Небо примет лучших. Второй шаг - Ирина Сон

Может… А отца ли вообще казнили?! Может, клан Ляо и император Алтан обнаружили подмену? Да, я прекрасно запомнил отца. Он любил меня, но… Но очень часто отлучался в самые разные поездки. И потом, если подумать, я не видел, как его казнили. Я видел лишь отрубленную голову и, признаться честно, не слишком-то вглядывался в искажённые смертью черты…

– Отец…

– Октай, я знаю, тебе хочется рассказать мне о моём будущем, – перебил меня отец. – Поверь, мне тоже хочется расспросить тебя. Но, пожалуйста, давай не будем об этом. Мы не первые родственники, которые пересеклись здесь вот так. Те, кто заговаривал на тему будущего и прошлого… Поверь, тебе не нужно знать, что с ними случилось.

Я захлопнул рот, на лицо само собой наползло виноватое выражение. Отец покосился на меня и по-доброму усмехнулся. Его рука легла мне на макушку и потрепала. Как в ту роковую осень, во дворе нашего имения, в наше последнее прощание. Я тогда мнил себя уже взрослым и, надувшись, сбросил его ладонь. Тогда отец грустно улыбнулся, вскочил на коня и выехал за ворота. Больше я его не видел и, признаться честно, порой даже ненавидел за всё: и за предательство, и за свою судьбу, и за ту ладонь в волосах…

Но вот он вдруг оказался живым и облачённым в генеральскую форму. Пока он ещё не стал предателем и злом для нашего рода. Возможно, он никогда и не был злом. Здесь и сейчас он мой отец, самый главный человек на свете…

– Пап, – сдавленно выдохнул я и уткнулся ему в плечо, зажмурившись, чтобы не дать слезам просочиться наружу. – Я скучал.

Его ладонь на мгновение замерла, но потом вновь погладила макушку.

– Значит, мы давно не виделись? – спросил отец.

Но по его сдавленному голосу стало ясно – он понял, что с ним что-то случилось к моим двадцати пяти.

Я тут же проклял себя за слабость. Выдохнул. Вдохнул. Растянул губы в улыбке. Убедился, что глаза сухие. Отстранился.

– Недавно. Мы виделись недавно. Просто ты – и вдруг такой молодой! Я знал, что мы похожи. Но как можно сравнивать отца и сына, когда одному двадцать пять, а другому за сорок? А теперь вижу – мы и впрямь почти как близнецы!

Отец тоже вздохнул, посмотрел на меня так, как смотрел всегда, когда ловил на вранье, но всё же улыбнулся.

– Да, у нас сильная кровь. Я подошёл к тебе, потому что принял тебя за своего прадеда, тебе прапрадеда. Он был жрецом Владыки Гроз. А это оказался ты… Кстати, как ты тут оказался?

Я с облегчением подхватил тему и в подробностях рассказал, как мы помылись в бане, отведали блюд и загадочно уснули.

– Если с вами был раб, то он сейчас должен быть здесь, среди прислуги, – задумчиво сказал отец. – Насколько я понял местные порядки, слуги господ забывают своих господ и становятся слугами этой танцовщицы.

– Но Унур раб только на бумаге, – возразил я. – А на самом деле он владелец этих земель и как раз-таки этой бани. Он из клана Хуай.

– Это который проворовался, за что был обращён в рабство? – уточнил отец.

– Ты слышал об этом? – поразился я.

– Без подробностей. Давняя история. Вроде бы им было выдвинуто обвинение в воровстве, и они не смогли предоставить доказательств своей невиновности, – протянул отец и отмахнулся. – Плохо помню. Если Унур больше не считает себя рабом, то он должен быть здесь, среди гостей. Перед танцем этой ведьмы слуги всех собирают здесь.

Я покосился на соседей. Те ели так, словно два дня сидели лишь на капусте.

– Значит, если он здесь, то голоден и пока не ушёл.

Тархан, до этого момента сидевший тихо, выпрямился, внимательно осмотрел зал поверх моей головы и покачал головой.

– Нет. Никого похожего.

– Значит, он сейчас среди прислуги, возможно, на кухне, – заключил отец и встал, протянул мне руку. – Пойдём, сын, я проведу.

И я, как в детстве, ухватился за его ладонь.

– Пойдём, папа.

Глава 5

Хозяйка и хозяин

Отец успел хорошо изучить баню. Он уверенно вёл нас по хитросплетениям коридоров, здоровался с кем-то по пути и надменно не обращал внимания на слуг, которые провожали нас внимательными взглядами. Нам никто не мешал. Лишь единожды кто-то с поклоном спросил, что мы ищем, и, получив ответ «слугу», посоветовал посетить кухню.

Однако на кухне мальчишки не нашлось. Более того, никто не видел, чтобы похожий человек появлялся на ужине. Не было Унура ни в отведённых покоях, ни в парной, ни в купальнях!

Мы обошли все места, в которые могла ступить нога человека, но поиски так и остались безрезультатными. В конце концов, мы вновь вышли во двор с фонтаном, но не вернулись за столик, а расположились на террасе.

– Значит, он ещё не появился здесь, – подытожил отец, окинув взглядом веселившихся людей. Одна из танцовщиц, заметив нас, покружилась у террасы, за что я наградил её улыбкой, а отец, подмигнув, бросил ей монетку. Девушка ловко поймала её, не прервав танца.

– Этого не может быть, – возразил я. – Он уснул самым первым!

– Если подумать… Я ещё не видел ни одного человека из клана Хуай. Точнее, не могу вспомнить, видел ли… – не переставая улыбаться танцовщице, пробормотал отец.

Мне и так было неспокойно, а после его слов тревога и вовсе взвилась до Небес.

– Здесь есть другие комнаты? Недоступные для гостей? – спросил Тархан.

– Баня вся в распоряжении гостей. Но за баней стоит домик, в который никого не пускают. Мне говорили, что это хозяйский дом, – ответил отец.

Мы все переглянулись.

– Соваться туда может быть опасно. – В голосе отца послышалось предупреждение. – Лучше бы нам сосредоточиться на поиске выхода.

Я покачал головой.

– Я отвечаю за него. Я должен убедиться, что его здесь нет. Или сделать всё возможное, чтобы выручить его.

По губам отца скользнула слабая улыбка.

– Как жрец и человек, да? – явно вспомнив что-то хорошее, спросил он и, увидев мой непонимающий взгляд, пояснил: – Любимая присказка прадедушки. «Сделаю всё как жрец и человек»… Ты не знал его, однако же… Да, как забавно играет кровь в потомках… – Он хлопнул себя по коленям и поднялся. – Что ж, пойдёмте, попробуем проверить хозяйский домик.

Тот прятался в небольшой роще. В отличие от величественной бани, в которой кипела жизнь, он был тихим и казался пустым. Все его окна были закрыты, лишь из-под одной ставни лился слабый свет. Вход, вопреки