Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион

В тот день все мои воины были готовы идти на приступ, перед восходом солнца стало очень прохладно и я, опасавшийся скорого наступления сезона дождей, воспринял это как добрый знак, потому как в этом случае жара не будет донимать моих воинов. Как только стало светлеть, я дал знак поджечь фитили. Те, кто сделал это, заспешили вниз, в укрытие. Мои облаченные в доспехи воины и люди правителя Тура с их боевыми крюками, которые должны были возглавить штурм, ринулись вперед.

Земля содрогнулась и раздался ужасающий грохот, подобный тысячам громовых раскатов и стены крепости Мират обрушились в двух местах. Я знал, что противник будет ошеломлен произошедшим и какое-то время не будет знать, что предпринять, и что нам необходимо пользуясь тем замешательством застать врага врасплох.

По моему приказу, мои облаченные в доспехи воины и люди правителя Гура, одним махом достигли вершины холма, прежде чем их могли обстрелять из метательных машин или луков. Когда они ворвались в крепость, противник все еще пребывал в растерянности, в панике воины Алашара начали сдаваться в плен.

Алашар, видя наш напор, пытался заставить своих продолжать удерживать оборону, но я, желавший в тот же день покончить с крепостью Мират, бросил на штурм огромное число своих воинов. Алашара схватили в полдень и в тот же миг бой закончился и я заставил сдавшихся воинов противника убирать и выносить трупы погибших из крепости. В крепости Мират, являвшейся военным гарнизоном, имелись все необходимые инструменты для плотницкого, кузнечного, слесарного дела и я велел быстро изготовить из железных прутьев клетку. Ее изготовили, поместили туда Алашара и доставили ко мне.

Предо мной сложили высокую пирамиду из дров. Я сказал: «О человече, я как мог убеждал тебя сдаться по-доброму, предупреждал, что если прольется кровь моих воинов, сожгу тебя живым. Ты же счел мои угрозы беспочвенными, теперь ты видишь, что очутился в клетке и через мгновение ее поместят над костром, в котором ты сгоришь». Я ждал, что Алашар взмолится и будет просить не сжигать его заживо, а казнить его каким-нибудь другим образом. Но он молвил: «О Тимур Гураган, я говорил тебе, что мы, индусы неизбежно бываем сожжены и что сгоревший заживо удостаивается в нирване почетного места». В этот миг подул ветерок, благоприятный для разжигания большого костра и я велел, чтобы клетку установили над дровами и подожгли их.

Огонь, занявшись снизу, не успел разгореться, как с неба раздались громовые раскаты, ветер пригнал черную тучу, которая внезапно разразилась обильным ливнем как раз в тот момент, когда языки пламени казалось вот — вот коснутся тела Алашара. Ливень был настолько сильным, что менее чем за одну минуту он загасил костер, а я промок так сильно, будто в пруду искупался. Ливень перестал и я велел опустить вниз клетку с Алашаром, вывести его из неё, потому что решил, что если сам Бог послал тот ливень, чтобы спасти жизнь того человека, то пытаться повторно сжечь его значило бы поступить вопреки Божьей воле и потому я велел заключить его под стражу.

Я не мог уйти из крепости Мират, не оставив там небольшого гарнизона, дабы Ману Экбаль не смог захватить его в мое отсутствие и помешать моему пути назад. Поэтому я оставил там отряд воинов, велев им привлечь местных жителей к работам по ремонту и восстановлению поврежденной части крепостной стены, что позволило бы отразить возможный натиск со стороны противника. Те работы начались и создав запасы продовольствия и корма для оставшегося в крепости отряда, я двинулся дальше.

Мы двинулись на восток, однако мои дозоры, на всякий случай изучали местность так же и в северном и в южном направлениях.

И хотя в тех местах были одни лишь болота, я не был вполне уверен, что оттуда нам не грозит опасность нападения со стороны противника. Перед выступлением из Мирата к нам подоспел и присоединился Кара-хан, который до того находился в Самарканде после женитьбы на моей дочери Зубейде. Он рассказал, что Абдулла Вали-уль-Мульк, правитель Кветты помог ему и объяснил как добраться ко мне, без чего Кара-хан мог и не найти меня. В первый же день прибытия Кара-хан обратил мое внимание на следующий момент, который до того заметил лишь я сам, и никто из моих полководцев не задавался этим вопросом, а именно — чем объяснить, что всюду кругом болота, тогда как наш путь пролегал через сухую почву, лесистую, но без болот.

Никто из нас не знал ответа на вопрос, заданный Кара-ханом, почему посреди всей местности, покрытой обширными лесами и болотами, сухим является лишь тот участок, по которому шли мы. Я велел расспросить об этом местное неселение, однако, выйдя из Мирата мы не встретили на своем пути ни одной души, все деревни, что попадались нам, были необитаемы, видно их жители, страшась нас скрылись, покинув свои дома. Да и попадавшихся в пути деревень было немного, тогда как до крепости Мират их попадалось значительно больше.

Через два дня после исхода из Мирата, мы сделали привал в местности, которая также была заболоченной и лесистой как на севере так и на юге. Как уже упоминалось, я не могу заснуть, пребывая в местах, где наутро ожидается бой или возможна ночная атака врага. В таких местах я просыпаюсь ото сна каждые половину или четверть часа, вслушиваюсь, иногда выхожу из шатра и брожу по лагерю, чтобы узнать, нормальна ли обстановка. В боевом походе по территории врага, когда мой лагерь окружен темнотой, мои караульные держат наготове кремни и факелы, чтобы при малейшем признаке опасности зажечь огонь и разглядеть противника. В ту ночь, как и в другие подобные, мой сон был чутким и прерывистым, я просыпался после коротких промежутков, вслушивался и убедившись, что в лагере все спокойно, засыпал вновь. Вдруг я услышал какой-то шум. Вначале я принял его за раскат грома, после которого должен был начаться ливень. Но затем я понял, что звук тот идет от земли, а не с неба. Встав, я облачился в доспехи, лежавшие в изголовье и прежде, чем успел выйти из шатра, прозвучал сигнал тревоги и весь лагерь проснулся.

Выйдя из шатра я увидел, что вокруг лагеря один за другим зажигаются факелы и был уверен, что на нас напали, пользуясь темнотой. Я понял, что отряд напавший на нас, вышел из болотистых лесов, в противном случае наши дозоры заблаговременно