Татуировка наложницы - Лора Роулэнд

— Досточтимый муж, — тихо проговорила она. — Позвольте вас обслужить?

— Да. Пожалуйста, — сказал Сано, с восторгом глядя на ее юную красоту.

Пока она наливала вино, неловкость несколько отступила — должно быть, кто-то проинструктировал Рэйко, как вести себя с мужем в первый раз, — но когда она подавала ему чашку, ее руки дрожали. Сочувствие помогло ему побороть неловкость. Это его территория. От него зависело, чтобы Рэйко почувствовала себя здесь как дома.

— Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, наливая саке и передавая ей чашку.

Рэйко осторожно, словно боясь коснуться его руки, взяла вино.

— Да, досточтимый муж.

Они выпили, и Сано заметил, что ее зубы вычернены. Внезапно он ощутил, как внизу живота разлилось тепло. Он никогда не задумывался об этом давно известном обычае замужних женщин, теперь же новый вид Рэйко разбудил в нем желание, напомнив, что теперь она принадлежит ему и душой, и телом.

— Как тебе понравились комнаты? — Сано ощутил вкус вина и возбуждения. Поднятые наверх волосы подчеркивали изящество шеи и плеч молодой жены. Он больше года не был с женщиной… — Ты хорошо устроилась?

— Да, спасибо.

Едва заметная улыбка вдохновила Сано: под спокойствием хорошо воспитанной дамы таится явный интерес. В этот момент появился слуга, подал Сано горячую влажную салфетку для рук и поставил перед ним лаковый поднос с едой. Когда он ушел, Рэйко быстро сняла крышечки с чашек с сашими, приготовленной на пару форелью и овощами, потом налила ему чаю. Она поела раньше, чтобы лучше его обслужить. Ее готовность прислуживать, как и пристало жене, обрадовала Сано.

— Я надеюсь, что ты здесь будешь счастлива, — сказал он. — Если тебе что-нибудь понадобится, только скажи.

Рэйко, волнуясь, подняла на него сияющие глаза.

— Возможно… возможно, я могла бы помочь вам в расследовании смерти наложницы сёгуна, — выпалила она.

— Что? — Кусочек рыбы, который Сано поднес ко рту, выпал из палочек, когда он ошеломленно посмотрел на жену.

Подобострастия и нарочитой скромности как не бывало. Подняв голову и выпрямив спину, Рэйко смотрела ему прямо в глаза. Ее взгляд горел смелостью.

— Мне интересна ваша работа. До меня дошли слухи, что госпожа Харумэ была убита. Если это так, я хотела бы помочь поймать убийцу. — Она прерывисто вздохнула. — Вы обещали, что если я чего-то захочу, то нужно лишь сказать, — торопливо добавила она.

— Я не это имел в виду! — Сано ощутил в душе смятение. В памяти возникли картинки из детства: мать готовит, стирает и шьет, пока отец занят поиском средств для семьи. Прожитые годы сформировали у Сано представление о хорошем браке. И еще целая куча причин запрещала ему выполнить просьбу Рэйко. — Прости, — нежно сказал он. — Я высоко ценю твое предложение, но расследование убийства не женское дело.

Он ожидал, что она примет его решение, как мать принимала любые решения отца. Но Рэйко ответила:

— Отец говорил мне, что вы так подумаете, он тоже с этим согласен. Но я хочу работать, быть полезной. К тому же я действительно хочу помочь вам.

— Но каким образом? — спросил Сано, замешательство которого росло по мере того, как мечта о семейном блаженстве рассеивалась словно дым. Кто эта странная упрямая девушка, ставшая его женой? — Что, например, ты могла бы сделать?

— Я образованна, могу читать и писать, как любой мужчина. Я целых десять лет наблюдала, как отец ведет дела в суде. — Нежный подбородок Рэйко задрожал, но она не собиралась уступать Сано. — Я разбираюсь в законах и знаю характеры преступников. Возможно, я смогу вычислить убийцу госпожи Харумэ.

Выросшая в особняке судьи, Рэйко видела больше преступников, чем сам Сано. Стыдясь быть побежденным молодой женой, Сано даже не пытался представить сцены насилия и человеческого порока, свидетельницей которых она была. Более того, он отвергал саму мысль о возможности допустить работу в их частную жизнь. Как сделать семью раем, если Рэйко разделит его знание о разлитом в мире зле?

— Пожалуйста… успокойся и позволь объяснить, — мягко сказал Сано. — Работа детектива опасна. Тебя могут ранить… или даже убить. — Это случилось со многими людьми во время его прошлых расследований. Инстинкт самосохранения запрещал ему позволить собственной жене стать жертвой его стремления к справедливости. — С моей стороны было бы ошибкой втянуть тебя в расследование убийства. — Показывая всем своим видом, что разговор окончен, Сано вернулся к еде.

