Анка - Василий Дюбин

— Зевать не в нашей натуре, — заметил Пронька, толкнув Сашку. — Не так ли, Сашок?

— Точно, дружок.

— А я со старой гвардией здесь буду промышлять рыбу, — сказал Дубов. — Сейчас пойдем к дальним буграм выставлять невода.

— И мне, что ли, отправиться с вами? — вызвался Васильев.

— Нет, председатель, — запротестовал Дубов, — вам с Юхимом Тарасовичем на берегу до́лжно быть. Нельзя же МРС и колхоз оставлять без руководства.

— А ким руководить? — поднял плечи Кавун. — Вси в море сплывают.

— А вы этак-то… — посоветовал Панюхай, — друг другом и руководите…

Все засмеялись. Дарья подмигнула Панюхаю:

— С подколочкой, Кузьмич? А говоришь, что я на язык остра.

— Решено, — сказал Васильев. — Пойдешь в море ты, Дарья.

— Упаси бог! — взмолился Панюхай. — Она, Афанасыч, изведет меня, злодейка.

— Что испугался, адмирал? — лукаво ухмыльнулась Дарья.

— До этой ранги я еще не возвысился, мама двоеродная. Полный адмирал у нас парторг, он поведет баркасы к буграм. А я покеда еще контра-адмирал.

— Все чины-званья расхватали, — в шутку обиделась Дарья.

— И тебе остался чин.

— Каким же чином ты меня возвеличишь, Кузьмич? — прищурила глаза Дарья.

— Цице-адмиральшей.

— Вице… — поправил Орлов тестя.

— Один хрен, зятек, что вице, что цице…

Дарья так заразительно захохотала, что никто не смог удержаться от смеха. Смеялся и Панюхай, поглаживая реденькую бородку.

Зазвонил телефон. Кавун послушал, кивнул головой, повесил на вилку трубку и сказал:

— Товарища Жукова вызвали в обком, на проводы приихаты не может. Вин желае експедиции счастливого плавания.

— Что ж, товарищи, — поднялся Орлов, — пора и отчаливать.

— В добрый час! — напутствовал Васильев.

— И нам пора, — заторопился Дубов. — Кузьмич, там на баркасах все в порядке?

— Порядок, Виташа. Фиён за всем досматривает.

Дарья взяла Панюхая под руку:

— Пошли, Кузьмич. Видно, связал нас бог одной веревочкой.

— Хай тебе грец, — дернулся Панюхай. — Вот прискипалась.

— Дарьюшка, ты не обижай Кузьмича, — сказал Васильев. — Ведь он тебя в адмиральши произвел.

— Мы с ним в дружбе, — засмеялась Дарья. — Правда, Кузьмич?

— Отчепись, хохотушка.

— Нет, я верна нашей дружбе. Тонуть буду, не отчеплюсь.

— И за какое прегрешенье мне такое наказанье вышло? — покачал головой Панюхай. — Ладно уж… Идем, чертовка языкастая.

— Добре, Кузьмич, добре, — засмеялся Кавун.

На склоне покатого берега и на пирсе было многолюдно. Соня что-то говорила Тюленеву, и тот утвердительно кивал головой. Анка попрощалась с Орловым, подтолкнула его к трапу.

— Ни пуха ни пера!

Олеся стояла на палубе сейнера рядом с Сашкой, счастливая и сияющая. На «Темрюке» показалась Киля и кому-то помахала рукой. Пронька взбежал на бак, подал команду:

— Отдать концы! Убрать трап!

Анка подошла к Соне и Тюленеву:

— Прощайтесь. Сейчас уберут трап.

Тюленев неуклюже поцеловал Соню, схватил протянутую Орловым руку и мигом очутился на борту «Мариуполя».

Заволновались женщины и ребятишки.

— Василечек! — крикнула Соня. — Ты не влюбись там в какую-нибудь черноморочку.

— За нашими мужьями Олеся присмотрит, — сказала Анка.

— Присмотрю! — улыбнулась Олеся.

В последнюю минуту прибежала с узелком Таня и взбежала по трапу на «Медузу».

— А ты куда? — удивился Дубов.

— С вами. Анка отпустила меня.

— Пускай проветрится, — махнула носовым платком Анка. — Пригодятся ее молодые руки.

— Ладно, Танюша, — согласился Дубов.

Среди провожавших не было только Акимовны. Она переволновалась на судебном процессе и слегла в постель. У старухи, потерявшей мужа и сына, пережившей ужасы фашистской оккупации, стали сдавать нервы, и она занемогла…

«Медуза» отвалила от пирса, взяла на буксир баркасы и повела их из залива. Дарья и Панюхай, опершись на бортовые поручни, стояли рядом и о чем-то мирно беседовали.

