Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Анноура собиралась ответить, но едва Айз Седай снова открыла рот, вперед вышла Берелейн.

– Купцы, нам требуется зерно. – Выражение лица Анноуры не изменилось, но ее рот захлопнулся со звонким клацаньем.

Между людьми за столом состоялся обмен длинными взглядами. Утомленная женщина некоторое время изучала Анноуру, быстро взглянула на Берелейн, очевидно оценивая шелка и огневики. И диадему. Она поклонилась, раскинув юбки.

– Мы купцы гильдии Со Хэбо, миледи. Те, что остались… – осекшись, она сделала глубокий, нервный вздох. – Я Рахима Арнон, миледи. Как мы можем вам услужить?

Купцы похоже немного повеселели узнав, что посетители явились за зерном и прочим товаром: за маслом для ламп и приготовления пищи, бобами, иглами, гвоздями для подков, за тканью и свечами, и еще кучей всякой всячины, которая необходима для содержания лагеря. По крайней мере, они казались менее испуганными. Любой обычный купец, услышав список перечисленных Берелейн вещей, жадно улыбнулся бы, но только не эти…

Госпожа Арнон крикнула хозяйке, чтобы он принес еще вина.

– Лучшего вина! Быстро! Сейчас же! Быстрее! – но когда длинноносая женщина нерешительно заглянула в комнату, Госпожа Арнон быстро подскочила к ней и поймав ее за грязный рукав, чтобы не дать той исчезнуть снова. Парень в заляпанном пищей кафтане крикнул кому-то по имени Спирал, чтобы он принес образцы. Но прокричав три раза и не получив ответа, он нервно рассмеялся и бросившись в заднюю комнату выскочил оттуда мгновение спустя, сжимая в руках три цилиндрических деревянных контейнера, которые он, все еще нервно улыбаясь, поставил на стол. Другие в это время выдавали коллекцию разнообразных кривых улыбок, кланяясь Берелейн, с предложением занять почетное место во главе овального стола. Постоянно расчесывающие себя сальные мужчины и женщины, казалось, не замечали то, что они делали. Перрин засунул перчатки за ремень и встал, наблюдая, рядом с расписанной стеной.

Они договорились что вести переговоры будет Берелейн. Она неохотно согласилась, что он понимает в конине больше нее, но она имела многолетний опыт сделок о продаже целых урожаев рыбного масла. Анноура только тонко улыбнулась на предложение деревенского выскочки взять все в свои руки. Она не назвала его так в глаза, она как и Масури и Сеонид мягко называла его «милорд», но для него было ясно, что она думала о его способностях. Сейчас она не улыбалась, стоя за спиной у Берелейн и изучая купцов, словно стараясь запомнить их лица.

Хозяйка принесла вино в оловянных кубках, которые не видели чистки уже неделю, если не больше, но Перрин только посмотрел в свой и поболтал в нем вино. У госпожи Вадере, хозяйки гостиницы, под ногтями была грязь, она же въелась в кожу ее рук так, словно была ее неотъемлемой частью. Он заметил, что Галленне, подпиравший противоположную стену, положив руку на рукоять меча, и Берелейн не притронулись к своему вину. Кирейн понюхал свое вино, затем сделал глубокий глоток и затем позвал госпожу Вадере чтобы она принесла весь кувшин.

– Жидковато чтобы называть его лучшим, – сказал он женщине как всегда гнусавя, и указывая на вино. – Но с его помощью можно отбить вонь. – Она уставилась на него удивленно, затем, не сказав ни слова, водрузила высокий оловянный кувшин на стол. Кирейн по всей видимости принял ее молчание за согласие.

Мастер Кроссин, это он был в заляпанном едой кафтане, откупорил один из деревянных контейнеров и высыпал на стол горками образцы зерна, которое он хотел продать: желтое просо, коричневый овес и чуть коричневатый ячмень. Похоже, до сбора урожая было мало дождей.

– Прекрасное качество, как вы сами видите, – сказал он.

– Да, великолепное, – улыбка пропала с лица госпожи Арнон, затем она снова ее вернула на место. – Мы продаем только лучший товар.

Для людей, торгующих только лучшим товаром, они не слишком торговались. Дома Перрин видел мужчин и женщин, продающих шерсть и табак купцам из Байрлона, и они всегда торговались с предложениями покупателей, жалуясь, что торговцы пытаются их надуть, в то время как реальная цена в два раза выше, чем была в прошлом году или даже предлагали им возвращаться в следующем году. Это был сложный и запутанный процесс, как танец в праздничный день.

– Я полагаю, что мы могли бы сбросить вам цену из-за такого большого количества товара, – почесав седую бороду, заявил Берелейн плешивый мужичок. Она была довольно короткой и такой засаленной, что липла к подбородку. Едва увидев его, Перрину захотелось почесать свою бороду.

