Левиафан - Роберт Шеи

– Эти люди умеют огораживать территорию, – заметил Отто Уотерхаус.

Хагбард расхохотался.

– Эй, Отто, так ты расист, когда дело доходит до немцев?

– Я говорил о белых вообще. Они и в США точно так же обустроили довольно большие площади. Я видел несколько таких мест.

– Но ни в одном из этих мест мне не доводилось видеть геодезический купол, – сказал Джордж. – Смотрите, какой высокий. Интересно, что в нем.

– Я читал, что кабутеры собирались построить купол и оказывать в нем первую помощь при плохом трипе, или что-то в таком роде, – заметил Джо.

– Возможно, из купола надо слушать музыку, – предположил Гарри Койн. – Черт, если учесть размеры этой штуковины, вряд ли оттуда видно людей на сцене, не говоря уже о том, чтобы их слышать.

– Ты просто не знаешь, какие у них динамики, – сказал Хагбард. – Когда начнет греметь музыка, ее будет слышно до самого Мюнхена.

Они подошли к воротам. На арке красовалась надпись, выведенная готическими буквами красного цвета:

EWIGE BLUMENKRAFT UND EWIGE SCHLANGEKRAFT.

– Видите? – заметил Хагбард. – Выставлена на всеобщее обозрение. Но предназначена для тех, кто знает и, прочитав, поймет, что близится час. Они больше не собираются таиться.

– Что ж, – сказал Джо, – по крайней мере, там не сказано «Arbeit macht frei»17. Хагбард протянул контролеру, одетому в черную униформу, оранжевые билеты на всю группу, действительные в течение недели. Контролер аккуратно их прокомпостировал и вернул Хагбарду. И они вошли на территорию Ингольштадтского Фестиваля. Когда солнце опустилось над дальним берегом озера Тотенкопф, Хагбард и его спутники поднялись на холм. Огромная надпись над сценой возвещала, что играет «Оклахомский клуб обучающихся домашнему хозяйству». Из динамиков грохотала старая, всеми любимая вещь этой группы – «Кастер Стомп».

Участники группы «Американская Медицинская Ассоциация», одетые в черные переливающиеся туники и шаровары, за сценой держались особняком и созерцали закат. Музыканты из других групп стояли толпой и болтали, радуясь возможности познакомиться друг с другом. Они по-братски приветствовали тех немногочисленных фанатов, которым удавалось прорваться через оцепление. Но люди в белых костюмах, сопровождавшие «Американскую Медицинскую Ассоциацию», не подпускали к ней ни публику, ни коллег-музыкантов. Это считалось общепризнанной привилегией АМА. В конце концов, именно их провозгласили величайшей рок-группой в мире. Их диски продавались лучше всех. Во время гастрольных турне они собирали намного больше слушателей, чем в свое время «Битлз». Их музыка звучала повсюду. Как «Битлз» какое-то время были выразителями новой свободы шестидесятых, АМА стала олицетворением духовной подавленности семидесятых. Секрет ее популярности заключался в том, что она ужасала публику, напоминая людям обо всех несчастьях, ежедневно сыплющихся на их головы. Таким образом, простой акт слушания и лицезрения АМА был чем-то вроде расчесывания зудящего лишая. Они превращали боль в удовольствие. Молодые ребята, чтобы научиться наслаждаться страданием (поскольку страдание было их жребием), миллионными толпами валили на концерты АМА.

– Это как прожектор, – сказал Вольфганг. – Мы в центре. Наше послание проецируется на параболическое зеркало яркого молодого человеческого сознания. Отражаясь и фокусируясь, оно пронизывает озеро на глубину одной мили и пробуждает затонувшую армию. В каком-то смысле воскрешает из мертвых.

– Мы близки к осуществлению цели, о которой мечтали тридцать тысяч лет, – сказала Винифред. – Сумеем ли мы это сделать? Станем ли мы теми, кто завершит работу, начатую великим Груадом? А если нас постигнет неудача, что с нами случится? – Тогда мы будем гореть в аду до скончания веков, – сухо проронил Вернер. – На что еще нам рассчитывать, если мы провалим операцию?

– Нам нужно бояться вечности только в том случае, если на свободу выйдет Пожиратель Душ, – сказал Вильгельм. – Но его по-прежнему держат в заточении в Пентагоне.

– Давайте не говорить о провале, – сказал Вольфганг. – Провал исключен. План абсолютно надежен и, как говорится, «защищен от дураков».

Винифред покачала головой.

– Как раз от дураков-то он и не защищен. Ты, Вольфганг, знаешь это лучше остальных.