— Вы полагаете, что я слаба и глупа, только потому, что женщина, — настойчиво продолжала Рэйко. — Но я умею драться. Я способна защитить себя. — Мольба загорелась в ее красивых глазах-лепестках. — А поскольку я женщина, для меня открыт доступ в такие места, куда вам хода нет. Я могу получать информацию у таких людей, которые с вами даже не станут говорить. Только дайте мне шанс, и вы сами увидите!

Сано начал злиться. Ему вспомнилось, как покорная мать готовила для отца любимую еду, обустраивала дом, чтобы тот ни в чем не нуждался, и никогда не просила ничего для себя. В самурайском мире самоотверженного служения режиму Токугавы его дом — единственное место, находящееся под абсолютным контролем. А теперь Сано чувствовал, как ускользает этот драгоценный контроль и брошенный Рэйко вызов ослабляет его мужскую власть. Усталость переборола терпение. Хотя скандала в первую брачную ночь он хотел меньше всего, совладать с собой Сано не смог.

— Как ты смеешь перечить мужу? — возмутился он, положив палочки. — Как смеешь воображать, что ты, глупая упрямая девчонка, можешь сделать что-то лучше меня?

— Потому что я права!

Рэйко вскочила на ноги, глаза сверкали от ярости, не меньшей, чем у Сано. Ее язык коснулся выкрашенного верхнего зуба, рука потянулась к поясу, словно искала меч. Этот не по-женски агрессивный отпор рассердил Сано — и сильно возбудил. Гнев превратил изящную Рэйко в грозную богиню. Ее прерывистое дыхание и пылающие щеки говорили о сильном возбуждении. Сано совсем не нравилась ее дерзость, но он восхищался ее храбростью — и все же не мог поверить, что она способна расследовать убийство, и уж тем более позволить ей подрывать его мужскую власть. Он отставил в сторону поднос и поднялся, не спуская глаз с жены.

— Я приказываю тебе оставаться дома, где тебе место, и не вмешиваться в мою работу, — сказал он, сожалея, что их отношения приобретали некий налет враждебности. Он хотел, чтобы они оба были счастливы, а обижая Рэйко, сводил усилия на нет. Но что еще он может сделать? — Я твой муж. Ты будешь слушаться меня. И больше это не обсуждается!

Глаза Рэйко презрительно сощурились.

— И что вы сделаете, если я не стану слушаться? — спросила она. — Побьете? Отошлете назад к отцу? Или убьете меня? — С ее губ слетел горький смех. — Я бы хотела, чтобы вы так и поступили, потому что сожалею, что вышла за вас замуж. Я скорее умру, чем подчинюсь вам или любому другому мужчине!

Ее слова ударили в сердце Сано, словно нож. Оскорбленный и разъяренный, он испытал непреодолимое желание вернуть себе власть, силой овладев ею. Его мужское достоинство напряглось, как стальная пружина. Он шагнул вперед и схватил ее за плечи.

Вся дерзость Рэйко мгновенно улетучилась. Она сжалась в руках Сано. Возвышаясь над нею, Сано ощущал ее хрупкость. В глазах Рэйко плеснулся ужас, и он понял, что жена боится не удара и даже не смерти. Она боялась самого жестокого оскорбления, которое только может мужчина нанести женщине, — насилия над своей плотью. Но когда их взгляды встретились, Сано почувствовал в ней непостижимое желание этого чувственного, грубого слияния. Губы Рэйко влажно блестели, дыхание было прерывистым и частым. Сано представил, как они, обнаженные, слившиеся воедино, разрешали все споры в вечном ритуале соития. И, глядя на ошеломленное лицо Рэйко, готов был поклясться, что и она видит ту же картину — и хочет этого.

Сано медленно поднял руку и коснулся ее щеки. Их дыхание на мгновение смешалось. Но внезапно она вырвалась из его объятий и выбежала из комнаты.

— Рэйко, подожди! — крикнул Сано.

Ее торопливые шаги затихли в конце коридора. Хлопнула дверь. С мешаниной чувств в душе, охваченный желанием, Сано замер на месте, его руки сжимали пустоту, которая мгновение назад была ею.

Оказавшись в своей спальне, Рэйко закрыла дверь на засов и судорожно вздохнула. Сердце сильно колотилось в груди. Дрожа от возбуждения, она быстро прошла на веранду.

Лунный свет цвета слоновой кости заливал мягким светом деревья, валуны и беседку в саду. Стрекотали сверчки, лаяли собаки. Где-то в темноте стражники патрулировали имение и замок, шаги, топот копыт и тихие голоса далеко разносились в чистом холодном воздухе, пахнущем морозом и угольным дымком. Рэйко мерила веранду шагами, пытаясь привести в порядок чувства.