Начали отваливать от причалу один за другим сейнеры. Кавун и Васильев зачарованно смотрели на новенькие быстроходные суда. К ним подошел инженер.

— Еще бы парочку таких скороходов, — сказал Васильев.

— Будущей весной получим столько же, — заверил инженер.

— Сильно́! — воскликнул Кавун, глядя на вспененную гребными винтами сейнеров воду. — Сильно! — повторил он с восхищением.

— Богатеем, — сказал Васильев, приглаживая пальцами бурые с проседью усы. — Входим в силу, Юхим Тарасович. Война здорово общипала нас, а мы снова оперяемся, — и крикнул Орлову: — В добрый час, товарищи!

Флотилия сейнеров догнала тянувшую за собой баркасы «Медузу» за косой. Они прошли несколько кабельтовых рядом, потом разошлись в разные стороны. «Медуза» повернула влево, к буграм, а сейнеры — вправо, на юг, к Керченскому проливу.

Женщины и ребятишки схлынули с пирса. Теперь все стояли скученно на взлобке высокого берега, молчаливые и притихшие. Анка и Соня не переставали махать платками вслед быстроходным судам…

— Вот, Аня, теперь и я буду тосковать, выходить на берег и высматривать своего Василечка… — с грустью проговорила Соня, задумчиво глядя на море.

— Привыкнешь — улыбнулась ей Анка.

«Медуза» и баркасы еще были видны с берега, но взоры бронзокосцев были устремлены туда, где красавцы сейнеры уходили все дальше и дальше в голубые морские просторы…

СЛОВАРЬ МЕСТНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ

Брасовать — изменять положение паруса.

Брюлять — опускать парус.

Балбера (шмат) — поплавки на сетях.

Бузлуки — подковы с двумя шипами, которые тормозят скольжение по льду.

Бабайки — весла.

Бубырь — мелкая речная рыбешка.

Винцарада — брезентовый плащ.

Вешалы — реи, на которых просушивают сети.

Грега — восточный ветер.

Гиты — веревки, которыми подвязывают на рее убранный парус.

Дюбать — клевать.

Ерик — овраг, поросший кустарником.

Жигало — железный прут с заостренным концом.

Зюйд — южный ветер.

Застить — заслонять свет.

Крыга — льдина.

Кочеты — уключины.

Кумань — ловля рыбы на паях (отсюда: сухопайщик — не имеющий ни сетеснастей, ни баркаса).

Казан — ведро.

Кливер — треугольный (малый) парус, подымаемый впереди мачты.

Кушак — матерчато-резиновый широкий пояс.

Ляскать — болтать попусту, говорить лишнее.

Луска — рыбья чешуя.

Латрыга — беспечный.

Меделян — лоботряс.

Машинба — брезентовая надставка поверх бортов баркаса.

Микра — крошка, малютка.

Ополонь — большая проталина на льду.

Перетяги — две соединенные сети зимой и четыре — десять летом.

Подчалок — небольшая лодка.

Прискипаться — приставать, придираться.

Пожилина — пеньковая крученая веревка.

Полати — чердак.

Румпелек — ручка руля.

Расхряпать — разбить, разнести в щепки.

Рассыпаться — рожать.

Роба — одежда.

Сула — судак.

Сухопайщик — батрак.

Слеги — поперечные реи на вешалах для развешивания мокрых сетей.

Сорочо́к — крученый шнур, идущий на сетеснасти.

Сапетка — плетеная из лозы корзина.

Сиделка — поперечный мостик на баркасе для сиденья.

Сыпать сети — ставить их в море на якорные буи.

Сипатый — мокроносый.

Сарты — тросы, поддерживающие мачту.

Тримунтан — северный ветер.

Трусить сети — выбирать из них рыбу.

Тузлук — крепкий раствор соли (рассол), в котором несколько дней держат рыбу перед вялением и копчением.

Турсучить — трясти.

Упыхаться — умориться, обессилеть.

Хамлет — хам.

Чебак — лещ.

Чердак — верхняя носовая часть баркаса.

Шип — осетр.

Шукать — искать.

Шорба — уха.

Шабай — презрительная кличка.

Примечания

1

Некрасов — один из предводителей восстания крестьян и казачьей голытьбы на Дону в 1706–1707 гг., направленного против феодально-крепостнического гнета. Это восстание было подавлено царскими войсками. Некрасов собрал остатки восставших и ушел с ними в Турцию. Через сто с лишним лет потомки некрасовцев с разрешения царского правительства вернулись на родину.

2

Полковник Белгородцев был прислан на реку Кальмиус в 1854 г. для обороны Мариуполя во время обстрела города английским военным флотом.

3

Притонение драги — время нахождения сети в море.