так, что его узкий подбородок коснулся шеи. — Бедняга уже давно пришел в полный-упадок, хххммм-а.

Доктор Сук сложил свой диагностический прибор, положил его в ящичек и сунул в карман халата. Всем прочим велели покинуть покои императора: наложницам, охране и даже камергеру Хесбану.

— Однако в данном случае мне видится некая странность, — сказал Юнгар. — Вот уже несколько дней меня не покидает какое-то тягостное чувство. Такое впечатление, что старый человек скончался не просто от груза прожитых лет. Надо проявить максимум предосторожностей с выводами, поскольку он — император…

— Он был императором, — забывшись, слишком поспешно воскликнул Шаддам. Фенринг подал другу незаметный знак сдержать эмоции.

— Я твердо придерживаюсь своего мнения. — Доктор Сук провел рукой по вытатуированному на лбу изображению бриллианта. Шаддам на какой-то момент решил, что доктор просто жалеет об утраченных астрономических гонорарах. Лечение закончилось слишком рано.

— Мой добрый доктор, император Эльруд был дряхл и стар, к тому же он находился под воздействием постоянного стресса. — В странном порыве душевной щедрости Фенринг склонился над мертвецом и прикоснулся пальцами к его лицу, которое казалось Шаддаму куском камня, обтянутым полупрозрачным старым пергаментом. — Мы, те, кто находился рядом с ним, замечали эти изменения здоровья и упадок способностей на протяжении по меньшей мере последних двух лет. Будет лучше, если вы не станете тревожить всех своими инсинуациями и необоснованными подозрениями, которые могут подорвать стабильность империи, особенно в наше неспокойное время, хххмм-а. Падишах Император Эльруд IX прожил больше ста пятидесяти лет и правил дольше, чем все его предшественники. Это был самый длинный период правления за всю историю рода Коррино. Давайте оставим это дело, как оно есть.

Шаддам откашлялся.