Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова

отклонять их от этого намерения»407. На сколько переселение чеченцев было всецело делом рук местной власти, можно видеть из того, что стремление к переселению охватило то самое количество чеченских семей, выселить которое было решено заранее и ту часть чеченского народа, которая казалась местной власти самой опасной408. Представители власти считали, что даже если удастся выселить только 2 тыс. чеченских семей, не могло быть и речи об уступках чеченцам хотя – бы и пяди казачьей земли409.

Не смотря на все принятые меры, в Чечне приготовления к переезду в Турцию шли медленно и неохотно. Начальник Терской области запросил разрешения у кавказского наместника на употребление оставшихся неизрасходованными казённых средств на подкуп влиятельных и уважаемых лиц среди чеченцев. Такое разрешение им было получено410.

Мусса Кундухов неоднократно приглашал к себе в дом чеченского наиба Садуллу Османова с почётными людьми, для проведения агитационной работы. Для пропагандистской деятельности М. Кундухову было выделено 5000 рублей. Многие горцы отказывались сотрудничать с Кундуховым и открыто высказывали ему своё негодование, но другие решили переметнуться на сторону властей. В архиве сохранились документы, по которым Садуллу Османова открыто называли царским агентом. Он и его люди распускали провокационные слухи о том, что ни один чеченец не получит ни клочка земли, что вся молодёжь будет отдана в солдаты, что мусульманская религия скорее будет запрещена и все станут христианами411. Во время Кавказской войны Садулла был наибом у Шамиля в провинции Гехи. По свидетельствам очевидцев он не умел обращаться со своими подданными и управлять делами так, как этого требовали чеченские обычаи. Участились жалобы на его действия имаму. Однако Шамиль не хотел снимать С. Османова с наибства т. к. считал его храбрым воином. Когда жители узнали, что имам не хочет с ним расстаться, то перешли на сторону русских412. Даже М.Т. Лорис-Меликов вынужден был признать, что иногда С. Османов слишком «перегибает палку», распуская превратные слухи, смущающие население. Данные действия могли привести к военным столкновениям, поэтому начальник Терской области захотел как можно быстрее избавиться от слишком запальчивого агитатора413. Наиб Малой Чечни С. Османов управлял наибством в течение 8 лет и ещё до назначения на должность, майор постоянно отличался преданностью российскому правительству и неусыпно заботился о сохранении спокойствия в крае414. За служение отечеству наибу Османову был пожалован большой участок земли (550 десятин)415. Садулла Османов дал клятву на Коране содействовать переселению горцев «до конца», а также обязался возглавить вторую партию мухаджиров, дабы своим примером воодушевить остальных чеченцев. К тому же идти во главе первых партий было одним из условий выплаты денежного вознаграждения416.

Чеченцы с трудом покидали родину. Среди чеченцев всегда находился десяток-другой семей, считавших переселение «неизбежным злом» в смысле спасения души или соединения с родственниками. Прежде чем решиться на этот важный шаг, чеченец испытывал внутреннюю борьбу, которая выразилась в следующей песне:

«Мусульманский царь зовёт нас к себе,

Царь русский – остаться просит!

Без огня и ветра Чечня запылала:

Огнём был Алхасов Муса,

Вихрем подул Османов Садулла.

Пророчили нам муллы страшный суд;

Мы видим: родные бросают родное…

Вот он, день страшного суда!»417.

Благодарную память потомков заслужил Кунта-Хаджи, один из лидеров суфийского братства кадирия в Чечне, выступивший со своими единомышленниками против проводимой М. Кундуховым и ему подобными переселенческой пропагандой. Если бы не действия Кунта-Хаджи, то Муссе Кундухову, уже заручившемуся поддержкой Порты и российского руководства, удалось бы ввести в заблуждение большинство чеченцев418.

Цаго Нурий, вернувшийся в 1913 году из эмиграции на родину предков, выразил протест против переселения черкесов в Османскую империю следующим текстом: «Нам кажется, что мы мусульмане, – писал он, но мы не знаем заповедей и запретов ислама. Всевышний дал нам разум для того, чтобы мы думали, прежде чем что-либо предпринять. Слава Аллаху, не все захотели покинуть отчий дом.

– Покинув родину и переселившись в Турцию, мы сужаем границы ислама – это первое.

– Второе – наши братья, находящиеся уже там, нами же будут стеснены, ибо им придётся волей-неволей делиться с нами землёй.

– Те, кто останется здесь, становятся малочисленнее, а значит слабее – это третье.

– Кроме того, новое место не краше, не богаче, не роднее для нас. Мысли о родных, любимых, матерях и детях, оставленных на родине, погубят сердце и разум… Ветви, отрезанные от родных корней, на чужбине пытались привить к другим стволам. Но прививки эти не прижились. Они почти совсем засохли»419.

Многие из внуков и правнуков кавказских переселенцев сегодня неплохо устроены в социально-статусном и материальном плане, иначе говоря – глубоко интегрированы в турецком обществе и в других ближневосточных государствах. Но считать их «народом» неправомерно. Это – территориально разбросанные и культурно ассимилированные диаспоры, обречённые в отсутствии более прочных и более институциональных убежищ на полное слияние с господствующим этносом420.

Приведем, для примера, имена некоторых видных чеченских деятелей северо-кавказской диаспоры в Сирии, Иордании предки которых эмигрировали из Российской империи:

1. Бааршахо Хасан – в 1940 – 50-х гг. являлся начальником охраны президента Сирии Шукри Куватли.

2. Ваппи Анвар – сотрудник МИД Сирии, советник, проживает в Дамаске.

3. Дагестани Абдель-Азиз Гасанбек, потомок рода Бхош, в 1950-х годах министр юстиции Сирии. Похоронен в Дейр – Эз – Зоре.

4. Дагестани Хасан-бек (ибн Бхош ибн Атти ибн Дади), потомок основателя аула Дади – Юрт (Чечня). В 1920-30-х гг. являлся губернатором провинции Эль – Джазира с центром в Дейр – Эз – Зоре.

5. Дували Ихсам, известный в Сирии режиссер телевидения, проживает в Дамаске.

6. Оздемир Джамалудин, 1945 г.р., бригадный генерал, потомок выходцев из селения Дади – Юрт, проживает в пригороде Дамаска Кудсея.

7. Оздемир Саид, 1935 г.р., юрист, инспектор Министерства обороны Сирии. Умер в 1994 г., похоронен в Дамаске.

8. Сесно Мухаммад, полковник сирийской армии.

9. Харчо Шукри, известный в арабском мире художник – каллиграфист, проживает в Дамаске.

10. Шанаро Махмуд, полковник сирийской армии, проживает в Дамаске.

11. Шишан Фарид Абдель-Хамид, военачальник, герой Сирии и Иордании, участник арабо-израильской войны 1973 г. Погиб, похоронен в Дамаске.

12. Абдулла Багавудин, мэр Эз – Зарки (1928–1942).

13. Алаудин Ахмад, дивизионный генерал, командующий спецназа Иордании, в 1994 г. подал в отставку.

14. Бено Муса, мэр Сувейлаха (1958–1976; 1979–1981).

15. Бено Салих, дивизионный генерал, министр по делам Совета Министров, назначен в августе 1998 г.

16. Башир Мухаммад, 1936 г.р., штабной бригадный генерал, заместитель начальника Генерального штаба министерства обороны (1976), председатель Административного совета отставных офицеров (19821984), министр сельского хозяйства (1984–1985).

17. Булат Касем, мэр Эз – Зарки (1947–1962, 1963–1965,