Дневник Мата Хари - Маркус Хеллер ван
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только по этой причине я не сопротивлялась, оставаясь совершенно неподвижной, и не умоляла его прекратить эти похотливые выходки. Я мысленно повторяла себе:
нужно получить деньги. Ради этого я готова была перенести любые страдания, подобно мученицам средневековья, которые спокойно шли на костер ради правого дела.
Я даже гордилась собой. Разве мне не удалось заставить его принять мое предложение? Добившись моего тела, разве теперь он откажется от своего обещания?
Я была настолько поглощена этими мыслями, что не сразу заметила, что Калиш целует мои плечи, шею, а затем и лицо. Он дрожал, тяжело дышал и бормотал слова восхищения. Тем не менее его болтовня не отвлекала мои мысли от главной цели — денег.
— О, драгоценная, самая красивая, ваша грудь… я вне себя от чувств… Сама Венера вам не ровня… А эта кожа — как бархат…
Его голова вдруг опустилась на мои груди, а губы захватили сначала один сосок, затем впились во второй…
Я уже начала уставать, меня охватила слабость, и стало безразлично, что со мной происходит. У меня была главная цель — деньги, все остальное не так важно. И я терпела, когда толстые руки Калиша добрались до моих ног и медленно поползли по шелковым чулкам, которые этому развратнику, очевидно, доставляли большое наслаждение. Что-то все время бормоча и поглаживая мои икры, как будто наслаждаясь их твердостью, он начал их щипать, оставляя на теле синяки, с которыми я потом ходила несколько дней. Потом добрался до коленей, нежно ощупывая их кончиками пальцев. Хотя это начинало меня возбуждать, я героически сопротивлялась, стараясь оставаться спокойной. Но он все больше смелел и наконец отправил свою руку в самое рискованное путешествие. Вот его рука подобралась к самой тайной и чувствительной зоне женщины. Теперь его толстые пальцы будут орудовать там. Я затаила дыхание, размышляя, выдержу ли это или все брошу и убегу из его дома второй раз. А старый донжуан тем временем продолжал копошиться своими толстыми пальцами у входа в мою пещеру, бормоча:
Вот, вот… самая драгоценная, королевская, священная дырочка… нашей сладкой дамы.. ее собственная, сладкая, восхитительная… Мадонна Такое величие Благословенная дева Мария Сокровище… Что я говорю? Алтарь, на который надо жертвовать все… все, что имеешь.., Я молчала и не двигалась. Это значит — я отдалась… На самом деле все было совсем не так. Эти несколько слов ничего не объясняют. Это не было уступкой девушки требованиям мужчины в обычном смысле слова. В момент, когда похотливый банкир коснулся моего интимного места, он отпустил мои груди. Когда нагнулся, вклинившись между моих бедер, его поведение стало меняться. Я не могла сдвинуть ноги, потому что любой намек на сопротивление мог испортить мою миссию, которую я твердо решила выполнить. И Калиш делал все, чтобы проникнуть к моим заветным сокровищам. Теперь его интересовало только это. Мои груди, оголенные и покинутые его горячими губами, дрожали, как будто сожалея, что их отвергли.
Калиш глубоко задумался, уставившись на мою нижнюю часть тела, его руки нерешительно касались тайного места между ног, и мне показалось, что он пытается вы звать у меня желание поучаствовать в этой игре. — О, эта сладкая, сладкая и…- повторял он эти слова, как молитву, — пожалуйста, откройтесь немножко пошире, я хочу усластить эти благословенные уста медом моей любви… пожалуйста, моя драгоценная, Мадонна, поднимите эти божественные бедра повыше… да, так, спасибо.. теперь я могу испытать истинно райское блаженство…
Я не чувствовала никакого возбуждения. Скабрезные комплименты этого толстяка вызывали во мне отвращение. Мой мозг работал совсем в ином направлении, и просто не осталось чувств для реакции на эти вульгарные впечатления. Тем временем палец толстяка осмелился коснуться внутренней части моего маленького грота, и я вздрогнула от резкой боли.
— О, эта бедная маленькая дырочка, ей больно, потому что ее не смочили. Моя драгоценная маленькая принцесса, Мадонна, прости меня. Я жалкий грешник, но я обещаю исправиться. Я сейчас немного тебя смочу
И он впился своими мясистыми губами в мой бутон, пытаясь раскрыть его языком. Это было совсем другое ощущение по сравнению с невинными, нежными поцелуями Генриетты. Этот мужчина лизал меня, как голодная собака. Его хищный язык проникал в меня все глубже и глубже. Вдруг я увидела, что мой мучитель торопливо расстегивает брюки.
— А теперь, моя драгоценная, прости меня, мы сделаем попытку совокупления. Я знаю, ты не откажешь, в конце концов, х… — это радость для всех. И ты, принцесса, тоже немножко возбудишься. Не бойся, он скоро приободрится. Это всецело зависит от того, как с ним обращаются.
С этими словами неутомимый толстяк встал на колени между моих бедер. Я увидела мужские прелести первый раз после замужества. Предмет гордости банкира выглядел меньше и имел другую форму, чем у моего мужа, но все же вызвал у меня знакомую дрожь возбуждения.
Я не стыжусь признать это. После всех страданий у меня вдруг вспыхнуло сильное желание ощутить глубоко в себе горячую плоть чужого мужчины…
Это дикое желание напугало меня, но чувства были воспламенены жгучими ласками, судя по всему, опытного соблазнителя. И теперь, когда его дротик медленно приближался к моему увлажнившемуся лону, я едва могла сдерживать себя. Несмотря на первоначальное отвращение к этому мужчине, теперь я хотела лишь одного: принять его как можно глубже в мое тело.
— Эта штука околдована, — вдруг донеслось до меня. — Черт возьми, не встает Моя драгоценная, прости меня Не думай, что я потерял к тебе интерес. Наверное, я слишком переволновался… Я очень смущен. Такого раньше не бывало… невероятно… Эй, ты, импотент ленивый, ну-ка встань
И он начал остервенело теребить непослушный инструмент. Это зрелище так меня возбудило, что я начала терять самоконтроль. Я тяжело задышала, мое тело слад страстно выгнулось, а бедра невольно раздвинулись еще шире.
— Я проучу тебя, жалкий писюн — Калиш разозлился как видно, не на шутку. — В доме мадам Берты ты е…
каждую грязную дырку… а сейчас, перед настоящей принцессой, когда ты можешь иметь п…, которой позавидуют даже ангелы на небе, сейчас, сейчас… Черт возьми, ну-ка встань
Калиш был как сумасшедший. А я достигла того момента, когда больше не могла себя сдержать. Я хотела схватить эту маленькую белую штуку и вставить ее в себя… Я была возбуждена до предела и забыла обо всем — о деньгах, муже, отце, обо всех своих бедах.
Я уставилась, как загипнотизированная, на этот кусок плоти, которая Должна была принести мне наслаждение. Я была одержима желанием. О, если бы я могла, наконец, ощутить в себе этого непослушного зверька