Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год - Вокруг Света

Алтарь установили на самом высоком месте берега. Прямо под ним лежала линия будущей плотины. Пушечный выстрел послужил сигналом к мессе, которую, вероятно, вершило значительное лицо из русского духовенства: облачение служителей культа было великолепно. Мы слушали мессу в кольце солдат и кольце, образованном обывателями. Второе кольцо состояло из калмыков, татар и русских. Большинство калмыков и татар пришли из простого любопытства, им нечего было делать на религиозной церемонии: татары — магометане, калмыки же — далай-ламисты (Правильнее было бы сказать ламаисты, то есть последователи одного из направлений в буддизме. Калмыки исповедуют ламаизм школы гелугпа, часто называемый в литературе «желтошапочным ламаизмом» по цвету головных уборов священнослужителей — лам. Далай-лама — первоначально глава только школы гелугпа, в наши дни считается главой всего ламаизма. — Прим. научного ред.). Лишь шестая часть зрителей, судя по тулупам, кумачовым рубахам, широким штанам, заправленным в сапоги, длинным волосам и бородам, были русские. У них был кроткий, терпеливый взгляд, красные лица и белые зубы. Татар отличали чудесные глаза, бритые головы, закрученные усы, белые зубы, на них были папахи, сюртуки с газырями на груди и широкие штаны с напуском на сапоги. Калмыки имели желтый цвет лица, подобранные уголком глаза, волосы и бороды — редкие и пучковатые, длинные передники с рукавами, как бы приклеенными к телам, и широкие штаны. В основном они носили гладкий, квадратный, желтоватый головной убор высотой с польский кивер. Что, в частности, выделяет калмыков из других народов, это покорная осанка, кротость облика. Русские только кротки, калмыки еще и покорны. Говорят о схожести некоторых близнецов, например, о схожести лионских братьев. Называем их, потому что их все знают. Так вот, Анатоль не так похож на Ипполита, а Ипполит на Анатоля, как первый встречный калмык похож на всякого другого калмыка, хотя и не родственника (Оставим на совести великого писателя это наблюдение. Любой антрополог подтвердит, что в рамках каждого расового типа имеется практически один и тот же диапазон индивидуальных вариаций и монголоидные лица ничуть не менее разнообразны, чем европеоидные. Другое дело, что для непривычного к расовому разнообразию взгляда специфика типа отодвигает на задний план индивидуальные черты. Рассказывают, что среди материала фильма «Мимино», не вошедшего в окончательный монтаж, были кадры с японскими бизнесменами, которые, глядя на героев фильма в исполнении грузина Вахтанга Кикабидзе и армянина Фрунзика Мкртчяна, замечают: «Ну до чего же все эти русские на одно лицо». И этот эпизод не придуман, а взят прямо из жизни. — Прим. научного ред.) . Вот вам факт, дающий понятие об их сходстве.

При вторжении 1814 года (русских во Францию. — Прим. перев.) князь Тюмень, двоюродный дедушка нынешнего правящего князя, прибыл в Париж в свите императора Александра. Ему захотелось иметь свой портрет, выполненный рукой Изаби. Очень ревнивый к тому, чтобы выполнить заказ хорошо, Изаби назначал для своих моделей по многу сеансов. На 12-м или 15-м сеансе он заметил, что князь Тюмень заскучал.

— Вы скучаете, мой князь? — спросил его художник через переводчика.

— Должен признаться, — ответил князь через того же переводчика, — что не очень-то развлекаюсь.

— Хорошо, — сказал Изаби, — пришлите мне любого из вашей свиты, кого хотите, и не с вас, а с него я закончу портрет: получится то же самое.

Князь Тюмень велел позировать за себя одному из своих калмыков и получил превосходный по сходству портрет.

Месса окончилась под грохот пушек, артиллерия смолкла, и грянул оркестр. Под музыку адмирал Машин сошел по склону и деревянным молотом нанес первый удар по свае, после него подошел г-н Струве и сделал второй, за гражданским губернатором — я сделал третий удар. Каждый удар молота сопровождал пушечный выстрел. В интервалах играл оркестр.

Присутствующим раздали хлеб, вино, соленую рыбу, и праздник плотины открылся большим братским пиршеством мужиков, калмыков и татар. Только русские и калмыки воздали почести вину: татары, будучи магометанами, спустились к самой Волге, вода которой не годилась для питья нам, но ничем не отталкивала потомков Чингисхана и Тамерлана.

Большие рыбные ловы на Волге, дающие икру и соленую рыбу всей России, а ими занимаются и русские, и люди Востока: татары, персы, грузины и армяне, — подразделяются на три отчетливых периода. Первый — с конца марта по 15 мая, то есть со времени ледохода до половодья. Называют его периодом нереста, потому что он действительно обилен икрой, а также вязигой и клеем.

