Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион

мне: «О эмир, если ты намерен устроить подкоп там, наверху, тогда следует создать навес, защищающий воинов от обстрела камнями, несущими гибель, но и это вряд ли даст результат, разве что, если воины не поднимутся наверх под покровом ночи и не построят те прочные навесы вдоль всей протяжённости стен крепости». Я согласился с таким мнением правителя Гура, ибо для устройства подкопа другого пути не оставалось. По моему указанию воины заготовили необходимый материал для возведения многочисленных строений и организовать дело таким образом, чтобы осажденные думали будто мы намереваемся возвести вокруг крепости множество башен и с них обстреливать осажденных камнями и стрелами.

После того, как собрали необходимый строительный материал, мои воины под покровом ночи, когда опасность, исходящая от метательных машин была куда как меньше, перетащили его наверх и разложив на разных участках, начали и возвели несколько строений вокруг крепости.

Строения возводились, чтобы скрыть от взоров противника работы по устройству подкопов, а возводимые башни должны были ввести его в заблуждение. Строительство одних лишь навесов дало бы понять противнику о расположении наших подкопов. Воины работали ночами и к утру возвращались к подножию холма.

Алашар, комендант крепости, увидев результаты наших работ в первый день, не понял, в чем состояла наша цель. Однако на второй день, увидав возводимые башни, он подумал, что мы намерены вести с их помощью обстрел крепости стены. С того дня он регулярно стал обстреливать те башни из камнемётов, временами камни попадали в цель, внося частичные повреждения. Однако в течении ночи моим воинам удавалось их починить и башни наутро вырастали на еще большую высоту.

Я допускал возможность, что Алашар организует вылазку из крепости и его воины, вооруженные кирками и ломами, попытаются разрушить те башни. В этом случае я готовил своих воинов к противодействию, однако Алашар не предпринял такой попытки, видно посчитав, что башни наши не представляют для него серьезной военной угрозы, полагая, что с их помощью мы все равно не сумеем взять его крепость.

Я не знал численности осажденных, однако предполагал, что воинов у Алашара должно быть не более восьми — десяти тысяч. Крепость Мират считалась военным фортом, в нем не было женщин и детей, что позволяло защитникам свободно и без волнений за родных и близких держать его оборону. Мои зодчий, Шир Бахрам Марузи, расчертил схему устройства двух подкопов, с тем чтобы в случае, если один из них упрется в каменистый слой или по какой-либо другой причине не дойдет до основания стены, можно было воспользоваться вторым. Шир Бахрам Марузи, потомственный зодчий, сам обладал незаурядным опытом в том деле, кроме того являлся выдающимся специалистом по устройству кяризов (т. е. подземных оросительных каналов). Ему стоило взглянуть на тот или иной грунт и он сразу определял, есть в нем вода или нет. Я видел многих таких мастеров, однако не было среди них такого сведущего как Шир Бахрам Марузи.

Оба подкопа начали рыть в одну и ту же ночь. С того же момента мы начали изготавливать порох. Имевшиеся у нас до того запасы намокли во время потопа в Хайбарском перевале и пришли в негодность. Поэтому по дороге в Хиндустан мы собрали необходимый материал, чтобы изготавливать порох на ходу, если того потребует обстановка.

С начала работ по устройству подкопов, мои воины продолжали копать так же и в дневное время, так как вход в подземелье был укрыт навесом. Ночью отрытый грунт переправляли вниз, в противном случае он выдал бы нас и Алашар догадался, что мы заняты устройством подкопа.

Однажды, когда метательные машины обстреливали наши башни, я приказал поднять над одной из них белый флаг и объявить, что я намерен взойти на нее для переговоров с Алашаром. Алашар, облаченный в доспехи, показался на гребне стены, громко назвав себя он спросил, кто я. Я сказал, что я — Тимур Гураган, властитель Мавераннахра, Ирака и Междуречья. Алашар спросил, что же я хочу поведать ему. Я сказал: «Хочу убедить тебя открыть ворота крепости и сдаться вместе со своим гарнизоном, я сделаю тебя одним из своих военачальников. Все эти уговоры с моей стороны не означают отсутствия у меня возможности вести успешно дальнейшую осаду, я полностью уверен в том, что скоро захвачу эту крепость. Причина моих уговоров в том, что я убедился, что ты — храбрый воин, которого лучше сохранить в живых, чем убивать. Если я вынужден буду с боем взять крепость, поскольку при этом будет пролита кровь моих воинов, я должен буду убить тебя. Но если ты добровольно сдашь крепость, кровь моих солдат не будет пролита, я возьму тебя в свое войско и наделю тебя соответствующей должностью».

Алашар громко расхохотался и спросил: «А если я не захочу сдаться, что ты сделаешь в том случае?» Я ответил: «Захватив крепость, я посажу тебя в железную клетку, которую велю установить над горящим костром и ты сгоришь в ней заживо». Алашар вновь расхохотался и ответил: «Эй Тимур Гураган, мы индусы так или иначе подлежим сожжению после смерти, чтобы таким путем наши души перенеслись в нирвану, при этом, сгоревший заживо удостаивается более почетного места в той нирване». (Пояснение — «Нирвана», по мнению индусов — это рай, куда перемещаются души усопших после сожжения их тел, при условии, что они творили в этом мире добрые дела. — Марсель Брион).

Я сказал: «Больше я не стану тебя уговаривать, все последующие разговоры будут вестись языком оружия»., и сошел вниз с той башни, с которой затем убрали белый флаг. Устройство подкопов продолжалось. Меня волновало течение времени, приближался сезон дождей. Однажды, Шир Бахрам Марузи сообщил, что один из подкопов доведен до основания стены, второй же будет завершен через пару дней. Шир Бахрам с помощью воинов устроил два обширных пространства под каждой из стен, которые затем плотно набили пороховыми зарядами. Закрепили фитили, концы которых вывели наружу.

Когда я подошел к крепости Мират, начинался месяц Мухаррам и с тех пор прошел сорок один день, в течении которых были созданы необходимые условия для разрушения стены. На протяжении всего того времени я заставлял своих воинов упражняться в боевых искусствах, чтобы они не обленились вследствие вынужденного безделья. Одним из упражнений была выработка сноровки, способности быстро бежать на верх по склону холма, ибо при штурме им следовало делать это в пешем порядке, будучи конниками, мои воины не слишком уж привыкли передвигаться пешком. Те упражнения оказались полезными, в то утро, одиннадцатого дня месяца Сафар, восемьсот