Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

деревень и небольших городов Фландрии и, все чаще, со стороны зарождающейся суконной промышленности Брабанта и Англии. Эти изменения подорвали хрупкое социальное равновесие, от которого зависело внутреннее спокойствие фламандских городов. Мастера ответили на сокращение спроса на продукт своего труда ужесточением ограничений на вступление в ремесленные гильдии, в результате чего все большую часть занятых в текстильной промышленности составляли случайные ремесленники и неквалифицированные рабочие. Тем временем инфляция съедала реальную стоимость заработной платы текстильщиков. Этот эффект усугублялся частыми девальвациями монеты осуществлявшимися Людовиком Мальским и резким повышением уровня налогов.

Муниципальные власти, особенно в Генте и Ипре, отреагировали на угрозу своему положению ужесточением контроля над своими кварталами, чтобы ограничить конкуренцию со стороны более мелких производителей сукна. Эта опека, при необходимости подкрепленная вооруженной силой, была источником многих конфликтов и привела к столкновению Великих городов с офицерами графа. Людовик Мальский не забыл о роли Гента, Брюгге и Ипра, и особенно их ткачей, в восстаниях времен правления его отца. Он сознательно стремился подорвать их гегемонию, поддерживая притязания мелких производителей привилегиями и защищая их в своих судах. Быстрое развитие административных и судебных учреждений графства дало Людовику гораздо более эффективные средства вмешательства, чем те, которыми пользовались его предшественники. В долгосрочной перспективе эти тенденции свели бы на нет древнюю автономию городов. Их непосредственным следствием стало большое восстание против графской власти, возглавленное городом, который был затронут создавшимся положением самым непосредственным образом, — Гентом.

В Генте, крупнейшем из трех больших городов, спад в текстильной промышленности происходил быстрее, чем где-либо еще. В 1370-х годах население города составляло, вероятно, не более 30.000 человек, что примерно вдвое меньше, чем за тридцать лет до этого. Безработица и бедность были серьезной и растущей проблемой. Как и другие фламандские города, Гент управлялся Советом, в котором главенствовал землевладельческий патрициат и меняющиеся коалиции ремесленных и торговых гильдий. В условиях спада экономики политическая власть стала средством, с помощью которого соперничающие группировки стремились набить свои карманы и защитить свои коммерческие интересы за счет других. Это соперничество быстро выплеснулось на улицы и в цеха. Заговоры, забастовки и уличное насилие между противоборствующими сторонами усугублялись личным соперничеством внутри основных гильдий и кровной местью между видными патрицианскими и купеческими семьями. Эти условия создали благоприятную среду для демагогов и мафиози.

Катализатором восстания 1379 года стало строительство жителями Брюгге судоходного канала от реки Звин до реки Лис. Этот канал, строительство которого было санкционировано Людовиком Мальским, рассматривался Гентом как прямое посягательство на его интересы, что, собственно, и произошло. Он должен был установить прямую связь по воде между Брюгге и зернохранилищами северных французских равнин, минуя Гент и уводя бизнес у влиятельных оптовых торговцев зерном. В Генте оппозицию каналу возглавил Ян Юнс, перевозчик зерна, оказавшийся в затруднительном положении и обладавший ораторским даром, который недавно возглавил свою гильдию. Его поддержали ткачи, некоторые из которых преследовали более широкие политические цели, а также Белые шапероны[588], полуавтономное городское ополчение, которое традиционно использовалось для навязывания воли города окрестным деревням. В июле 1379 года Юнс с помощью Белых шаперонов разгромил строительство канала, убив и искалечив многих людей, работавших на нем. Столкнувшись с перспективой возмездия со стороны графа, городские советники Гента быстро потеряли контроль над ситуацией. Горячие головы на улицах расширили поддержку повстанцев, апеллируя к более широким недовольствам населения, некоторые из которых были отголосками предыдущих гражданских войн: налогообложение, ущемление юридических привилегий города и извечный страх, что его хартии будут отменены, а жители отданы на милость графских чиновников, судей и сборщиков налогов. В начале сентября 1379 года советники были смещены в пользу Юнса и его союзников. Графский бальи, пытавшийся восстановить порядок, был линчеван, а знамя его господина разорвано на куски и растоптано. Вскоре после этого инцидента Юнс подтянул к своему делу двух людей, которые в последующие годы должны были стать руководителями восстания: ткача Франса Аккермана (Франциска Агриколу) и жестокого главаря банды по имени Питер ван ден Босше, вероятно, пекаря, который взял на себя руководство Белыми шаперонами. Они перевели город на военное положение, разрушили дома графских офицеров и изгнали их из города. Затем они повели Белых шаперонов и толпу горожан против укрепленных мест в округе, разрушая поместья, фермы и замки в ходе кампании, которая подпитывалась больше классовой ненавистью, чем необходимостью обороны города. Любимая резиденция графа, Вондельгем, расположенная за северным пригородом, была разграблена и сожжена[589].

Людовик Мальский уже начал готовить карательную экспедицию против непокорного города. Но прежде чем он смог собрать свои силы, Юнсу удалось распространить восстание на остальную Фландрию. Другие города, как и Гент, управлялись консервативными олигархиями, тесно связанными с дворянством и графом. Но в них были значительные меньшинства, часто связанные с гильдиями ткачей, которые были достаточно отчаянны, чтобы поверить, что они смогут улучшить свое положение, вырвав контроль над Фландрией из рук графа в союзе с Гентом. В сентябре 1379 года Куртре, давний союзник Гента, правительство которого открыто симпатизировало восстанию, открыл ворота перед Белыми шаперонами. Ипр был захвачен его ткачами, когда люди из Гента ворвались в ворота. Атакованный сразу с фронта и тыла, гарнизон графа бежал. Большинство небольших городов прибрежной равнины покорились восставшим вслед за Ипром. Остался только Брюгге и зависимые от него города на севере[590].

Брюгге ничего не выиграл бы от того, что присоединился к Генту. Политически город был союзником графа, и у него было много претензий к Генту. Обладая крупным судоходным, брокерским и банковским бизнесом, он также меньше зависел от производства текстиля, чем любой другой крупный фламандский город. Когда орда из Гента приблизилась к городу, капитан Людовика Мальского решил дать сражение. Его поддержала большая часть города и окрестных франков (так назывался квартал Брюгге). Но когда он выстроил своих людей перед стенами, городские ткачи подняли за его спиной восстание. Они захватили власть, оттеснили графских офицеров и открыли ворота перед капитаном Гента. Вскоре после этого без труда были захвачены порты Брюгге в Дамме и Слейсе. Ян Юнс умер, очевидно, по естественным причинам, в момент своего триумфа около 1 октября 1379 года. В Генте его похоронили "как если бы он был графом Фландрии". Но свое дело он сделал. В течение трех недель власть Людовика Мальского была свергнута в большей части Фландрии. Герцог Бургундский, призванный на помощь своему тестю, прибыл с передовым отрядом своей армии в ноябре и успел заключить унизительный мир, по которому Людовик был вынужден уступить почти всем требованиям Гента. Но все понимали, что заключенный мир является фикцией. Мало кто верил, что Людовик Мальский намерен соблюдать его дольше, чем ему потребуется для восстановления сил. Так оно и оказалось[591].

При дворе Франции значение этих событий мало кто