Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

себя исключительно тяжелые финансовые обязательства. Стоимость кампании графа Бекингема была сильно занижена. До конца сентября 1380 года на экспедицию уже было потрачено около 76.000 фунтов стерлингов, включая расходы на доставку армии. Если бы она продлилась весь год, предусмотренный контрактами с людьми, окончательный счет был бы вдвое больше, даже без обещанного подкрепления. Кроме того, около 40.000 фунтов стерлингов должны были быть выплачены в качестве долгов по жалованию солдатам и морякам, накопленных за прошлые кампании, начавшиеся еще в начале правления Ричарда II, а в некоторых случаях и раньше. Остальные военные обязательства правительства довели общую сумму до 280.000 фунтов стерлингов. Эта цифра была примерно сопоставима с годовым военным бюджетом Франции. Это было больше, чем Англия потратила за любой сравнимый период после кампаний в Нидерландах, которые разорили Эдуарда III в первые годы войны. Чтобы покрыть эти расходы, правительство имело доходы, доступные для военных расходов, в размере около 100.000 фунтов стерлингов. Сочетание высоких накладных расходов, чрезмерных амбиций и недостаточной откровенности в отношениях с парламентариями поставило Совет Ричарда в безвыходное положение. Парламентская субсидия в марте 1380 года представляла собой существенное обязательство со стороны Палаты Общин, которое она дала при явном понимании того, что правительство не будет просить новых средств до осени 1381 года. В августе 1380 года, менее чем через месяц после похода графа Бекингема из Кале, Совет был вынужден был созвать новый Парламент на начало ноября, за целый год до ранее назначенного срока[576].

Парламент открылся 8 ноября 1380 года в непривычной обстановке клюнийского монастыря Святого Андрея в Нортгемптоне, который был выбран, как и Глостер двумя годами ранее, чтобы избежать нажима лондонской толпы. Это был не очень удачный выбор. Зимние бури и наводнения сделали его труднодоступным. Жилье, еда, фураж и топливо были в дефиците. Когда канцлер Садбери поднялся, чтобы объяснить причину созыва собрания, в его вступительном слове не было названо никаких цифр. Но он не оставил сомнений в серьезности кризиса. Совет уже потратил на армию графа Бекингема больше, чем все поступления от последней субсидии. Жалованье солдат за вторые шесть месяцев кампании должно было быть выплачено в декабре. Зарплата королевских гарнизонов во Франции, Шотландии и Ирландии была сильно занижена, и некоторые солдаты грозили дезертировать. Оборона побережья была ослаблена. Кредиторы короля требовали возврата долга. Некоторые из них заложили немногие оставшиеся драгоценности короля и угрожали их продать. По словам Садбери, еще одна крупная субсидия была неизбежна. Верный сэр Джон Гильдесборо, который снова был избран спикером, выступил перед лордами и попросил советников короля предоставить точный отчет о финансовых нуждах правительства. Палата Общин, сказал он, хотела получить цифру, в которой она могла бы быть уверена, а не то, что послужит лишь прелюдией к дальнейшим требованиям. Ему выдали копию документа, подготовленного финансовыми чиновниками короля, из которого следовало, что дефицит в военных счетах правительства составлял 160.000 фунтов стерлингов. Эта цифра в целом соответствует сохранившимся финансовым отчетам[577].

Палата Общин была ошеломлена. По словам парламентариев, требования правительства были "возмутительными и невыполнимыми". Они представляли собой от двух до трех лет военных субсидий по обычным ставкам. Парламентарии настаивали на том, что эта цифра должна быть уменьшена, и предложили лордам рассмотреть, как это можно сделать. Похоже, они ожидали, что лорды рассмотрят, от каких военных расходов можно отказаться. На самом деле лорды ответили альтернативными предложениями по сбору всей суммы. Одним из них была традиционная десятая и пятнадцатая часть налога на движимое имущество. Потребовалось бы по меньшей мере три десятых и пятнадцатых. Это предложение, как всегда, было крайне непопулярно среди парламентариев, из-за устаревшей оценки имущества от 1334 года. Второй возможностью был общий налог с продаж по образцу французского (aides), который непропорционально сильно ударил бы по городам и потребовал бы создания новой и дорогостоящей фискальной администрации. Третьим вариантом был градуированный налог с населения, который устанавливался для каждой общины по единой ставке в четыре или пять гроутов (1 шиллинг 4 пенса или 1 шиллинг 8 пенса) на душу, но распределялся между отдельными лицами в зависимости от платежеспособности. После долгих дебатов Палата Общин приняла решение о введении налога. В начале декабря 1380 года парламентарии приняли решение о выделении 100.000 марок, или 66.666 фунтов стерлингов и предложили, чтобы духовенство внесло еще половину этой суммы, в результате чего общая сумма составила бы 100.000 фунтов стерлингов. Подушный налог 1377 года взимался по средней ставке в четыре пенса на душу и составил 22.586 фунтов стерлингов. Поэтому Палата Общин просто увеличила ставку в три раза и установили средний платеж в размере двенадцати пенсов на душу. В то же время они отменили дорогостоящие льготы, которые снизили доходность налога 1379 года: возраст, дающий право на освобождение от налога, был снижен с шестнадцати до пятнадцати лет, а освобождение для замужних женщин было отменено. Результатом стал крайне регрессивный налог, порожденный убежденностью парламентариев в том, что традиционные налоги слишком облегчают жизнь наемным работникам в период сильного повышения заработной платы. "Все деньги королевства перешли в руки рабочих и ремесленников", — жаловались они двумя годами ранее. Парламентарии в Нортгемптоне заявили, что в каждом обществе сильные должны помогать слабым. Но не было ни градированной таблицы налогов, как это было в 1379 году, ни какого-либо другого механизма, требующего от богатых платить больше. В беднейших общинах просто не хватало богатых налогоплательщиков, чтобы нести бремя за своих соседей[578].

Размер субсидии, предоставленной Парламентом в Нортгемптоне так скоро после щедрой субсидии, предоставленной ранее в этом году, был показателем приверженности, которую английское политическое сообщество все еще чувствовало к войне. Если субсидия и не дотягивала до того, что просило правительство, она все равно представляла собой максимум того, что, по мнению Парламента, могли вынести налогоплательщики. Полученные средства должны были быть строго зарезервированы для армии графа Бекингема во Франции, для обороны Англии и для операций на море. Парламентарии в Нортгемптоне были заинтересованы в континентальных барбаканах Англии не больше, чем их предшественники, и, предположительно, не считали экспедицию в Португалию отвечающей чьим-либо интересам, кроме интересов Джона Гонта. На духовенство было оказано давление, чтобы заставить его выделять собственные субсидии более оперативно и щедро, чем это было принято. Кентерберийский собор состоялся в приходской церкви Всех Святых, в Нортгемптоне, сразу после роспуска Парламента. Чтобы собрать ожидаемую сумму в 33.334 фунта стерлингов, церковникам пришлось санкционировать подушный налог по еще более высоким ставкам, чем те, которые платили миряне: 6 шиллинга 8 пенсов с каждого монаха, монахини или священника в стране с пониженной ставкой в шиллинг для тех, кто был в дьяконом или другим низшим церковным чинов. Так родился один из самых ненавистных и разрушительных налогов в истории