Линкор «Альбион» - Борис Вячеславович Конофальский

никак не обойтись, — дева вспомнила слова Джеймса о десяти тысячах фунтов, что можно выручить за камень в Амстердаме. — Пять старик хочет забрать себе, пять нам с Генрихом. Пять тысяч… Это вовсе даже неплохо».

Она стала думать и считать, как долго можно жить в Гамбурге на пять тысяч фунтов. И по её прикидкам получалось, что довольно долго. Даже если жить в этой прекрасной квартире. И почему-то ей в голову не пришло, что эти пять тысяч, возможно, придётся поделить с Генрихом. Делить? Что за глупости?! А пока ей нужны были новые туалеты. И особенно дева хотела купить нижнее бельё. И она знала, где это сделать. Тут же, на улице, имелись прекрасные, судя по витринам, дамские магазины. Зоя быстро оделась и, не забыв прихватить оружие и зонт, заперла дверь и выбежала на улицу.

Новое платье, очень сдержанное, строгое, но необыкновенно стильное, почти такое, как было на убитой ею англичанке. Изящные домашние туфли с помпонами из меха, три вида панталон, от самых что ни на есть коротеньких и до тех, чьи кружева прикрывают колени, две лёгкие рубашки, две нижние юбки, две пары перчаток, превосходный белый корсет с резинками, две пары чулок и, главное… то, что ей теперь было абсолютно необходимо: полупрозрачный, очаровательный пеньюар. В общем-то, она за ним и шла, всё остальное пришлось купить, что называется, заодно. Ну, ещё и новые туфельки на небольшом каблучке. Не очень удобные, но невероятно изящные. Да! Зоя нашла себе и шляпу, так как ходить в том ужасе, что она приобрела на вокзале, девушка была просто не в состоянии. И этот вокзальный ужас она сразу выкинула, подумав, что уже ни при каких обстоятельствах больше его на себя не наденет.

На все покупки девушка потратила почти половину денег, что у неё оставались, но это её ничуть не смутило, ведь скоро она раздобудет огромный рубин и продаст его в Амстердаме. Чего ей волноваться о деньгах? А после двухчасового похода по магазинам дева ужасно проголодалась, и так как время шло к обеду, она зашла со всеми своими свёртками и коробками в кафе и прекрасно там пообедала.

В общем, ей не только квартира понравилась, ей понравилась и вся улица, на которой стоял её дом. А уж после того, как она зашла в миленькую и чистую лавку и купила там свежайшего хлеба, брецелей, кусок отличного окорока и круг свиной колбасы с чесноком, две коробочки португальских сардин в масле, коробку зефира, коробку шоколада и две бутылки бордо, она для себя решила, идя по улице к своей парадной, вся увешенная пакетами и свёртками:

«Идеальное место, здесь всё есть. Хочу тут жить».

Конечно, придя домой, она стала всё мерить снова, кое-что нужно было подшить, кое-что подправить, но в общем всё было ей кстати, всё было к лицу. Особенно хорошо ей было в корсете. Девочки из монастыря, уже взрослея, стали контрабандой привозить в монастырь с каникул или из отпусков женские журналы, а иногда и очень пикантные открытки, на которых были изображены дамы в модном нижнем белье, а иной раз и танцовщицы варьете во всей своей полуобнажённой красе. Девушка прекрасно помнила тех красивых и ярких женщин. Корсеты были на тех красотках вызывающие, и вот почти такой же купила себе и Зоя. Добавив к нему самые миниатюрные панталончики и самые длинные чулки, обув новые домашние туфли, дева пошла к большому зеркалу и… испугалась. Вид её был просто сногсшибательный. Настолько яркий, что Зоя решила его изменить: «А то Генрих решит, что я… Бог знает кто!».

Она всё быстро сняла и так же быстро надела пеньюар, и снова подошла к зеркалу, и снова обомлела. Пеньюар был настолько прозрачным… «Господи, он вообще ничего не скрывает, я почти голая! О чём я думала, когда покупала его? — Зоя попыталась одёрнуть лёгкую прозрачную рубашечку и завернуться в невесомый халатик. Но все её усилия не помогали, она вся была как на виду. — Может, лучше надеть новое платье?».

Но платье нужно было надевать с корсетом и нижними юбками, а это десяток крючков и завязок. «Он устанет ждать, пока я выберусь из платья. Может, надеть под пеньюар панталоны? Чтобы не выйти к нему почти голой? — но она не была уверена, надевают ли панталоны под пеньюар. — Вдруг нет, а я натяну их и буду выглядеть как богатая хуторянка, вернувшаяся с покупками из города и решившая соблазнить милого ей женишка. Ах, нужно было почитать про то в журналах».

И тут она разглядела у себя на лице что-то, от чего её сердце похолодело. «Это, что, прыщ? — она приблизила свое лицо к зеркалу почти вплотную, чтобы всё рассмотреть. — Прыщ! Сегодня? В этот день? Господи, за что?».

И тут дева поняла, что у неё почти нет никакой косметики: забыла купить. Раньше она славилась среди всех сверстниц самой чистой кожей, на которой прыщи были явлением редким, и, может, поэтому девушка мало пользовалась косметикой. Но тут она поняла, что пудра, помада и румяна сегодня ей точно понадобятся, и, скинув свой пеньюар, она быстро облачилась в платье. И вышла из дому.

В общем, это был очень хлопотный и очень затратный для неё день, а к пяти часам, когда Генрих мог появиться у двери, в любую минуту девушка начала ещё и волноваться. Она так ещё и не решила в чём его встретить, а тут ещё и волнения всякие, от которых у неё, кажется, начинал побаливать живот. «Господи, вот только этого мне сейчас не хватало, — она торчала у зеркала, разглядывая свой почти не видимый без оптических приборов прыщ. — Ну что тут такого, — она отстранилась от стекла и посмотрела на себя как будто со стороны. — Не страшна, хорошо сложена. Может, грудь невелика, так и не купчиха я московская. Чего я волнуюсь?». Но волнение её не отпускало. Зоя всё думала, всё представляла, как пройдёт сегодняшний вечер. Вино, сардины из коробочки, поцелуи… В чём же всё-таки встретить Генриха — в платье или, быть может, в пеньюаре? Ну зачем платье, когда весь смысл сегодняшнего вечера в том, чтобы раздеться. Раздеться. Догола. Перед мужчиной.

У неё от этих мыслей начали полыхать уши и щёки, и девушка, сжимая их ладонями, успокаивала себя: «У твоей сводной сестры Ефросиньи сыну уже год, а она всего на полгода старше тебя. Она живёт со своим мужем и, кажется, счастлива. А между прочим, Генрих ничем не хуже её мужа Василия,