Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - Автор неизвестен

163

Последнее желание Беовульфа — увидеть клад. О двойственном отношении к золоту в поэме см. вст. ст.

164

На Мысе Китовом. — Невозможно определить, использовал ли поэт название какого-то известного места или сочинил его сам (ср. места вроде Лунная долина, Щучье озеро, о которых лишь современники могли знать, точное это наименование или поэтическая ха-рактеристика). То же относится к ряду других топонимов в «Беовульфе» (ср. прим. к ст. 2924).

165

Весь род отвечает за каждого своего члена, поэтому наказание ждет не только трусов.

166

Уж лучше воину // уйти из жизни, чем жить с позором! — Возможно, намек, что всем, не принявшим участия в сражении, следует покончить жизнь самоубийством.

167

Глашатай перечисляет разных врагов, заинтересованных в падении гаутов, и в его речи (в четвертый раз) упоминается франкский поход Хигелака. Заодно рассказывается заключительный эпизод шведско-гаутскнх войн. Момент для длинного и подробного рассказа выбран неудачно. Но поэма заканчивается, все нити должны сойтись воедино, и уже не будет другого даже самого незначительного повода дорассказать то, что еще необ-ходимо узнать слушателям.

168

Меровинги. — Если слово в рукописи действительно означает меровингов, то глашатай имеет в виду крепнущую франкскую династию.

169

Воронья роща. — См. прим. к ст. 2804 (ср. также Вороний лес, ст. 2935, и Орлиные скалы, ст. 3032).

170

Хредлинги — потомки Хределя, т. е. Хадкюн и Хигелак.

171

…дано сто тысяч землей и кольцами… — Здесь мера ценности — предположительно скеат (skeatt), равный динарию, одной двадцатой шиллинга (ср. ст. 2195 и прим.).

172

…а с ним и сокровища… в огне да сгинут… — Глашатай предлагает, чтобы вместе с Беовульфом в костер положили и весь клад, и в этом есть элемент драматической иронии: Беовульф думал, что клад принесет пользу его народу (ст. 2794 след.). В ст. 3163 след, сказано, что клад поместили в курган вместе с останками героя, но, конечно, и там он не мог сослужить никакой службы гаутам (ср. вст. ст., стр. 14).

173

…коль скоро пленная // жена за недругами пойдет начужбину… — Распространенный образ: женщины, угнанные в плен, как символ окончательного поражения.

174

…морозным утром… — Сраженья начинались утром. (В «Старшей Эдде» даже есть специальная заповедь, которую можно понять так: не вступай в битву вечером — «Речи Регина», строфа 22.)

175

…а черный ворон… трупы терзает. — Обычно за войском идут ворон и волк (хотя ворон бывает и дружественным вестником, ср. ст. 1801 и прим. и «Речи Регина», строфа 20); иногда между собой беседуют вещие птицы (см. «Речи Фафнира» в «Старшей Эдде», строфа 32 след.) или ворон сам пророчит беду («Старшая Эдда»: «Отрывок Песни о Сигурде», строфа 5). В древнеанглийской поэзии ворон и волк (так называемые звери битвы) встречаются много раз. Но в «Беовульфе» традиционный образ изменен (ворон го-ворит с орлом). Поэт блестяще пользуется стереотипным приемом: войны еще нет, но упоминание о ее спутниках должно вызвать мысль о предстоящих Седах. Искусство древ-него певца, оперировавшего привычными темами и формулами, в значительной мере и состояло в том, чтобы найти неожиданную возможность использовать знакомый прием.

176

3070–3074. В подлиннике здесь строки, которые практически невозможно понять. Пред-лагались различные исправления и десятки интерпретаций.

177

Наших советов не принял пастырь… — На самом деле никто таких советов Беовульфу не давал. Здесь, видимо, нераспознанный эпический мотив: точно так же и Хигелак (вопреки истине) говорил (ст. 1995 след.), что они все противились решению Беовульфа ехать к Хродгару.

