Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Форд Гибсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вынужден уволиться, – сказал Лейни. – Меня шантажируют.
Блэкуэлл подался вперед, веки его вскинулись, розовый червячок в правой брови чуть шевельнулся.
– Ну неужели? – Мягкий, благожелательный голос. Голос сексолога, к которому пришел чрезмерно стеснительный пациент. – И кто же это такое придумал?
– «Слитскан». Кэти Торранс. Отчасти и по личным мотивам.
– Ну-ка, расскажите мне эту историю. Во всех подробностях. Пожалуйста.
И Лейни рассказал ему все, рассказал, что участвовал в испытаниях «5-SB», рассказал, что, по имеющимся данным, люди, подвергавшиеся действию этого препарата, рано или поздно становятся маньяками, начинают охотиться на знаменитостей.
– Я не говорил об этом раньше, – заключил он, – из опасения, что вы не захотите со мной связываться. Решите, что а вдруг я тоже спсихую.
– В общем-то, такие типы не редкость, – пожал плечами Блэкуэлл. – Прямо вот сейчас в Токио находится некий молодой человек, сочинивший все песни Ло и Реза, не говоря уж о таких мелочах, как весь репертуар Синего Ахмеда. Для пущей радости этот молодой человек прекрасно разбирается во взрывных устройствах, так что за ним нужен глаз да глаз. По счастью, мы тоже кое-что умеем. А потому, Лейни, если вы когда-нибудь смените шкуру и захотите нас укусить, и нам, и вам будет лучше, если вы будете здесь, поближе к бдительному оку нашей службы безопасности.
Лейни на минуту задумался. В общем-то, все это звучало вполне разумно.
– Ну а если «Слитскан» все-таки покажет эту запись? Вам ведь сразу захочется, чтобы я был где-нибудь подальше. Мне захочется, чтобы я был где-нибудь подальше. У меня нет семьи, нет никого, кто пострадает, но самому-то мне все равно придется с этим жить.
– Ну и как вы себе это представляете?
– Я уеду в какое-нибудь место, где люди не смотрят это говно.
– Ну что ж, – вздохнул Блэкуэлл, – когда вы найдете эту блаженную страну, возьмите меня с собой. Мы будем питаться орехами и плодами, сливаться с тем, что уж там осталось от долбаной природы. Но пока что, Лейни, я перекинусь парой слов с этой вашей Кэти Торранс. Я ей кое-что объясню. Ничего особо сложного. Простые, предельно простые механизмы действия причинно-следственных связей. И она никогда не допустит, чтобы «Слитскан» показал миру вашего малосимпатичного двойника.
– Блэкуэлл, – сказал Лейни, – меня она терпеть не может и хотела бы мне отомстить, но вот Реза она ненавидит, ненавидит слепой ненавистью, и должна его уничтожить. Кэти Торранс – очень влиятельная особа из мощной глобальной организации. Ваши угрозы не испугают ее и не остановят, а только повысят ставку в игре. Она обратится к своей службе безопасности.
– Нет, – покачал головой Блэкуэлл, – ни к кому она не обратится, потому что это было бы грубым нарушением некоей весьма личной договоренности, которая будет достигнута в ходе нашей будущей беседы. Именно личной, это здесь ключевое слово. Мы встретимся с ней лицом к лицу, мы построим этот незабываемый, полный глубочайшего смысла эпизод отнюдь не как представители двух безликих организаций. Наше с вашей Кэти общение может оказаться для нее более интимным и – смею надеяться – более поучительным, чем все, что она знала прежде. Потому что я внесу в ее жизнь новую непреложность, а мы все нуждаемся в непреложностях. Они помогают формированию личности. Я вселю в вашу Кэти глубочайшее возможное убеждение, что при первой же попытке нарушить нашу договоренность она умрет. И не сразу, а лишь после того, как смерть станет ее единственным, всепоглощающим желанием. – Блэкуэлл обнажил в улыбке два ряда искусственных, ослепительно-белых зубов. – Так каким же конкретно способом должны были вы известить ее о своем решении?
Лейни вынул из бумажника белую карточку с от руки написанным номером.
– Спасибо. – Блэкуэлл взял карточку и поднялся. – Жаль, что вы так ничего и не съели, такой хороший завтрак пропал. Вернетесь в свой номер, сразу позвоните гостиничному врачу, пусть он с вами разберется. И – ложитесь спать. А с этим, – он засунул карточку в нагрудный карман алюминиевого пиджака, – я уж сам разберусь.
После ухода Блэкуэлла Лейни заметил посреди его чистой, словно языком вылизанной тарелки полуторадюймовый оцинкованный гвоздь, поставленный торчком на широкую, надежную шляпку.
По ближайшем рассмотрении бок Лейни оказался черно-желто-синим, как флаг некоей неведомой мордобойной державы. Врач туго замотал эту красоту тривиальным микропорным бинтом, оставил на тумбочке какое-то снотворное и удалился. Лейни проглотил снотворное, вымок хорошенько под душем, лег в постель и совсем было собрался потушить свет, когда рассыльный принес факс.
Факс был адресован К. Лейни, постояльцу.
ДНЕВНОЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ ДАЛ МНЕ РАСЧЕТ. «ЧРЕЗМЕРНО БЛИЗКИЕ ОТНОШЕНИЯ С ГОСТЯМИ». КАК БЫ ТАМ НИ БЫЛО, ТЕПЕРЬ Я СТОРОЖУ «СЧАСТЛИВЫЙ ДРАКОН», СМЕНА НАЧИНАЕТСЯ В ПОЛНОЧЬ, МОЖЕШЬ ПРИСЫЛАТЬ МНЕ ФАКС, МЕЙЛ, ТЕЛЕФОН ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО, НО В ОБЩЕМ РЕБЯТА ЗДЕСЬ ХОРОШИЕ. НАДЕЮСЬ, ТЫ В ПОРЯДКЕ. ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННЫМ. НАДЕЮСЬ, ТЕБЕ ТАМ НРАВИТСЯ. РАЙДЕЛЛ.
– Спокойной ночи, – сказал Лейни, роняя факс на прикроватную тумбочку, и мгновенно заснул.
И проспал до того момента, когда позвонила Арли, чтобы сказать, что она в холле и не хочет ли он выпить. Девять вечера, если верить голубенькому циферблату на углу тумбочки. Лейни надел свежевыглаженное белье и вторую малайзийскую рубашку с правильным шагом строчки и неправильным натяжением нити. Тут же выяснилось, что Белый Смокинг надорвал пару швов на его единственном пиджаке, но ведь, с другой стороны, главный русский, Старков, не пустил этого типа в минивэн, так что можно было считать возмездие свершившимся.
Пересекая холл, Лейни наткнулся на совершенно взъерошенного Райса Дэниелза. Шустрый юрист снова защемил свою голову черным хирургическим зажимом былых бестормозных времен – надо думать, чтобы не распухла от забот.
– Лейни! Господи! Вы не видели Кэти?
– Нет. Я весь день проспал.
– Послушайте, все это как-то дико, но я… вот клянусь, я уже начинаю думать, что ее похитили. – Дэниелз пританцовывал от возбуждения, привставая на носки роскошных замшевых мокасин.
– А в полицию вы обращались?
– Конечно, мы сразу так и сделали, но вы бы попробовали сами, это все равно что разговаривать с долбаными марсианами, все эти анкеты в их ноутбуках, и даже какая у нее была группа крови… А вы, Лейни, вы, часом, не знаете, какая у нее кровь?
– Жидкая, – ответил Лейни. – Такого вроде как соломенного цвета.
