Укус сколопендры - Александра Стрельникова

За детворой в полудреме наблюдал дремучий дедок: явный долгожитель юга с абсолютно белыми волосами и усами, но смуглой кожей лица, порэпанной за годы жизни глубокими морщинами от нещадно палящего солнца.

Таисия затаилась: было что-то невозможно притягательное и завораживающее в этой картине. И вечное, как сама жизнь на земле.

– Чвик, чвик, – раздавался хлюпающий и радостный звук, извлекаемый детскими ножками, купающимися в виноградном месиве.

Жара уже схлынула, потому что солнце, совершив свой дневной круг, зашло за горизонт. Но то был юг. И воздух такой теплый… Такой теплый, что казалось, если бы его можно было собрать в сосуд, то в сосуде оказалось парное молоко…

На юге быстро темнеет. Вот уже к деткам стали подходить женщины, очевидно, их мамы. Они брали своих чад, бережно промокая холщевой тканью живительный виноградный сок, в котором они только что искупались. Сок жизни.

Только один мальчик оставался еще в огромной деревянной кадке. Таисия его сразу заприметила.

Он был младше всех: на вид не более двух лет. Его тоненькие ножки проваливались в сочную жижу по самые коленки, он падал, поднимался, и снова падал. Такой забавный. Когда ему надоело падать и подниматься, малыш просто сел в виноградное месиво и стал давить ягоды маленькими ручонками, не забывая при этом отправлять сочное лакомство себе в ротик.

И еще Таисия была уверена: малыш ее заприметил, хотя она стояла, затаившись в кустах зелени.

И тут она забеспокоилась: почему же никто не забирает самого маленького? Она уже хотела ринуться к нему…

Но тут заметила женщину, направлявшуюся к деревянному чану. Таисия видела ее только со спины. На ней было облегающее стройную фигуру одеяние из очень тонкого хлопка. По спине – свободно разбросанные темные волосы.

«Надо же, – удивилась Тая, – у нас одинаковые платья. И, вообще, такое чувство, что я ее откуда-то знаю»…

Знакомая незнакомка подошла к мальчику. Он радостно протянул к ней ручонки. Женщина завернула его в тонкую пеленку, и малыш уткнулся ей подбородком в плечо. При этом он успел улыбнуться Таисии и посмотреть на нее выразительными глазами, цвет которых можно было бы сравнить со цветом спелых олив…

А проснулась Тая с радостным ощущеньем: именно в ее плечо уткнулся своим личиком тот мальчуган. Невероятно, но даже после пробуждения она так явственно чувствовала его прикосновение…

Пройдет несколько лет. Сон тот забудется. А однажды, когда сынишке Максиму будет два годика, и он будет играть на ковре, малыш неожиданно вдруг резко развернется и глянет на маму точно так, как тот мальчуган – двумя спелыми оливами. И улыбнется точно так же. Женщина вздрогнет. И сразу вспомнит тот сон, понимая, что был он вещим. А еще задумается о загадочной игре подсознания, которое почему-то решит познакомить ее с собственным ребенком, до появления которого на этом свете оставалось еще несколько лет…

Тот сон привидится ей гораздо раньше наяву случившейся виноградной ночи. И будет ярким. Но память почему-то заблокирует его на время, заполонив всё всплеском того любовного пиршества ночи: под южным небом, под кроной алычи, на перине из виноградных листьев и сладких ягод, нектар которых омывал тела влюбленных. И, хотя два эти события, без сомненья, являли неразрывную связь, странным было то, что следствие намного упреждало причину, нарушая тем самым логику причинно-следственных связей. Но кто может похвастаться тем, что знает тайны закулисья человеческого подсознания?

Приснится же такое!

Сон о детях, омываемых соком виноградных ягод в огромной деревянной кадке, где Таисия нашла и своего ребенка, она видела единственный раз. А вот был у нее такой, который повторялся не однажды на протяжении ее жизни.

Впервые он привиделся Тае, когда ей было лет семнадцать. Проснувшись поутру, она подумала: просто перезанималась, готовясь к экзамену по истории. Ей снилась древняя Эллада. Красивый город, будто бы Афины… Она, в каком то необычном, интересном одеянии, дивными фалдами струящимися по ее фигуре… И рядом с нею мужчина – полководец. Она стоит рядом с ним на каком-то возвышении, и их приветствуют легионеры, которые радостно и зычно выкрикивают имя своего военачальника. И имя его – Александр…

И хотя то сновиденье было не ярким, словно, подернутая пылью веков и выцветшая от времени фреска, запомнилось невероятное и главное: это она стояла рядом с Александром Македонским… Да, тем самым. Великим и прославленным.

– Приснится же такое! – засмеялась поутру юная особа, потягиваясь в постели, – не надо учебники на ночь читать!