Стемнело. В относительном уединении, между забором и травянистым пригорком, стоял большой шатер из золотой парчи. Было очень тихо – во-первых, потому что далеко от сцены, а во-вторых, потому что именно здесь обосновались дискордианцы. Хагбард скрылся в шатре. Джо и Джордж беседовали снаружи, на свежем воздухе. Джордж кипел от ярости. Он предполагал, что Хагбард резвится в шатре с Мэвис; ему хотелось убить гада. Джо нервничал. Сжимая в кармане маленький пистолет, он прикидывал, не застрелить ли ему Хагбарда прямо сейчас, в шатре, пока тот ублажает женщину – вероятно, Мэвис.

Я кружу, я кружу…

Примерно через полчаса Хагбард с улыбкой вышел из шатра.

– Давай-ка входи, – сказал он Джо. – Ты там нужен. Джордж схватил его за руку, стараясь вонзить пальцы поглубже.

Но мышцы Хагбарда были словно из стали – он даже ничего не заметил.

– Кто там? – прошипел Джордж.

– Стелла, – сказал Хагбард, глядя на виднеющуюся вдали сцену, где выступала группа «Пластиковое каноэ».

– И ты ее трахал? – воскликнул Джо. – Чтобы высвободить энергии, да? И теперь нужно, чтобы ее трахнул я? А после меня Джордж? А потом все остальные? Это магия левой руки, и это гнусно!

– Давай заходи, – буркнул Хагбард. – Ты удивишься, но я трахал вовсе не Стеллу. Ее там вообще не было.

– Кто же там был? – спросил Джордж в полном замешательстве. – Моя мать, – осклабился Хагбард.

Джо повернулся лицом к шатру. Он сделает еще одну попытку поверить Челине, но потом… Внезапно к нему вплотную приблизилось ястребиное лицо Хагбарда:

– Я знаю, что ты планируешь. Делай все быстро.

НА НЕЙ БУДЕТ КРАСНАЯ ПИЖАМА, КОГДА ОНА ПРИДЕТ

Второго февраля Роберт Патни Дрейк получил по почте книгу. Он обратил внимание на обратный адрес: «Гольд энд Эппель, грузовые перевозки», Канал-стрит. Это была одна из фирм, которыми владел загадочный Челине, в течение последнего года неизменно появлявшийся на самых великосветских приемах. Книжка называлась «Не свисти, когда писаешь». На форзаце неразборчивым почерком было нацарапано: «С наилучшими пожеланиями от автора», ниже стояла подпись – огромная буква «Си», похожая на полумесяц. Издательство «Грин энд плезант пабликейшнз», Гленко, штат Иллинойс.

Дрейк открыл книгу и прочел несколько страниц. К своему удивлению, он нашел там обстоятельное и четкое объяснение нескольких иллюминатских секретов, хотя тон изложения был явно саркастическим. Дрейк перелистал страницы в поисках других пикантных подробностей и ближе к концу нашел:

Свободный рынок. Такое состояние общества, когда все экономические операции происходят вследствие добровольного выбора, без принуждения.

Государство. Институт, который мешает свободному рынку посредством принуждения или наделения привилегиями (основанными на принуждении же).

Налог. Форма принуждения или вмешательства в деятельность свободного рынка. Государство собирает дань (подать), позволяющую ему содержать вооруженные силы для применения насилия с целью защиты привилегий, а также для участия в войнах, авантюрах, экспериментах и «реформах» без всяких ограничений, но не за свой собственный счет, а за счет «подданных».

Привилегия. От латинских слов privi («частное») и lege («право»). Преимущество, пожалованное Государством и защищаемое им посредством принуждения. Право, позволяющее извлекать личную выгоду.

Ростовщичество. Форма привилегии, или вмешательства в деятельность свободного рынка: одна группа, поддерживаемая Государством, монополизирует чеканку монет и, таким образом, прямо или косвенно взимает дань (проценты) со всех (или большинства) экономических операций.

Землевладение. Форма привилегии, или вмешательства в деятельность свободного рынка: одна группа, поддерживаемая Государством, «владеет» землей и на основании этого взимает дань (ренту, или арендную плату) с тех, кто живет, работает или что-либо производит на этой земле.

Пошлина. Форма привилегии, или вмешательства в деятельность свободного рынка: товарам, произведенным за пределами Государства, не разрешается на равных правах конкурировать с товарами, произведенными внутри Государства.

Капитализм. Организация общества, которая объединяет в себе элементы налога, ростовщичества, землевладения и пошлины и тем самым отрицает свободный рынок, в то же время делая вид, что служит его воплощением.

Консерватизм. Направление капиталистической философии, заявляющее о своей приверженности свободному рынку, но в действительности поддерживающее ростовщичество, землевладение, пошлину и иногда – налогообложение.