Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Тогда мы должны…

– Да. Бомбисты готовы?

– Заряды заложены, мы ждем лишь вашей отмашки.

– Начинайте.

– И еще, митан, – Торш посмотрел в сторону площади, – здесь л’Зорназа.

– Сам? Бронестимер, понятно. Но я не думал, что он осмелится сам…

– О нет, мой тан, это его сын Микар!

– Что-что?!

Стараясь держаться незаметно, я вышел на площадь и увидел, как с крыши бронестимера к народу обращается высокий беловласый тан. Он, несомненно, пользуется своим гипнотическим голосом и ораторским талантом, а сотни разъяренных разумных индивидов постепенно успокаиваются. Их эмоциональный фон меняется, быстро, почти неотвратимо.

– Этот юнец вставляет мне палки в колеса.

– Это на руку вашему врагу, хозяин, – тихо сказала Себастина.

– И Императору. Знаешь, что нужно делать?

– Убить его?

– Нет. Нужно подтолкнуть. Последняя капля.

Я достал из кобуры револьвер, вынул особые патроны и вставил в гнезда обычные, прицелился, собираясь отправить говорливого тана на Серебряную Дорогу. Не знаю, что перенаправило мою руку, чувство вины перед отцом мальчишки или то, что, хотя Микар отказался от матери, она не перестала любить его. Не знаю, но вместо сердца я выбрал плечо. Выстрел громыхнул, и речи, призывающие толпу спокойно подумать, не принимать опасных, неверных решений, оборвались криком боли.

– Долой беловласых кровососов! – закричал я и произвел второй выстрел в сторону подданных. – Ишкельхиисэ меморибохари аттар![18]

Быстро убираясь прочь, я слышу рев сотен глоток и мысленно проклинаю себя.

Л’Зорназа за время своего террора протащил на рассмотрение Парламента законопроект, по которому любое насилие, направленное против высшего вида со стороны низших, должно было караться немедленно и жестоко. Не сомневаюсь, что кто-то видел меня, кто-то видел, что выстрелы были произведены одним и тем же субъектом, но когда констебли, которым было приказано жестоко подавлять любую агрессию, отреагировали и набросились на гражданских, раздавая страшные удары во все стороны, семена правды были уничтожены. Спустя час прозвучало пять взрывов, которые потрясли Чернь, Гарь, Клоповник, Дно и Танда-Тлун. Я нанес удары по логовам самых маститых уличных баронов Старкрара и устроил террор в квартале малдизцев вдобавок к партии трупов, которые я заранее приказал швырнуть на пороги их домов. Мне нужно было, чтобы все малдизские террористические ячейки, в существовании которых я не сомневаюсь, вышли на бой, чтобы они открылись. Того же я желал и от преступников, согласившихся служить делу свержения Императора. Воевать с ними, пока они сидят в тени, нет сил ни у кого в нынешней Мескии, ни у меня, ни у самого монарха. Они должны были выйти! И они вышли! Не знаю, чем их припугнул мой враг, приказав ждать нужного ему момента, но взрывы с десятками разорванных трупов буквально у них под боком оказались страшнее. Они поднимались из подполья, отлично вооруженные, с достаточным количеством боеприпасов, и смешивались с массами горожан, внося еще больше хаоса. Наконец-то настоящее восстание стало набирать обороты!

– Митан! – Торш поднял руку и указал на север. – Это не мы!

Я посмотрел в указанном направлении и увидел в небе выложенный яркими красными огнями стилизованный рисунок в виде трехбашенного замка. Точно такого, какой нанесен на шеврон моего мундира. Сангуашлосс, замок трех башен, обитель, из которой выходят самые безжалостные солдаты колониальной армии.

– Конечно, не вы. Докладывайте мне по необходимости. Если где-то восстание начнет затихать, подбрасывайте дров в огонь. Вы должны понимать, как это важно.

– Я понимаю, митан…

– Бродис.

– Митан?

– Я знаю, что вы ощущаете. Я чувствую вашу боль и разделяю ее. Но мы должны.

– Вы не обязаны говорить это мне, мой тан. Я верю в ваши устремления. Мы ведь Ночная Стража.

Да, мы Ночная Стража, не организация, но крепкий клан, который держится вокруг своего главы.

– Мы жнецы, – сказал я вслух, забираясь в карету. – В Велинктон! Быстрее!

День перевалил за середину, и ярость подданных на востоке столицы только росла. С запада же стягивались все силы Скоальт-Ярда. Солдат пока не было, монарх наверняка не позволил армии вступать в дело, и это было мудро. Он надеялся на Скоальт-Ярд, и так будет продолжаться до последней минуты. А потом в ход пойдут штыки. В соответствии с планом действий гарнизона центрального округа на случай вооруженного восстания, регулярная армия перекрывала все дороги, ведущие в город. Блокада. Никакие волнения не выплеснутся из Старкрара. Но до попытки прорыва восставших не дойдет, солдаты пойдут в бой раньше. По моим подсчетам, этой ночью единичные стычки и забрасывание камнями перерастут в полноценные бои. Именно за это время, как я думаю, контрабандное оружие будет распространено среди бунтарей в достаточном объеме, и они начнут стрелять. По констеблям. Которые вооружены дубинками.

Путешествие по Старкрару существенно затруднилось, даже гербы л’Калипса перестали спасать. Когда карету в очередной раз остановил охранный пост ош-зан-кай на Бражном мосту, я высунул в окно инсигнию дознавателя и лишь тем избежал разоблачения. Свою инсигнию я потерял, имитировав собственную смерть, ее нашли на теле избранной Себастиной обманки в горящих обломках «Тирана» и передали семье, а другую я получил от Уэйн.

В Велинктоне сравнительно спокойно, все-таки здесь правит Бур, а он умеет держать рабочих в стальном кулаке. Промышленник в свое время добился от властей права самостоятельно обеспечивать безопасность Оружейного посредством рабочих охранных дружин, он же следит за тем, чтобы условия жизни и труда персонала его фабрик были достойными, соответствовали статусу ведущего промышленного производства в Мескии. Именно так, достойными! То есть его рабочим практически незачем вливаться в безумие всеобщего бунта. Опять же я приказал агентам обойти Велинктон своим вниманием, а Бур раздал указания через цеховых и фабричных начальников, старшин, чтобы рабочие запирались в своих домах и защищали свои семьи. Потом, возможно, спросят, как промышленник смог предсказать произошедшее… а может, и не спросят. В конце концов, Меския будет увлеченно следить за судебным процессом, в котором верховного дознавателя приговорят к повешению, потому что за содеянное он не удостоится усекновения головы как аристократ. Мне так кажется…

Из всех своих зданий Онтис Бур выбрал сталепрокатный цех под номером шесть, находящийся в составе третьей сталелитейной фабрики, одного из крупнейших промышленных комплексов в стране. Высокий забор с крепкими воротами – вот главный критерий его выбора. И хотя ворота эти широко распахнуты, на них бдят служащие отдела охраны корпорации «Онтис». Я выскочил из кареты и быстрым шагом направился к входу в цех, сбрасывая уличный черный плащ и надевая форменный офицерский с эполетами и аксельбантом. Блестящий металлический пикельхельм уложен на сгиб локтя. Именно так я вошел в огромное помещение цеха, под завязку заполненное людьми, авиаками, люпсами и даже тэнкрисами, которых заметно меньше, чем прочих. Я слышу шепотки, я слышу свое имя и свое прозвище, я слышу вести о том, что я поднялся из могилы. Мне уступают дорогу, и я подбираюсь к лестнице, ведущей под плавильный котел с кипящим металлом, от которого идет сильнейший жар.