– Это была тяжелая зима, – пробурчала круглолицая женщина. Только два других купца потрудились взглянуть в ее сторону.

Перрин поставил свой кубок на ближайший стол и подошел к собранию в центре зала. Анноура бросила на него острый, предупреждающий, взгляд, но основная часть купцов смотрели на него озадаченно. И опасливо. Галленне вновь их всех представлял, но этот народ не совсем четко понимал, где находится Майен, и насколько он силен, а Двуречье для них означало только хороший табак. Двуреченский табак знали везде. Если бы не присутствие Айз Седай, они бы разбежались при виде его глаз. Когда Перрин взял горсть проса, крошечные и гладкие желтые сферы, и покатал зерна на ладони, все затихли. Это зерно было первой чистой вещью, которую он увидел в городе. Дав зерну ссыпаться с руки назад на столешницу, он взял навинчивающуюся крышку одного из контейнеров. Витки спирали были острыми и неизношенными. Крышка была плотно подогнана. Глаза госпожи Арнон ускользнули в сторону, и она нервно облизала губы.

– Я хочу посмотреть на зерно в хранилище, – сказал он. Половина народа за столом вздрогнула.

Госпожа Арнон вскочила, завопив:

– Мы не продаем того, чего не имеем. Вы можете проследить, как наши рабочие погрузят каждый мешок на ваши телеги, если вам хочется мерзнуть снаружи.

– Я собиралась предложить навестить склад, – вставила Берелейн. Поднявшись, она вытянула свои красные перчатки из-за пояска и принялась их натягивать. – Я никогда не покупаю зерно, не взглянув на хранилище.

Госпожа Арнон осела. Лысый мужичок уронил голову на стол. Однако, никто ничего не сказал.

Удрученные купцы не потрудились даже накинуть свои плащи, прежде чем выйти на улицу. Ветерок превратился в настоящий ветер, настолько холодный, каким может быть только ветер в конце зимы, когда люди уже мечтают о приходе весны, но купцы его похоже не замечали. Их дрожащие плечи не имели никакого отношения к холоду.

– Теперь мы можем идти, лорд Перрин? – с тревогой спросил Фланн, когда они вышли следом. – Это место навевает мне мысль о бане. – Анноура внимательно на него посмотрела, от чего он вздрогнул как один из купцов. Фланн попытался ей улыбнуться, но это потребовало слишком большое усилие, и улыбка встретила только спину.

– Как только я управлюсь, – ответил Перрин. Купцы, опустив головы, уже удалялись вниз по улице, не глядя друг на друга. Берелейн и Анноура последовали следом стараясь не спешить, плавной походкой, обе абсолютно спокойны. Просто две прекрасных дамы решили пройтись, невзирая на грязь под ногами, вонь в воздухе, и грязных людей вокруг, которые завидев их чаще всего спешили убраться как можно быстрее. Галленне наконец решился надеть свой шлем, и открыто держался за меч двумя руками, готовый обнажить его в любой момент. Кирейн держал свой шлем под мышкой, в другой руке он держал свой кубок с вином. Презрительно глядя на чумазые лица людей, проходящих мимо, он вдыхал запах вина, словно это были духи, чтобы отбить городскую вонь.

Зернохранилище было расположено на мощеной улице между двух каменных городских стен, чуть шире, чем было нужно для проезда по ней фургона. Здесь, вблизи от реки, запах был чуть получше, но продуваемая ветром улица была пустынна за исключением присутствия Перрина и остальных. Не было видно даже бродячих собак. Собаки обычно исчезают тогда, когда в городе начинается голод, но к чему голодать городу в котором хранилище ломится от еды? Перрин наугад ткнул в двухэтажное здание склада, ничем неотличимое от остальных. Обычное здание без окон с двойной широкой створкой дверей, закрытых деревянным брусом, который казался двойником стропил из «Золотой Барки».

Купцы внезапно вспомнили, что они забыли захватить людей чтобы поднять этот брус. Они предложили вернуться и позвать их. Леди Берелейн и Анноура Седай смогли бы подождать у огня в «Золотой Барже», пока приведут рабочих. Они уверены, что госпожа Вадере разведет для них огонь. Они замолчали, когда Перрин взялся за брус и выдернул его из гнезд держателей. Штуковина была тяжелой, но он попятился с ней чтобы было побольше места повернуться, и, перевернув ее, с грохотом кинул ее на землю. Торговцы смотрели. Кажется это был первый раз в их жизни, когда они видели человека в шелковом камзоле, который делал что-то похожее на то, что называется работой. Кирейн закатил глаза и снова понюхал свое вино.