Изгнанники, или Топ и Харри - Лизелотта Вельскопф-Генрих

сама погибнуть под снежной лавиной, пока не нашла. Шаман вернул его к жизни. Горящая Вода подтвердил слова дочери. Потом вперед вышел Гуляющий по Ночам, сын Мудрого Змея, и стал громко хвалить отважную и трудолюбивую Ситопанаки, ее тихую походку, ее проворные ловкие руки. Ни один молодой воин, говорил он, не может похвастаться, что она уделила ему больше внимания, чем другим, и тот, кто когда-нибудь приведет ее в свой вигвам, сможет гордиться своим выбором. Сойка Пересмешница выскочила вперед и горячо поддержала его мнение. На этом выступление Ситопанаки закончилось. Рогатый Камень не сдвинулся с места и не произнес ни слова, и Горный Гром заметил, что его мать это обидело. Какая честь была бы для его сестры, если бы ее похвалил и Рогатый Камень, победитель всех состязаний!

Девушки продолжили свои рассказы.

Время шло. Миновал полдень, солнце стало клониться к горизонту. Но никто не терял терпения, ни девушки, ни слушатели. Даже дети вели себя тихо и проявляли спокойствие, которому учились с первых дней жизни, еще в мешке на спине матери. После полудня слушателей прибавилось: пришли верховные вожди сиксиков, а вместе с ними и Маттотаупа. Он встал в стороне от Рогатого Камня и Горного Грома.

Уинона говорила последней. Поскольку Шонка стоял неподалеку от нее, Рогатый Камень почуял неладное и взглядом попросил Горного Грома вместе с ним подойти ближе к девушкам.

Уинона, в своем дорогом и необыкновенно красивом платье, без вышивки, но сшитом из шкуры белого бизона, которая считалась большой редкостью, была нарядней всех девушек. Маттотаупа, еще молодым воином убивший этого бизона копьем, подарил драгоценную шкуру своей матери Унчиде, бабушке Харки, и та надевала сшитое из нее платье только в самых торжественных случаях. Когда Маттотаупа привел в свой вигвам жену, Унчида подарила ей свое праздничное платье. Жена Маттотаупы погибла, сраженная пулей вождя пауни, и Унчида сберегла платье для внучки. В этот день Уинона впервые надела бабушкино платье. Рогатому Камню на мгновение показалось, будто он видит свою мать.

Печальная красота Уиноны, ее молчаливость, мужество, с которым она несла свое горе, словно окружали ее безвоздушным пространством.

– Меня зовут Уинона, – сказала она, когда до нее дошла очередь. – Мой отец – Маттотаупа. Я живу в вигвамах Сыновей Большой Медведицы, племени тетон-дакота из группы оглала. Моя мать умерла. Меня воспитала Унчида, которая научила меня всему, что должна уметь девушка.

Наступила тишина. Зрители, возможно, думали, что Уинона продолжит и расскажет о каком-нибудь своем славном поступке. Но она молчала.

И тут вперед выступил Чотанка, с вигвамом которого Уинона приехала на праздник, и сказал:

– Унчида научила Уинону не только выделывать кожи, готовить мясо, шить платья, украшать их вышивкой и устанавливать вигвам. Уинона знает все целебные травы и умеет их находить. Она искусно лечит легкие и тяжелые раны и может исцелить даже тех, кто кажется обреченным. Она спасла двух наших воинов – Старого Ворона и меня самого – от смерти, когда нас ранили своими пулями белые люди. Шаману Хавандшите не удалось закрыть наши раны и остановить кровь, а Уинона сделала это, как ее научила Унчида. Унчида – великая целительница, и Уинона овладела ее искусством врачевания. Хау. Я все сказал.

Его слова вызвали бурный восторг слушателей, ибо искусство врачевания высоко ценилось в народе охотников и воинов, а Чотанка говорил не с чужих слов, а на собственном опыте убедился в умении Уиноны лечить раны. На тихую девушку в платье из шкуры белого бизона устремилось множество приветливых и восторженных взглядов.

Не стали исключением и ее отец Маттотаупа, и брат Рогатый Камень. Впервые за последние годы они думали и чувствовали одно и то же. К тому же они вдруг поняли, что Уинона, хотя и была дочерью изгнанника, все же смогла добиться в своем племени незыблемого авторитета. Ее глубоко уважали видные воины.

Слова попросил Шонка. Перед этим он коротко переговорил с каким-то дакотским воином среднего возраста. Рогатый Камень внимательно следил за ним. Уинона стояла спиной к говорившим и не видела этого.

– Чотанка! – начал Шонка, которому его жена Белая Роза, пожалуй, чересчур пышно украсила праздничную одежду вышивкой, ведь он был пока всего лишь молодым воином. – Чотанка! Ты говорил о девушке Уиноне как добрый отец и все же кое-что забыл упомянуть. Я начну с хорошего. Две дочери вождя, держали речь в начале, рассказали о своих храбрых поступках. Уиноне тоже не занимать храбрости. Ей не было еще и десяти лет, когда она отважилась тайком развязать путы, которыми Тачунка-Витко связал ее отца.

Все взгляды обратились на Тачунку-Витко и Маттотаупу. Только Рогатый Камень не решался посмотреть на отца. Но прежде чем кто-то успел что-либо сказать или сделать, Уинона громко и отчетливо воскликнула:

– То, что ты говоришь, Шонка, известно нашим старейшинам. Но они не наказали меня. Потому что Маттотаупа – мой отец, а я была еще ребенком. Этим ты никого не сможешь осрамить.

– Я вовсе не хотел тебя осрамить. Я хотел похвалить тебя!

– Ты лжешь! В расшитую ткань своих красивых слов ты завернул кинжал.

Зрители, судя по всему, были на стороне Уиноны.

– Девушка! Придержи свой язык! – гневно ответил Шонка. – Я еще не все сказал, и сейчас все увидят, кто из нас лжет! Чотанка относится к тебе как добрый отец, а Унчида заботится о тебе как о своей дочери. Но в тебе поселился злой дух! – Он повернулся к Чотанке. – Чотанка! Где была Уинона ночью перед началом праздника?

Толпа затаила дыхание. Многие негодовали, возмущенные выдвинутым против Уиноны подозрением. Кое-кто сгорал от любопытства – не совершила ли эта девушка, в платье из шкуры белого бизона, и в самом деле какого-нибудь предосудительного поступка?

– Спала в моем вигваме, гадюка! – возмущенно крикнул в ответ Чотанка.

Рогатый Камень посмотрел на сестру. Она казалась совершенно спокойной, совсем не такой, как во время ночной встречи с братом.

Шонка подозвал какого-то дакотского воина свирепого вида, с мощным носом и низким лбом, не из рода Сыновей Большой Медведицы, – и назвал его имя:

– Это Кровавый Томагавк! Пусть он скажет, что видел!

– Чотанка! – начал тот степенно. – Мои глаза видели, как Уинона ночью перед праздником крадучись вышла из твоего вигвама, ушла в прерию и долго не возвращалась. Наконец она вернулась и так же тайком юркнула в твой вигвам.

– Это неправда! – возразил Чотанка. – Уинона!..

Девушка помедлила с ответом.

– Это правда, – сказала она затем.

– Где ты была?.. – возмущенно спросил Чотанка.

Девушка молчала. Слушатели так же молча переглядывались. Большинству девушек было жалко Уинону. Они