Забери мою душу - Екатерина Котлярова

забыла все слова, стоило Тоше в одной чёрной футболке появиться на пороге кухни. Футболка облепляла его тело. Идеальное. Вздох восхищения застыл в груди. После возвращения видела его обнажённым на ринге, но тогда я была слишком напугано, чтобы рассматривать его тело с таким восхищением. Сейчас же… Сейчас я любовалась его широкими плечами, развитой грудной клеткой и узкой талией.

Антон выдохнул судорожно и закашлялся. Я поймала его взгляд направленный на мою грудь. Покраснела, но прикрываться или отворачиваться не стала. От возбуждения и желания соски сжались, превратившись в острые камушки. Медленно отвернулась к столу и взяла нож, принявшись разрезать пирог. Чувствовала спиной и затылком взгляд Тоши. От этого руки дрожали и пирог разрезался криво. Прикусила губу, когда в макушку врезалось его дыхание. Задрожала. Рука замерла, как и я. Ждала, что Тоша прикоснётся ко мне, но тепло любимого тела исчезло. Стало холодно. Повела плечами и поёжилась. Без него так холодно. Так хочется вжаться, врасти, стать одним целым.

Прикрыла глаза, восстановила дыхание и продолжила нарезать пирог. Выложила большой кусок вишнёвого пирога на тарелку и поставила перед Тошей.

— Чай? Чёрный? Без сахара? — он кивал на каждый вопрос.

Когда поставила перед Антоном чашку с чаем, он взял в руку пирог, проигнорировав ложку, откусил и прикрыл глаза.

— Вкусно, — улыбнулся едва заметно, а у меня от счастья и щемящей нежности в груди всё защемило. Смущённо улыбнулась и отвернулась к столу, пряча покрасневшее лицо. Мыла посуду, убирала рабочий стол и мыла плиту. Делала всё, только бы не смотреть в сторону Антона. Лишь в стекле краем глаза ловила его отражение, любуясь тем, как он с наслаждением ест. Мой Тоша. В груди всё было готово лопнуть от счастья и безграничной любви. Тоша хоть и молчал, но сидел на моей кухне и ел мой пирог. Для меня это уже огромный сдвиг.

— Спасибо, — снова подошёл близко, чтобы дыханием коснуться волос на затылке. — Очень… понравилось.

Так и замерли. Я сжимающая в руках тряпку, а он позади, обволакивающий своим теплом и запахом.

— Я могу… Могу тебе домой дать… Или… — ухватилась за эту мысль. — Приходи завтра поесть.

Тоша не ответил. Оттолкнулся руками от стола и ушёл, закрыв дверь на кухню. Я в полной растерянности стояла у стола и не могла пошевелиться. Ждала, зажмурив глаза, когда хлопнет входная дверь. Что-то лишнее сказала.

— А чего Тоша ушёл? — на кухню зашла Настюша.

— Не знаю, — честный ответ. — Сделала уроки?

— Да.

— Тогда будешь смотреть мной мультик?

— Какой? — девочка тут же оживилась.

— Какой ты захочешь. А у меня даже есть, — нырнула рукой в ящик и достала пачку солёного попкорна, — вот что. Ещё карамельный и банановый.

— Карамельный, — Настя подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши. — И твой пирог. Тоше дала, а мне нет.

Весь вечер смотрела с Настей мультики, пока не пришёл хмурый Тоша и не забрал девочку домой. Понять причину его плохого настроения не пыталась. Улыбнулась только ласково и пошла Настю звать. Задержалась в комнате, шурша пакетами. Только когда дверь входная захлопнулась, выглянула в коридор и выдохнула. Закрыла быстро квартиру и плюхнулась на пуфик. Никто не обещал, что будет легко…

Глава 8

Тоша

Моё чёртово наваждение. Моя слабость. Каждую чёртову минуту думаю о девчонке, о её губах. Сладких. Ещё слаще, чем я помнил. Бесит. Как же меня это бесит. Её глаза невинные. Невинные. Усмехнулся. Кому я лгу? Лживые. Но это не мешает тонуть в них, забывать обо всём. Кроме потребности обладать. Присвоить. Утвердить свои права. Заставить забыть её о всех, кто был до меня. Кто касался. Кто трахал её. Кто заставлял её кончать. От этих мыслей свело скулы, а в груди будто взрыв произошёл. Чёртова девчонка. Как пробралась в моё сердце три года назад, так и господствует там.

— Тоша, хватит курить, — Настя сложила тонкие руки на груди и уставилась на меня исподлобья.

— Мелкая, почему не спишь? — нахмурился, по-детски пряча сигарету за спину.

— По той же причине, что и ты. Думаю, — Настя прошаркала домашними тапочками по лестничной клетке, закуталась в махровый голубой халат матери и плюхнулась на ступеньки рядом.

— Встань. Придатки застудишь, — дёрнул её за руку.

— Тоша, да нормально всё, мне не холодно, — попыталась возразить.

— Не спорь со мной, — потянул мелкую себе на колени, носом уткнулся в светлые волосы, пахнущие шампунем.

— Тоша, я уже не маленькая, — надула губы сестра, вопреки своим словам прильнув ко мне ближе и устроив голову на моём плече. — Так почему ты не спишь? Чего куришь здесь? Обещал, что бросишь.

— Бросил я, — буркнул, оправдываясь. — Просто… Нервничаю в последнее время.

— Ясно, — хмыкнула понятливо сестра. — Нервничаешь ты по той причине, что Мишку постоянно обижаешь?

— Тёна, я ведь просил тебя не лезть, — строго свёл брови вместе и ущипнул девочку за бочок. — Мы сами разберёмся.

— Ага… Сами… Слышала, как разбираетесь, — забормотала сестра едва слышно.

Усмехнулся, но отвечать ничего не стал. Знал, что мелкая начнёт со мной спорить, доказывать, что я не прав.

— Тёна, иди спать. Час ночи. Завтра в школу. И так у Миши задержалась.

— Спать пойду только с тобой. Ты опять курить будешь, — сестра надула губы.

— Иду, — отправил недокуренную сигареты в банку и поднялся вместе с мелкой на руках. — Ты косметику себе купила?

— Нет. Прости. На другое потратила, — замерла и уставилась немного испуганно огромными голубыми глазами.

— Хорошо, — улыбнулся и пожал плечами. — Твоё дело, как распоряжаться деньгами.

Настя просияла и поцеловала меня в щёку. Обвила шею тонкими руками и прижалась ко мне всем тельцем. Прикрыл глаза и застыл на пороге, в очередной раз убедившись в том, что готов выгребать каждый день дерьмо за матерью, если эта маленькая мартышка всегда так открыто и чисто будет меня любить. Отнёс Тёну в кровать, накрыл одеялом, поцеловал в лоб и вышел из комнаты, погасив свет.

Вышел на кухню, где сидела мать. Молча прошёл к столу, налил себе стакан воды и залпом выпил.

— Антон, — раздался слабый и тихий голос матери за спиной. Взбесился тут же. Сжал стакан и с грохотом