Левиафан - Роберт Шеи

Джордж огляделся.

– Где Мэвис? – спросил он Хагбарда.

– Она с нами не поедет. Вернулась обратно, чтобы присматривать за кораблем. – Хагбард повелительно махнул рукой. – Вперед, в «Шлосскеллер»!

Ингольштадтский Замок представлял собой расположенную на холме средневековую постройку с зубчатыми стенами и бойницами.

Судя по всему, там, где сейчас находился прекрасный ресторан, раньше была подземная тюрьма или винный погреб – или то и другое сразу. Хагбард заранее снял зал ресторана на весь вечер.

– Здесь, – сказал он, – мы соберемся с силами, повеселимся и подготовимся к завтрашнему дню.

Хагбард был возбужден и вел себя чуть ли не легкомысленно. Он занял похожий на трон епископа резной черный стул и уселся во главе стола. На стене за его спиной висела большая картина: босой император Священной Римской империи Генрих IV одной ногой наступал на горло папы Григория Великого, который валялся в снегу, потеряв тиару и позорно зарывшись лицом в сугроб. – Легенда гласит, что эта картина написана по заказу известного баварского шутника Тиля Уленшпигеля, когда он находился в зените славы, – сказал Хагбард. – Потом, когда Уленшпигель постарел и остался без гроша, его повесили за анархические воззрения и грубый баварский юмор. Вот так-то

НА НЕЙ БУДЕТ КРАСНАЯ ПИЖАМА

(– Он там! – возбужденно шепчет Маркофф Чейни. Сол и Барни наклоняются вперед, всматриваясь в фигуру, маячущую впереди. Сол прикидывает: рост рост этого типа примерно пять футов семь дюймов, а у Кармела, если верить сведениям, которые они выкрали в полицейском управлении Лас-Вегаса, рост пять футов два дюйма… Но кого они могли встретить в этой пещере вдали от обычного маршрута экскурсий? Сол тянется к пистолету. Вдруг откуда-то выскакивает еще один тип и, тыча стволом, кричит: «Всем стоять, не двигаться!")

НА НЕЙ БУДЕТ КРАСНАЯ ПИЖАМА

– О Господи, – с отвращением произносит Сол, поднимая руки. – Слава Эриде друг, мы из одного лагеря. Я Сол Гудман, вот он – Барни Малдун, мы оба раньше служили в полиции Нью-Йорка. А это наш друг Маркофф Чейни – человек с огромным воображением и преданный слуга Богини. Да здравствует Дискордия, двадцать три сваливай, Каллисти, или какие вам еще нужны пароли, мистер Салливан?

– Черт, – бормочет Маркофф Чейни. – Вы хотите сказать, что это действительно Джон Дилленджер?

НА НЕЙ БУДЕТ КРАСНАЯ ПИЖАМА, КОГДА ОНА ПРИДЕТ (Ранним утром Рода Чиф, вокалистка и начинающая ведьма, отведала собственного кул-эйда. Потом до конца своих дней она клялась, что во время Вальпургиевой ночи на поверхности озера Тотенкопф всплыл гигантский морской змей. Рода утверждала, что тварь изогнулась, схватила себя за хвост и скрылась вдаль, излучая клевые вибрации и вспыхивая Астральным Светом.)

Стол был таким большим, что когда дискордианцы расселись, за ним оставалось еще много свободного места… Хагбард не торопился заказывать еду, однако ни на минуту не забывал о местном пиве, которое по случаю рок-фестиваля было заготовлено в ресторане в громадных количествах. Джордж, Стелла и Гарри Койн сидели возле Хагбарда. Джордж и Гарри вели обстоятельную беседу о содомии, то и дело прерываясь, чтобы не менее обстоятельно глотнуть из кружек. Хагбард заказывал пиво с такой частотой, что Джорджу приходилось чуть ли не каждые две минуты выпивать по большому глиняному штайну. Какие-то люди входили в ресторан и садились на свободные места за столом. Джордж обменялся рукопожатием с человеком лет тридцати, представившимся Саймоном Муном. С ним пришла миловидная чернокожая женщина, которую звали Мэри Лу Сервикс. Саймон тотчас же начал рассказывать о фантастическом романе, который он читал, пока летел сюда в самолете. Джордж с интересом слушал, пока не сообразил, что речь идет о книге Атланты Хоуп «Телемах чихнул». Ему было непонятно, как можно воспринимать всерьез подобную макулатуру.

Когда Джордж, чувствуя себя совсем пьяным, допивал десятую кружку знаменитого ингольштадтского пива, в поле его зрения, которое к тому моменту сузилось до размеров кроличьей норы, попал седой, стриженый «ежиком» человек в коричневом костюме и роговых очках.

– Джордж! – крикнул человек.

– Да, это я, – пьяно сказал Джордж. – А это ты, Джо, не так ли? – Джордж повернулся к Гарри Койну. – Это тот парень, который послал меня в Мэд-Дог.

Гарри засмеялся. Джо выглядел испуганным.

– Боже мой, – сказал он. – Что с тобой случилось, Джордж?

