Мертвый и Похороненный - Элла Крылова

Наши потери после этого боя – трое убитых, восемь раненых. Всего разбойников оказалось сорок один, вместе с теми семью трупами, которые погибли первыми. Главарь Ласточек хотел, было оставить несколько пленных, но Лето этот благородный порыв пресек. Вообще, конечно, неразумно убивать всех. Эти разбойники грабили имперские обозы и караваны, а добычу куда-то девали. Вряд ли награбленное ожидает нас здесь…

– Эй, Жаба! – Лето стоял в стороне от основной поляны. – Иди сюда, тебе будет интересно!

Я подошел. Лето освещал факелом капище. Толстый уродец стоял на круглом постаменте, переделанном из старого пня. Перед ним камень-жертвенник, вымазанный какой-то дрянью, может даже кровью. Вся композиция высотой мне по пояс.

– Веселенькое дерьмецо, как сказал бы Каца, – я хмыкнул. – Ну и зачем ты меня сюда привел? Можно подумать, я соскучился по уродливым идолам и их шизанутым поклонникам. Знаешь, сколько этого добра в Тарме?

– Туда смотри, – Лето указал на выемку с правой стороны постамента. Оттуда высовывался край пачки бумаг. – Бумаги – это же по твоей части, так?

* * *

Мир несправедлив. Больше всего на свете я люблю сидеть дома, пить горячее или холодное, но обязательно сладкое вино, слушать, как у меня на коленях мурлычет кот и подсчитывать прибыль за день. Я так и жил, собственно. Пока похороненный царь не явился по мою душу. И теперь я вынужден сидеть в этой тряской повозке с протекающей крышей и надеяться, что она не увязнет в грязной канаве, в которую превратился Еловый тракт.

В северную столицу надо ехать весной, до жары в Тарме, а не осенью, когда заряжают дожди. И сейчас, если я не успею сделать свои дела, то мне придется там зимовать. А зима в Улла-Кутта слишком уж изысканное наслаждение для моей теплолюбивой натуры. Это летом там хорошо – прозрачный воздух, прохлада в тени, тепло на солнце и нет мух, заполняющих своими черными облаками Тарму каждое лето.

– Стоооой! – раздался возглас снаружи.

«Ну вот, приехали», – подумал я зло. Застрять здесь – ничего хуже и придумать нельзя. Через пару лиг постоялый двор, но эти пару лиг надо как-то проехать. Я высунул наружу голову. Мне за шиворот тут же полились холодные струи. Белесая пелена дождя скрывала близкие горы. Как скоро наступят сумерки, было непонятно.

– Что там? – спросил я недовольно.

– Бревно, господин каптер! – ответил какой-то солдат. Я так и не запомнил их по именам, нехорошо. – Сейчас уберем и едем дальше!

Бревно просто так поперек дороги не ложится. Правда Еловый тракт – не самая популярная дорога в Улла-Кутта, и все-таки… Бревно убрали, но засада так и не появилась. «Испугались дождя, видимо», – подумал я. Да и вообще дрянное место для засады. Этот тракт используют только для доставки леса, да и то редко.

Постоялый двор назывался «Коза». Я был на нем несколько раз, он стоял как раз на пересечении Елового и Северного трактов. От него до северной столицы оставался день пути. А еще тут подают отличный глинтвейн и пекут вкусные мясные пироги.

– Все спокойно, господин каптер, – отрапортовал солдат, распахивая передо мной двери трактира. Сейчас меня узнают и будут очень удивлены. Я усмехнулся и прошел внутрь.

Битва за Улла-Кутта была страшной. Одной из самых кровавых в истории завоеваний царя. Я помню тот миг, когда настало утро, и мы увидели стену Кабахских гор – неприступную, царапающую снежными пиками небо. Оба местных народа сопротивлялись отчаянно, каждый шаг нам приходилось вырывать чуть ли не у них из глотки. Никогда наше войско не было так близко к поражению, как на Торном перевале. Наша пехота против их кавалерии. Низкорослые лошадки, скачущие по каменным кручам не хуже горных коз, жалящие стрелы, летящие из-за каждого куста, из каждой расщелины, факела в ночном бою. Пришлось бросить щит, чтобы видеть врагов.

А когда все закончилось, и нам открылся город, за который сражались, то поняли, что это было не зря. Тан Улла-Кутта вышел сам навстречу царю и положил к его ногам горную козу с перерезанным горлом. Переводчики залопотали о том, что он склоняется перед могуществом и приносит клятву верности до скончания времен.

По началу я принял его за обычного щеголя – одет по последней моде, длинные волосы аккуратно заплетены в замысловатые косы, бородка подстрижена. Этакий утонченный аристократик. Но это только по началу…

– Господин каптер? – голос облику никак не соответствовал. Грубый, осипший. Да и когда он просто оказался рядом, я понял, какого он громадного роста – выше меня на полторы головы, а ведь я совсем не коротышка. – Вот приказ царя о моем назначении.

