Сумрак - Пенелопа Дуглас

Я покачала головой, положив тыкву на свой стол. После окончания школы прошлой весной я убедила Мартина использовать мой фонд колледжа, чтобы поселить бабушку в самом хорошем доме, который только можно купить за деньги, потому что мне он был не нужен. Со стипендией, полученной благодаря моим потрясающим проектам в Тандер-Бей, демонстрирующим, как можно сделать руины функциональными, сохранив их характер, я не нуждалась в фонде колледжа. То, что я не покрывала стипендией, я взяла в кредит. К черту.

Я хотела заниматься ею сама, но у него была доверенность на уход за ней, и это не менялось. Он согласился, когда я обрисовала ему преимущества того, что дом наконец-то будет в его распоряжении, а также уважение и восхищение людей, считающих, что он оплачивает ее первоклассный уход из своей скромной зарплаты государственного служащего.

Я звонила ей каждый день и не разговаривала с ним с тех пор, как уехала после окончания университета. Летом я проходила практику в Сан-Франциско, в конце июля пробралась в город, чтобы навестить ее, а затем снова уехала, чтобы переехать в общежитие.

"Ты должна была прийти", — сказала Тея. "Хоть раз просто скажи… "да"". И тут она громко застонала. "Да, да, да!"

В Беркли не было недостатка в вечеринках и развлечениях, но за два месяца, прошедших с начала учебы, адаптироваться к новому кругу людей и новому окружению оказалось сложнее, чем я думала.

Это было глупо, потому что я не думала, что кто-то согласится с тем, что я особенно хорошо приспособилась к Тандер-Бэй, а ведь я там выросла.

Я тосковала по дому.

"Я порчу все веселье", — сказала я ей с полуулыбкой. "Поверь мне".

Я достала из ящика пачку спичек и зажгла чайную лампу, которая все еще находилась внутри тыквы, теплый свет пробивался из его глаз и рта. Мы не должны были ничего зажигать в общежитии, но они никогда не узнают.

Я выключила свою настольную лампу, и темнота сделала мерцание свечи немного жутковатым.

Тея разделась, затем натянула халат, взяла полотенце и душевую лейку.

"Счастливого Хэллоуина", — пропела она, уходя в душ.

Но я сказала. "Ночь Дьявола".

"А?"

Я повернула голову и увидела, как она взялась за ручку двери.

"Завтра Хэллоуин", — сказала я ей. "Сегодня — Ночь Дьявола".

"Как в "Вороне"?"

Я разразилась смехом. Ночь Дьявола, Ночь Заблуждений, Ночь Капусты… Я забыла, что большая часть мира за пределами Тандер-Бей и, возможно, Детройта никогда не слышала об этом, кроме как в кино.

Она наклонилась и посмотрела на часы на своем столе. "Ну, уже больше часа", — сказала она. "Сейчас Хэллоуин".

Она высунула язык и вышла, направившись в коридор, чтобы принять душ.

Туше.

Я сняла очки и потерла глаза, закрывая учебник на ночь. Обернув резинку вокруг своих карточек, я бросила их на стол, подняла крышку фонаря и поставила его на место.

Я уставилась на его лицо. "Эмери Скотт любит Уилла Грейсона", — пробормотала я.

Мое горло болело от слез.

Я никогда не говорила ему, что люблю его. Пустота заполнила все мои внутренности за эти месяцы, и хотя каждый раз, когда я отворачивалась от него в последний год учебы в школе, я чувствовала себя сильнее — гордилась тем, что пережила его, Мартина и Тандер-Бей, — я никогда не чувствовала себя победительницей.

Тоска только росла, и если бы он вошел сюда прямо сейчас, я бы позволила ему поднять меня на руки, обхватила бы его ногами и не переставала бы прикасаться к нему до конца ночи.

Мои руки гудели от желания обнять его.

Я посмотрела на Годзиллу, стоящего на рабочем столе над ящиками с припасами. Я все сделала правильно. Правильно? Я не хотела, чтобы он знал, что происходит в этом доме.

Я должна была отпустить его.

Но я сожалела, что не доверяла ему. Все, что я могла потерять, я уже потеряла. Я должна была сказать ему, что люблю его, что он ни в чем не виноват, и, может быть, когда-нибудь…

Может быть, когда-нибудь.

Я вытерла глаза и взяла телефон, испытывая искушение позвонить или написать сообщение — может быть, извиниться, я не знала — но если ничего другого нет, может быть, он был в Тандер-Бей сегодня вечером. Может быть, он вернулся из Принстона, чтобы отпраздновать, хотя в прошлом году он не вернулся домой, когда я была выпускницей.

А может, его не было дома, и все остальные продолжили традицию после того, как Всадники уехали в колледж.

Я хотела увидеть дом.

Зайдя в Instagram, я набрала в поисковике #devilsnight и нажала на кнопку Недавние для всего, что было опубликовано сегодня вечером, и…

Изображения и видео напали на меня все сразу, мое сердце заколотилось, когда их лица появились на странице.

Я улыбнулась, теплота разлилась повсюду, когда я мельком увидела его улыбку в одном квадрате и его красивое лицо, немного худее, чем я помнила, с глазами, пронзающими камеру, в другом.

Я увидела красную маску Майкла, серебряную маску Кая, Деймона, целующего какую-то блондинку в душе, но потом я заметила видео, запущенное в одном из квадратов, и моего брата на заднем плане.

Я схватила очки, снова надела их и поднесла телефон ближе к лицу, чтобы изучить видео.

Что это было?

Парни в черных балахонах и масках избивали моего брата, когда он висел на руках в темной комнате. Свет от камеры телефона освещал его, кровь струилась по его лицу, а его темные волосы были матовыми и потными.

Моя голова закружилась. Нет, нет, нет…

Я посмотрела на дверь, боясь, что Тея вернется, и схватила наушники, вставила их в телефон и нажала на кнопку, увеличив громкость.

"Ах!" прорычал Мартин, на его лице была написана боль.

Один из мужчин в черном подошел к нему, и я навострила уши, пытаясь расслышать, но услышала только бормотание между ними.

Через минуту я услышала мрачный смех Мартина и вздрогнула, вспомнив