178

Было высказано предположение, что плакальщица над телом Беовульфа — его вдова. Но странно, что о ней ничего не говорилось раньше. Гораздо более вероятно, что Беовульф был одинок. Хотя поэт вплел его жизнь в общую канву событий, Беовульф не столько участвует в них, сколько идет рядом. Правда, он сопровождает Хигелака в поход к франкам и даже убивает Дагхревна, но, в общем, делает там лишь то, что мог бы сделать любой верный дружинник. Его главные враги — фантастические чудовища. Он не участ-вует в шведско-гаутских войнах и не пытается отомстить за Хардреда, а послать людей па помощь Эадгильсу мог кто угодно. Правда, он занял гаутский престол, но гауты были впоследствии побеждены шведами (как и предвидел глашатай), я Хардред, на котором за-кончилась династия Хредлингов, вполне мог быть последним независимым гаутским ко-нунгом, и полвека правления Беовульфа — наверно, сказочное, а не реальное время. Поэт избегает сказать о Беовульфе что-нибудь определенное, чтобы не слишком явно сталки-вать вымышленного героя с реальными людьми, известными слушателям. К тому же у не-го нет детей и его имя не аллитерирует с именем отца (последнее не абсолютно обяза-тельно, но обычно). Вернее будет предположить, что его оплакивает безымянная женщи-на.

179

Поэма кончается на мягкой ноте похвалы и восхищения. Среди качеств Беовульфа не названы те, которые ассоциируются с великим героем; те, что названы, подходят скорее для мудрою монарха, проникшегося идеями христианства, чем для человека типа Сигурда или Гунтора. Для того чтобы связать воедино многочисленные исторические намеки в поэме, ниже приводятся комментированные генеалогические таблицы. Условные даты заимствованы у Клэбера (который основывался на Хойслоре). Предлагались и несколько иные хронологические вехи.

180

Атли — король гуннов Аттила, Ермунрекк — остготский король Германарих (Эрманарих), Гуннар — бургундский король Гундахарий

181

«Прорицание вёльвы» — самая знаменитая из песен «Старшей Эдды». Она содержит картину истории мира от сотворения и золотого века (т. е. того, что вёльва «помнит» или «видела») до его трагического конца — так называемой «гибели богов» — и второго рождения, которое должно быть торжеством мира и справедливости (т. е. того, что вёльва «видит»). Песнь представляет собой богатейшую и единственную в своем роде сокровищницу мифологических сведений. Большинство исследователей склоняется сейчас к тому, что песнь эта возникла в Исландии в эпоху, переломную между язычеством и христианством, а именно во второй половине или конце Х в., и что она в основном языческая, хотя возможно, что некоторые ее элементы — такие, как идея вины и наказания, осуждения жажды золота, признание женщины виновницей всех бед, — неосознанно заимствованы из христианской религии. Некоторые строфы в издании 1975 г. были переставлены местами.

Вёльва — прорицательница, колдунья. Вся песнь вложена в уста вёльвы, которая вещает, выполняя просьбу Одина, причем она то говорит о себе в первом лице («великанов я помню» и т. п.), то в третьем («помнит войну сна» и т. п.). Такое чередование встречается в древнеисландских песнях.

182

Священные роды — боги.

183

Дети Хеймдалля — люди. Несмотря на большую литературу о боге Хеймдалле, сущность его неясна. Известно о нем только следующее: он «страж богов» и «светлейший из асов», люди — его «дети», он родился «от девяти матерей», перед началом гибели богов он «затрубит в свой рог».

184

Древо предела — ясень Иггдрасиль, мировое древо. Его ветви раскинуты над всем миром и кладут ему предел в пространстве. Иггдрасиль — буквально «конь Одина». Один повесился на этом древе однажды, чтобы приобрести тайные знания.

185

Вариант этой строфы:

В начале времен,когда жил Имир,не было в мирени песка, ни моря,земли еще не былои небосвода,бездна зияла,трава не росла.

186

…не было в мире ни песка, ни моря… — Специфически исландская черта. Для исландского пейзажа очень характерен песок (например, для исландской южной равнины).

187

…земли еще не было и небосвода… — В подлиннике это место почти дословно совпадает с так называемой «Вессобруннской молитвой», древневерхненемецким христианским памятником IX в. Возможно, что это место имело общегерманский прообраз.