Непростой Путь Про-Героя. Том 3 - Александр Русак

как хороший тактический командир и стяжатель железной дисциплины. Тога просто еще не знала, что ее ждет — а продуманный я решил ничего ей не говорить. Глядишь, и действительно чему научится.

Яоурозу тоже заметили, кстати. На нее, как и на меня, обратил свой сиятельный взор великий Бестджинс.

Ехидно ухмыляясь, я притащил к Момо наши выкладки по поводу ее нового, более приличного и более функционального костюма. Вернее, только ту часть записей и чертежей, которая оставалась у меня — добавил к ее части, куда большей, и напомнил страдалице обязательно обсудить все это с прославленным модельером.

Яоурозу кручинилась, печалилась, заламывала руки и горестно размышляла вслух о том, что говорить спонсорам и дизайнерам оригинального прикида. Что было ожидаемо, ей не сочувствовал никто, кроме Каминари.

Кто еще… Очако пошла к Тринадцатой, никого этим не удивив. Цуи отправилась куда-то на море, Тенья отмалчивался и готовился сделать глупость.

Про Бакуго я случайно узнал, что он отправится тренироваться к Герою-Льву Шишидо, тому самому, печально известному своим буйным нравом, звероватым дизайном костюма и агрессивным стилем боя.

И это выглядело неожиданно логично. Шишидо, в целом, ближник с серьезно увеличенной физической силой. Однако рефлексы у него тоже зверские — как и у одного блондина — а еще у него есть дистанционная атака в виде, не поверите, «львиного рева», то есть чего-то вроде воздушной волны, сносящей все и вся. Ну и имидж, опять же.

То есть, по факту, из всех действующих героев это едва ли не самый подходящий ментор для студента со способностями Бакуго.

Неужели Кацуки таки взялся за голову и всерьез подошел к выбору? Спросить я так и не спросил, потому что парень в принципе избегал чужого общества, вызверяясь на любые попытки контакта с чьей-либо стороны, и в принципе получил эту информацию только потому, что был заместителем старосты.

С «В» мы пересекались, как ни забавно, только на моем факультативе, зато почти каждый день. Из интересного, Мезо Шоджи взяли не абы куда, а аж в «группу» Острострела, к которому недавно официально присоединился Древесный Дух. Вот уж кому действительно повезло — Мезо есть чему поучиться как у одного, так и у другого.

Кстати, к ним же еще записался и Токоями, но только уже по контракту Юэй.

А вот ко мне — до сих пор не заглянул.

Впрочем, всеобщее внимание в ту пятницу приковал к себе другой новый гость на моей вотчине. На мой факультатив решил походить Тодороки.

— Привет, Шото, — сказал я ему.

— Привет, Шода. Позаботься обо мне, — сказал он мне, отошел в угол и принялся молча на нас залипать. Без какого-либо объяснения, с чем именно мне ему помочь, чему он хочет научиться, чего ждет от факультатива и чего бы то ни было еще.

Наверное, у них в Антарктиде так и принято.

Что с ним делать, я решительно не знал.

Боевка у него была, в принципе, поставлена неплохо — чувствовалось, что в какое-то додзе он ходил, базу знал, и с его физическими кондициями этого было достаточно, чтобы на кулаках забить большую часть противников без всякой причуды.

Но причуда у Шото была, и в обеих своих ипостасях она подразумевала бой дистанционный. Собственно, если противник был способен пробиться сквозь причуду Тодороки-младшего и таки связать его ближним боем, это подразумевало, что Шото как бы уже проиграл. Что я, в общем-то, и показал на Фестивале.

Со льдом парень совершенно спокойно вытворял такие вещи, что мне оставалось только уважительно снимать шляпу, явно шарил за физику и, в принципе, действовал эффективно и рационально и безо всякого меня. Тут вообще стоит отметить, что Шото Тодороки в целом — умный парень, несмотря на все мои шутки.

С огнем — нет, он обращался хреново и ни разу не оптимально. Но, во-первых, мини-Старатель только начал качать ветку пироманта, а во-вторых, никто не научит Шото обращаться с огнем лучше, чем его собственный, горячо любимый батя.

«Горячо», ну вы поняли, да?..

По совпадению я уже знал, что парень собрался на интернатуру именно к нему — познайте могущество заместителя старосты! — поэтому в принципе не собирался к нему лезть, раз и так все хорошо идет.

А оно вот как вышло.

Короче говоря, мне оставалось только репу чесать и ждать окончания занятия.

Занятие кончилось, кончилась и моя репа, я прогнал всех остальных, остановил Тодороки и прямо спросил, что он хочет получить от этих занятий.

Тодороки подвис. Потом отвис:

— Я хотел… сказать тебе… спасибо, Шода. Спасибо, что открыл мне глаза на… мою слабость.

— Ага… — протянул я озадаченно. Но еще ничего не закончилось.

— Я был о себе слишком высокого мнения и потому был глуп… и потому — проиграл.

— Я понял, Шото. Давай…

— Но в следующий раз, когда мы столкнемся в бою, ты не победишь!

Я с трудом удержался от того, чтобы не потереть глазные яблоки. Последнее время я так часто это делал, что на полном серьезе начал бояться, что они просто сотрутся.

И зачем они все такими фразами кидаются? Впрочем, я сам не без греха. Ладно, а что мне на это отвечать?

— Победю, — твердо заявил я.

— Нет, ты не победишь.

— Победю.

— …

— …

— У меня создалось впечатление, что этот диалог контрпродуктивен, — наконец, выдал Тодороки, не меняясь в лице. По нему вообще сложно было эмоции различать.

— Абсолютно с тобой согласен, — сочувственно покивал я. И предположил. — Возможно, нам не стоит заранее решать, кто из нас проиграет. Это неспортивно.

— Это… шутка. Я понял.

— Ты делаешь успехи. К слову об успехах — что именно ты, все-таки, хочешь получить от этих занятий? — тут я решил пояснить, потому что Тодороки даже не в танке живет, а внутри айсберга. — Я стартовал этот факультатив в первую очередь потому, что первачей в Юэй тупо не учат драться. Но это явно не твой случай. Так что? Или ты просто спасибо сказать зашел?

Тодороки опять задумался, и я уже начал присматриваться к матам на предмет прилечь, но тут он выдал, наверное, самую длинную речь, которую я от него слышал:

— … я не уверен. Мой ублюдок-старик с детства воспитывал во мне ощущение моего превосходства над окружающими, и оно, объективно, зачастую обосновано. Но теперь я вижу, что это не всегда соответствует истине, и мое суждение было нетрезвым. По правде