– Много чего, – сказал Джордж. – Сколько же лет мы не виделись, Джо?

– Лет? Прошло всего семь дней, Джордж. Я видел тебе как раз перед тем, как ты сел в самолет, чтобы лететь в Техас. Чем ты занимался?

Джордж погрозил ему пальцем.

– Ты многое скрывал от меня, Джо. Ты не был бы здесь сейчас, если бы не знал гораздо больше, чем притворялся, когда отправлял меня в Мэд-Дог. Может быть, старый добрый Хагбард расскажет тебе, чем я занимался. А вот и он сам, старый добрый Хагбард, смотрит на нас со своего конца стола. Что скажешь, Хагбард? Ты знаешь старого доброго Джо Малика? Хагбард поднял громадную, богатую кружку, которую ему как почетному гостю преподнесла администрация «Шлосскеллера». Поверхность кружки была покрыта барельефами, изображавшими языческие лесные пейзажи, на фоне которых опухшие от пьянства сатиры гонялись за упитанными нимфами.

– Как дела, Малик? – крикнул Хагбард.

– Прекрасно, Хагбард, просто прекрасно, – ответил Джо.

– Будем спасать мир, правда, Джо? – прокричал Хагбард. – Спасать Землю, верно?

– Иисус спасает, – сказал Джордж и запел:

Я обрел покой, что выше понимания

В глубине моей души,

В глубине моей души,

В глубине моей души.

Я обрел покой, что выше понимания

В глубине моей души…

В глубине моей души… живет!

Хагбард и Стелла рассмеялись и зааплодировали. Гарри Койн покачал головой и пробормотал: «Как бывало. Да уж, как бывало».

Джо сделал несколько шагов в сторону Хагбарда, стараясь разглядеть через стол выражение его лица.

– Что ты имеешь в виду под «спасать мир»?

Хагбард глупо посмотрел на него, открыв от удивления рот.

– Если ты этого не знаешь, что тогда ты здесь делаешь?

– Я просто хочу уточнить: будем ли мы, спасая мир, спасать людей?

– Каких людей?

– Живущих на Земле.

– А, этих, – протянул Хагбард. – Да, да, мы будем спасать всех. Стелла нахмурилась:

– Более идиотского разговора я в жизни не слышала. Хагбард пожал плечами:

– Стелла, голубушка, почему бы тебе не вернуться на «Лейф Эриксон»?

– Да пошел ты в задницу!

Стелла резко встала из-за стола и ушла, покачивая крестьянской юбкой. В этот момент Джо по плечу хлопнул маленький косоглазый человек.

– Джо, присаживайся. Выпей.

– А я вас где-то видел, – сказал Джордж.

– Возможно. Давай садись. Выпей-ка этого прекрасного баварского пива. Это настоящее пиво. Ты когда-нибудь его пробовал? Официантка!

Новый гость, по-совиному таращась на Джо через очки с толстыми, как дно пивных бокалов, линзами, нетерпеливо щелкнул пальцами. Джо послушно сел рядом с ним.

– Вы очень похожи на Жана-Поля Сартра, – сказал он. – Я всегда мечтал познакомиться с Жаном-Полем Сартром.

– Увы, должен тебя разочаровать, Джо, – заметил косоглазый. – Вложи руку в мои ребра.

– Мал, детка! – воскликнул Джо, попытавшись обнять призрака, но обнял самого себя. Джордж посмотрел на него затуманенным взором и покачал головой. – Как же я рад тебя здесь видеть, – продолжал Джо. – Но с чего это ты косишь под Жана-Поля Сартра, а не под волосатого таксиста?

– Это хорошее прикрытие, – ответил Малаклипс. – Люди ожидают встретить тут Жана-Поля Сартра, который опишет всемирный рок-фестиваль с экзистенциальной точки зрения. Кроме того, это страна Лона Чейни-младшего, и если бы я появился здесь в облике Силвана Мартисета14 с заросшим шерстью лицом, толпа крестьян с зажженными факелами охотилась бы за мной по всему городу.

– А я сегодня видел волосатого шофера, – сообщил Джордж. – Думаете, это был Лон Чейни-младший?

– Не волнуйся, Джордж, – улыбнулся Малаклипс. – Волосатые люди на нашей стороне.

– Правда? – спросил Джо.

Он огляделся. Самым волосатым среди сидевших за столом был Хагбард. Его пальцы, руки и предплечья были покрыты черной шерстью. Щетина на лице поднималась почти до глаз. Волосы на шее не прекращались, но лишь уходили под воротник. У Джо мелькнула мысль, что в голом виде Хагбард должен быть похож на медвежью шкуру. У многих людей за столом были длинные волосы или прически «афро», мужчины носили бороды и усы. Джо вспомнил волосатые подмышки мисс Мао. Крестьянские блузы на женщинах, находившихся в этом зале, не позволяли рассмотреть их подмышки. Даже у Джорджа были длинные белокурые волосы до плеч, делавшие его похожим на ангела с картины Джотто.

«А как же я? – задумался Джо. – Я ведь совсем не лохматый. Я всегда коротко стригусь, потому что мне так нравится».