Запечатанный конверт. А в нем письмо:

«Жаба, я так и не смог отблагодарить тебя за спасение жизни, так что спешу исправить оплошность. Сегия – лучший из моих телохранителей. Он отличный парень и хороший товарищ, надеюсь, вы подружитесь».

Я поднял глаза на щеголеватого блондина, стоявшего передо мной. Хорош подарочек…

– Господин каптер… – начал северянин.

– Называй меня Жабой, как все! – скривился я. – Тебя прислали за мной шпионить?

– Нет, госпо… эээ… Жаба, – Сегия улыбнулся. – Меня прислали вам помогать. Я неплохо разбираюсь в торговле, отлично считаю в уме и хороший воин.

Я кивнул и отвернулся. Не люблю телохранителей. Никогда не любил.

Вообще, Сегия оказался неплохим парнем. И отношения у нас складывались хорошие, до тех пор, пока он не становился тупым исполнителем приказов царя.

«Это место выглядит опасным, вам стоит вызвать подкрепление».

«Я обязан защищать вас!»

Интересный парень этот Сегия. О женщинах он говорит, что «никогда не станешь для них идеальным. Чистый, богатый, сильный герой вызывает в них столько же недовольства, сколько грязный нищий скот». О богатстве: «деньги – хорошее мерило жизни. Хоть и однобокое. Зато никаких двойных толкований». О происхождении: «Важно, в какой семье человек родился. Ведь он на самом деле помнит жизни всех своих предков. А что до нищих гениев из-под забора, так никто же не знает, что у них на самом деле за род, они же не от гиены на свет появились». О женитьбе: «Жена не должна ни в чем нуждаться – ни в деньгах, ни в одежде, ни в мужском внимании. Не женюсь до тех пор, пока не закончу воевать». О войне с Белафортом: «Они ублюдки».

***

Мы сидели на одном месте уже четвертый день. Погода в Улла-Кутте или хорошая, или такая, что на улицу не выглянешь. Дождь стоял непроницаемой стеной, в нижнем городе люди ходили по пояс в воде, а мой дом к счастью, возле Виноградного Урочища, на естественной террасе, с которой вода сливалась сама по себе. Вообще-то, моя миссия в Улла-Кутта была довольно деликатной. Здесь в горах выращивали особую травку, при жевании листиков которой человек переставал чувствовать боль и становился бесстрашным. Очень ценное растение, только к нему очень легко пристраститься, поэтому в больших городах оно запрещено. Ну а мне нужно было найти поставщика… Очень нужно, приказ царя. А официально я здесь для того, чтобы заключить договор подряда на вяленое мясо, конечно.

Дом заколочен, никого нет. Я остановился, задумавшись. Похоже, придется все-таки обращаться к местному тану, никуда не денешься. Я стал взбираться на лошадь, стряхивая с сапог пласты грязи. Ненавижу дожди. Северянин благоразумно молчал, не отпуская никаких комментариев. Он за дни нашего затворничества успел изучить, что когда у меня такое выражение лица, лучше просто не подходить, потому что запросто можно получить по шее. Или в нос, как у меня настроение будет. В самом плохом случае – коронный в челюсть.

Тан мне как-то сразу не понравился. Наверное, потому что придраться в нем было не к чему – доверительное лицо с небольшим шрамом над бровью, одет без претензий, но и не простецки, роста невысокого, зато сложение отличное. Идеальный тан. Хоть портрет пиши в качестве образца тана для будущих поколений.

– Чем могу служить? – голос поставленный, интонация без заискивания, но сказано вежливо и уважительно. Такой человек обязательно должен иметь изъян, в половину Семиморья размером. Иначе что он прикрывает таким количеством достоинств.

– Мне нужен этот человек, – я протянул ему бумажку с именем. Он удивленно поднял брови. – Приказ царя. Не обсуждается.

– Я попробую вам помочь, но боюсь это будет сложно…

– А в чем дело? – я изобразил удивление. – Видимо, вы знаете что-то такое, чего не знаю я?

Тан улыбнулся. Не снисходительно, нет. И без превосходства. Скорее виновато.

– Я лучше покажу кое-что, – сказал он. Только для этого вам придется проследовать за мной.

Неважно, как называется место, в котором сидит городской голова – дворец, ратуша, мэрия или главный шатер. В нем обязательно найдутся непонятно куда ведущие коридоры, вызывающие из памяти сказку про Оборотня-из-холмов, который заманивал своих жертв в лабиринт и обещал отпустить невредимыми только тех, кто найдет выход. Сказка, кстати, заканчивалась плохо. Девочка с клубочком выход нашла, а оборотень оказался вероломным и все равно ее сожрал.