Потом тот сон стал повторяться. Не так уж и часто. Но порою, засыпая, Таисия, ловила себя на мысли: а вдруг? Вдруг она снова отправится туда – в загадочное и манящее путешествие? Причем, теперь сновиденье стало ярким, подробным в деталях, словно, со старинной фрески старательно стерли вековую пыль.

И совсем не похоже то было на обычный сон. Так явно и осознанно всё это ощущалось: она была современницей тех людей, дышала с ними одним воздухом, над нею было распростерто небо Эллады. И нежную кожу ее тела, прикрытую хитоном, обжигало палящее солнце той страны…

Хитоном… Да, именно – хитоном. Проснувшись, она помнила свое одеяние в деталях. Оно было выполнено из тонкой и прозрачной гофрированной ткани цвета яркой бирюзы. Ее талию обхватывал пояс, распределявший всю ширину одежды мягкими складками вокруг фигуры. Хитон был с большим отворотом, расшитым узорами тонкой шелковой нити и украшенный белым и розовым жемчугом. А поверх такой красоты была накинута еще отливающая золотом ткань, закрепленная на плече и поясе одинаковыми металлическими застежками с вкраплением благородных камушков бирюзы.

Мягко падающая материя обнимала фигуру, подчеркивая красоту тела при малейшем ее движении или дуновении ветерка. Золотой обруч, икрустированный бирюзой, поддерживал густые, темные волосы, предварительно заботливо уложенные в прическу «греческого стиля». Длинные завитки-локоны струились по ее плечам… Таисия так явственно помнит: ее тело источало аромат розового масла вперемешку с ванилью…

И помнит того человека, который стоял рядом с нею. Его чеканный профиль с резко очерченным подбородком. Гриву густых светлых волос, отдающих в рыжину, так чем-то напоминающую ей гриву льва… Она держит в памяти в мельчайших деталях даже свежий шрам на его руке.

Кажется, воздух сотрясается от выкриков легионеров своему военачальнику: Александр, Александр! Воины ликуют. Они опять победили. В какой-то момент они начинают приветствовать и женщину- красавицу, что стоит рядом с великим полководцем.

И тогда слышны громогласные возгласы: Таис, Таис!

Она так явно видит эту картину: усталые лица мужчин, их тяжелые щиты и стоптанные сандалии, утопающие в пыли… И возгласы вперемешку то «Александр», то «Таис»…

В какой-то момент полководец поворачивает к ней лицо. Его глаза сияют гордостью Победителя, его львиную гриву полощет ветер, а ноздри трепещут от переполняющих эмоций. Он нежно обнимает за талию стоящую рядом с ним женщину. И в его глазах загорается восторг от обладания такой красотой.

Его воинов, что пережили с ним утомительные походы и бои, тоже ждет временный отдых и свои красавицы. Они это заслужили.

Тая помнит те свои ощущения. Ее переполняет невозможная радость: она принадлежит великому человеку своего времени. Она его любит. И он ее тоже.

Но сон – есть сон. Вот именно в момент ее счастливого ликования что-то происходит. Во сне прошлое, так причудливо совмещенное с настоящим, словно, дойдя до некой черты, начинает, как бы раздваиваться. Всякий раз в такое мгновение, она начинает испытывать беспокойство, переходящее в панику. Женщина вдруг начинает понимать: хотя она здесь почему-то оказалась, хотя ей всё так близко, понятно, знакомо – и Победитель, и великолепные дворцы, и дивная природа Эллады, она как будто затерялась во времени… Как будто забрела сюда случайно. Да, всё это было, было. Всё так достоверно, и из ее жизни. Но только не теперешней. Иной. Как она тут оказалась? Как поскорей выбраться отсюда? Потому что там, где-то там, есть совсем другая жизнь, в которой ее ждут и любят и в которой она нужна…

В какой-то момент пересечения эмоций (а, может, просто совмещения времен, даруемых Морфеем?), Таисия просыпается, и вздох облегчения вырывается из ее груди: она так боялась остаться в той реальности! А через пару минут уже вздох сожаления: как же было интересно там, в той далекой яви, зачем-то дарованной ей… И чего она всякий раз так пугается иллюзии? Ведь это – только сон. Но как не похож он на остальные! Та фата-моргана, где она помнит не только ароматы, источаемые ее телом, но даже пыль на сандалиях уставших воинов прославленного полководца…

Когда девушке будет лет двадцать, в руки ей попадет замечательная книга писателя Ивана Ефремова «Таис Афинская», рассказывающая о судьбе известной афинской гетеры Таис. Книга ее потрясла, но загадку не помогла разгадать. Дело в том, что первый сон, в котором она увидит себя в неком образе красавицы Таис, приснится ей еще за три года до того, как она узнает о ней из того захватывающего повествования.