Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова

Однако «дагестанцы, – по словам современника событий Хасана аль – Кадари, – не согласились. Некоторые пошли с армией до фронта, но затем сбежали…»450. Чеченцы добровольцами вступили в ряды конно-иррегулярного полка, храбро воевавшего в Турции. Около 800 человек было в составе Чеченского полка, многие чеченцы были награждены за мужество, проявленное в бою с турками. Мухаджиры были лучшими кавалеристами у турок. Случались во время войны очень интересные встречи противников, узнававших среди неприятеля знакомых или даже родственников. Начинались расспросы о родине. Потом слышались взаимные упрёки и укоры, разгорался спор о том, какой стране лучше или честнее служить, можно ли воевать против единоверцев. Чаще всего дело доходило до брани и выстрелов, но были случаи, когда мухаджиры переходили на сторону царских войск, чтобы вернуться на родину. Это было вызвано не только сильной тоской по родине и тяжёлыми условиями существования в Турции, но и упорными слухами, говорящими о том, что на Кавказе восстание, целые аулы разоряются, а семьи выселяются в дальние уголки России. Слухи эти имели под собой вполне реальную почву; мухаджиры, опасаясь никогда не увидеть родных сёл и знакомых лиц, любыми путями устремлялись на родину451.

Царское правительство опасалось возрастания роли горцев в Турции особенно после русско – турецкой войны 1877-78 гг. и подписания Берлинского трактата 1878 года. Нух – ал – Мартуки писал: «…Россия предупреждала турецкое правительство, чтобы оно хорошо следило за горцами и ограничивало их передвижение, так как среди них могут оказаться умные люди, которые, как их предки, основавшие в старые времена в Египте великое государство, просуществовавшее 140 лет, также могут попытаться создать такое же государство на территории Турции»452. Турецкое правительство старалось не поселять горцев компактной массой, чтобы избежать беспорядков. Как правило, переселенцам власти выделяли такие места, которые по своим климатическим и другим условиям оказывались для них губительными. Поражение Турции в войне непосредственно сказалось на Кавказских эмигрантах, специально расселённых османской властью в Турции, как правило, в стратегических пунктах и вдоль основных дорог с целью создания полицейских барьеров на границах с христианскими районами: черкесы оказались здесь нежелательны. Кроме того, турецкое правительство, проводя политику усиления мусульманского элемента в стране, расселяло горцев среди местного христианского населения453. Переселенцы являлись новым источником для повинностей местным жителям, которых правительство заставляло безвозмездно содержать незваных гостей, строить им дома, развозить их из городов по сёлам454. Когда больше 10 партий чеченцев выдвинулись к Мушу, население встретило их весьма неприязненно, а местные власти протестовали против их прибытия. Чеченцы же, прельщённые хорошей землёй, объявили что они дальше не пойдут, а местные жители «могут искать себе других земель». По инструкции турецкого правительства, чеченцам не разрешили остаться на земле Муша из-за отсутствия дороги через горы, они вынуждены были отправиться назад, с обходом на Чабокчур, в Диарбекирскую область455.

К 1871 году в Турции осталось около 10000 чеченцев. Таким образом, по приблизительным расчётам, в Турции погибло приблизительно 40000 горцев Северо – Восточного Кавказа. Большей частью они умерли от голода и болезней, а также от столкновений с турецкими частями. Вооружённые стычки происходили как на русско-турецкой границе, так и при расселении горцев на территории Турции. В конце 1865 года турецкие власти провели переосвидетельствование чеченцев, в результате чего выяснилось, что многие семьи находились в тяжелейшем состоянии, члены их были больны и измождены. Зачастую из целой семьи, переселившейся в Турцию, в живых оставалось 1–2 человека456. Во многом неожиданная для турок активизация переселения в 1864 – 65 гг. и 1878-83 гг. вызвала эпидемию заразных болезней (малярия, тиф, оспа – среди мухаджиров) с многочисленными смертельными исходами457. Мухаджиры в Турции заболевали тифозной лихорадкой, оспой, скурбутом, водяной болезнью и т. п. Эпидемии, охватившие переселенцев при отсутствии карантинных мер, истребляли до 20 % переселявшихся. Некоторые голодающие переселенцы вынуждены были скрывать от начальства смерть своих родственников, чтобы получить за них провиант. Поэтому зачастую официальная статистика смертности среди горцев не соответствовала действительности. А ведь смертность, особенно среди первых эмигрантов, была очень велика458. По сообщениям российского консула, в Трапезунде в 1864 году средняя смертность среди эмигрантов составляла 180–250 человек в день, в Самсуне и его окрестностях 200 человек в день. В Дербенте и Ирмаке умирало ежедневно более 500 эмигрировавших с Кавказа горцев459.

Так как горцам в Турции было обещано освобождение от обязательной воинской повинности на 20 лет, в Трапезунд приехал Али – паша для создания войска из добровольцев. Было завербовано 500 человек. Мухаджиры охотно шли на службу, т. к. турки новобранцев отлично одевали и кормили. Для усиления притока горцев в воинские ряды, было запрещено продавать мужчин на невольничьем рынке. В рекруты турки брали только не женатых и потому выходцы с Кавказа вынуждены были продавать своих жён и детей, чтобы поступить на службу. В основном такая практика существовала в приморских турецких городах, куда приплывали черкесы.

Выходцы из Турции рассказывали, что тоска горцев по родине была так велика, что они прямо умоляли уезжавших на Кавказ привезти им на обратном пути в сумках родной землицы, чтобы устлать ею дно могилы. Передавали также, что горцы, умирая и будучи правоверными мусульманами, лицом обращались не в сторону Мекки, а в сторону родины, к Кавказу460. Говоря о тяжёлом положении мухаджиров на новой родине, газета «Всемирный путешественник» в 1871 году писала: «Через год две трети из них умерли…Тяжёлое положение, в котором оказались изгнанники, постепенно убеждало их на практике, что они должны вернуться на Родину»461. По свидетельству одного из чеченских мухаджиров, проживавшего недалеко от Карса, его отец в один из дней собрал сородичей и сказал им: «Места скверные, народ собачий». Старики призадумались, слушая его слова. Долго и молча размышляли, наконец, послышалось: «Я первый из тех, кто хочет ехать обратно», к этому голосу прислушались и другие. В результате 90 дворов чеченцев отправились на русско-чеченскую границу, где их и застала зима. Три недели их не выпускали из Турции, много лишений пережили эмигранты462. Хаткоко Давлет-Гирей ещё ребёнком с первой волной изгнанников был увезён в Османскую империю и сполна вкусил горький хлеб чужбины. В надежде хоть как-то предостеречь своих собратьев, всё ещё покидавших отчизну, он писал статьи, которые с 1908 года печатались в парижском журнале «Мусульманин». Вот что говорилось в них: «Я смею думать, что напротив, именно Турция, и никто больше, погубила горцев в нравственном, моральном и физическом отношениях. Притворный и гнусный режим. Нет на свете краше и лучше Кавказа. Обманывать вас у меня нет причины»463. Жизнь мухаджиров в Турции