Путь на эшафот - Виктория Холт

Норфолк, забыв напрочь о своей связи с Бесс Холланд, был возмущен таким развратом. По сравнению с ним остальные казались добрейшими людьми.

Истерика у Катерины прошла. Они ничего не знали о Томасе. Они могут послать ее на плаху, как сделали это с ее кузиной, но Томас Калпеппер не должен страдать из-за любви к ней.

Совет из пяти человек удалился, и Крэнмер стал готовить отчет следствия, который представит королю.

Генрих с нетерпением ждал результатов следствия. Он не мог скрыть своего волнения. Он очень изменился, прочтя бумагу, которую принес ему Крэнмер раньше: сказав, что не осмеливается рассказать об этом королю устно. Обычно багровое, лицо Генриха приобрело сероватый оттенок и стало напоминать пергамент, а вены, наполненные кровью, теперь выглядели как коричневые линии.

Крэнмер разговаривал с королем голосом, в котором слышалась боль. Он считал, что такой голос очень подходит для определенных ситуаций. Он говорил об ужасной, вульгарной и полной любовных похождений жизни королевы. Описывая ее, он использовал такие слова, как сладострастная и порочная. И такая женщина заставила короля полюбить ее и, будучи самонадеянной, выйти за него замуж.

Норфолк смотрел на короля и Крэнмера и ему было неприятно – ведь эта распутница была его племянницей, и именно он представил ее королю. Норфолк был обеспокоен. Он был очень богатым человеком, но когда королеву обвиняют в измене, членов ее семьи постигает такая же участь. Он с отвращением говорил о своей племяннице, когда представлялась такая возможность. Он клеветал на нее. Но он хотел, чтобы его не связывали с ней. Он очень опечален, говорил он всем и каждому. Дом его погружен в глубокий траур, потому что из этого дома вышли такие распутные женщины, как Анна Болейн и Катерина Ховард. Он считал, что единственным справедливым наказанием для Катерины будет смерть на костре. Он будет присутствовать при этом и наслаждаться ее стонами, когда она подвергнется мукам, которые ждут ее и в загробной жизни. Он жалеет короля, говорил Норфолк, он любит его и надеется, что король не будет считать его ответственным за то, что в доме его выросли эти ужасные существа, предавшие его любимого монарха. Он поругался со своей мачехой, которой, а это всем известно, во всем доверялась королева. Все прекрасно знают, что он никогда не был дружен ни со своей мачехой, ни с ее подлой внучкой.

Король сидел, опустив свои тяжелые веки, и молчал. Мечта его рассеялась, а реальность была ужасна. Он обманулся и в этой женщине. Она не была его сокровищем, она не принадлежала ему. Другие пользовались ею. Он мучился, думая об этом. Он любил ее, она должна была стать его последней женой. Она должна была вознаградить его за все его предыдущие неудачные браки. Он не мог этого вынести. Он закрыл лицо руками, и слезы полились у него из глаз.

Чапуис в письме своему монарху так описывал чувства короля: «Этот король, писал он, прекрасно относился к королеве, своей жене, и был, конечно, больше расстроен и страдал из-за того, что потерял ее, а не из-за того, что она изменила ему. Он жалел о ней гораздо больше, чем обо всех своих предыдущих женах. Так бывает. Женщина плачет о смерти своего десятого мужа и проливает гораздо больше слез, чем по девяти предыдущим вместе взятым. Хотя все они были хорошими людьми. Это происходит потому, что хороня предыдущих мужей, она была уверена, что снова выйдет замуж. А у короля пока нет таких планов и, кажется, ему никто не нравится».

И это была правда. Когда он безумно ревновал Анну, его ждала Джейн, чтобы утешить. Между Джейн и Катериной у него был период разочарования с Анной Кливес. Он потерял Анну и чувствовал себя обездоленным, так как не было больше красивой и желанной молодой женщины, которая бы могла его утешить. А он хотел, чтобы его утешил не кто иной, как сама Катерина. Он не был больше диким быком – он стал спокойным домашним животным, стремившимся провести последние годы своей жизни в тишине и мире со своей парой, которую любил.

Поэтому, не стесняясь, он горько плакал на своем совете. И Крэнмер забеспокоился, видя его слезы, потому что ему показалось, что король может замять этот скандал и вернуть себе Катерину.

Она совершила эти ошибки, казалось, говорил своими слезами король. Ну и пусть!

Но что станет с Крэнмером, если Катерина снова будет влиять на короля? Крэнмер знал два способа предотвратить это. Он мог сделать так, чтобы скандал стал известен за границей. Как будет чувствовать себя Генрих, если соседние монархи узнают, что король продолжает жить с женой, которая ему изменяла? Нужно, чтобы все стало известно за границей. Ему тогда трудно будет вернуть ее. Но была и другая, более действенная возможность: доказать, что у нее был любовник, когда она жила с королем и говорила, что любит его.

Дэмпорта арестовали. Он был самым близким другом Дерхэма. Он служил в доме вдовствующей герцогини. Недавно герцогиня дала ему деньги.

Дэмпорт вспотел от страха.

– Мой лорд, я ничего не знаю… Ничего…

Это ужасно, когда человек ничего не знает, а должен что-то сказать. Что он может сказать им? Ничего. Ничего кроме того, что они уже сами знают.

– Почему вдовствующая герцогиня Норфолк дала вам деньги?

– Не знаю! Не имею понятия!

Этот молодой человек не мог сказать им ничего нового. А Крэнмер лично дал им приказ, чтобы они добились признания.

– Бросьте, Дэмпорт, вы были близким другом этого Дерхэма.

– Да, да, да…

– Вам было бы лучше все рассказать.

– Но, клянусь вам, я ничего не знаю. Ничего.

Они отвели его в комнату для пыток, где до него пытали Дерхэма и где Марк Смитон стонал в агонии.

– Ну, Дэмпорт. Тебе нечего терять. Мы хотим, чтобы ты сказал правду.

Волосы Дэмпорта были мокрыми от пота, пот струился по лицу. Открыв рот, он смотрел на эти страшные орудия пыток, его тошнило от запаха смерти.

– Дэмпорт, у тебя прекрасные зубы! Ты ими гордишься, ведь так?

Дэмпорт посмотрел вокруг, как бы ища выход из создавшегося положения, но бежать было некуда, его окружали мокрые темные стены. Можно было представить себе, что, оставаясь в темнице, человек опускался до уровня животного. Дэмпорту казалось, что страшные тени в этой темной комнате пыток, это призраки тех, кто, умерев в мучениях, пришли сюда смотреть, как мучаются те, которым уготована их судьба. Жестокие мучители не чувствовали присутствия этих теней и призраков. Жестокость была для них обычным делом – они привыкли к стонам пытаемых ими людей и были к ним безразличны. Стоило только посмотреть на их бесчеловечные и тупые лица, чтобы понять это.

Дэмпорт пробормотал:

– Если бы я знал что-то, я рассказал бы вам.