Второй охватывает июль — август, то есть время, когда воды вернулись к обычному уровню и рыба, исполнив долг, возвращается в море.

Третий — тот самый, ради которого мы приезжали, длится с сентября до ноября, в этот сезон Волга, кроме осетра, дает белугу и севрюгу.

Правда, есть и четвертый период, с января по февраль, но он очень опасен: берега Каспийского моря скованы льдом, рыбаки сидят без работы и рискуют жизнью в экспедициях по льду, удаляясь на 15,20,30 километров от берега. В таких случаях они отправляются вдвоем, в санях с одной лошадью, прихватив с собой 2500-3000 метров снасти, которую заводят под лед и берут любую рыбу и даже тюленей. Ну вот, иногда и случается, что сильный северный ветер отрывает и уносит льдины в открытое море: тогда несчастные рыбаки, пусть даже с продуктами в достаточном количестве, неизбежно пропали, так как, попадая в широты, где Каспий никогда не замерзает, то есть на широту Дербента или Баку, они попадают в ситуацию моряков, чье судно идет ко дну в открытом море. Вспоминают, однако, случаи чуда, когда ветер, изменив направление, вновь пригонял к берегу оторванные льдины, которые были уже к югу за тысячи миль. Между прочим, рыбаки утверждают, что несчастье происходит только с неосторожными или новичками. Инстинкт лошади предупреждает хозяина об угрожающей опасности: расширенными ноздрями, повернутыми в сторону, откуда ожидается ветер, благородное животное улавливает атмосферные изменения и, вовремя запряженное, само берет направление к берегу полевым галопом.

Мы посетили одно из самых значительных в крае заведений рыбной ловли: одинокие обиталища рыбаков образовывали небольшую деревню из сотни домов. Рыбаков предупредили с утра, так что они подождали поднимать снасти с рыбой, ожидая нас.

Огромные заграждения из свай, забитых в 10 сантиметрах одна от другой, препятствовали рыбе подниматься по Волге. Поперек реки были натянуты канаты, отгораживая пространство 3x3 метра: с канатов, удерживаемых кольями, свисали цепи с очень острыми крюками. Крюки были без наживки, о которой я подумал было вначале: они лишь висели в воде на разной глубине. Проходя, рыба пронзается одним из крюков и после нескольких рывков в стремлении продолжить свой путь замирает, обездвиженная болью.

Протягивают канаты и поднимают цепи с помощью судна; если рыба попала на крючок, то это чувствуется по весу: тогда ее поднимают на поверхность, что довольно легко, но дальше начинается борьба. Когда имеешь дело с белугой на 7-8 сотен фунтов, требуется иной раз 5-6 лодок и 8-10 человек, чтобы овладеть таким монстром.

Менее чем за полтора часа мы выбрали 120-130 рыбин разного размера. Ловля окончена, рыбу подали на своего рода скотобойню и приступили к заготовке икры, жира и нервов (вязиги) (Так у Дюма. — Прим. перев.) .

Год лова, которым занято 8-9 тысяч рабочих и 250 охотников на тюленей при 3 тысячах малых шлюпок, в среднем дает 43-45 тысяч осетров, 650-660 тысяч севрюг, 23-24 тысячи белуг. Такая масса рыбы — даже при неточном расчете — дает приблизительно 375-380 тысяч килограммов икры, 18-20 тысяч килограммов вязиги и 20-21 тысячу килограммов клея.

Нет ничего более омерзительного, чем видеть извлечение из бедных существ икры, нервов и жира. Известна стойкая воля к жизни у этих больших рыб: те, что достигают 8-10 футов в длину, еще подскакивают, когда вскрыто брюхо и извлечена икра, и делают последнее усилие, когда из них вытягивают спинной мозг, до которого русские — большие лакомки. Наконец, и это сделано, рыбы становятся неподвижными, хотя их сердца продолжают трепетать более получаса, после чего прощаются с телом. Каждая операция с каждой рыбиной длится минут 12-15. Все это просто страшно видеть.

Для нас приготовили икру самого большого осетра из пойманных: бедняга мог весить 300-400 килограммов: его икра заполнила 8 бочонков примерно по 10 фунтов. Половину икры засолили, другая половина, подлежащая употреблению в свежем виде, была законсервирована и служила для подарков на всем пути до Тифлиса: засоленная икра попала во Францию, где была роздана, в свою очередь, но не вызвала такого же энтузиазма, с каким была встречена в виде наших подарков в Кизляре, Дербенте и Баку.