Беспредельщик (СИ) - Устинова Мария

— Ты что, дрожишь? — спрашивает он. — Замерзла? Или испугалась?

Мне хочется спросить про дочь, но не успеваю. Он открывает дверь в просторную комнату с двухспальной кроватью. Окна занавешены портьерами до пола. Здесь прохладно, комната производит нежилое впечатление, постель застелена. Наверное, для гостей… Есть санузел, гардеробная. И нет пыли, словно ее недавно вытерли.

— Чувствуй себя, как дома, — Алекс садится на кровать, вздыхает. В голове шумит после долгой дороги, и он выглядит вымотанным. — Не бойся. Я предупредил, что ты моя невеста, тебя не обидят.

А что было бы в другом случае? Это дом его отца. Он злился, что меня — захаровскую шлюху — Алекс притащил сюда. Пытаюсь представить, что со мной было бы без нашей сделки, и содрогаюсь.

Мне холодно и неуютно. Алекс замкнулся, рядом с ним страшно. Я иду в ванную, не зная, куда себя деть. Она шикарна: зеркала, свет, бело-золотой кафель. Небольшая, но умелым дизайном и правильно поставленным светом создано ощущение пространства. Я мою руки и умываюсь. У меня испуганно-напряженный вид, словно я постоянно жду опасность. Как животное в клетке. Алекс не понимает страхов женщины, оказавшейся среди врагов в чужом доме.

— Ника, — зовет он, и я возвращаюсь в комнату.

Алекс снял пиджак и сидит в той же позе. Ковыряет браслет. Я сажусь рядом, следя, чтобы между нами было пространство — не хочется вплотную.

— Ты голодная? — продолжает он. — Я ужинать не буду, спать хочу…

Я надеюсь, он не тронет меня. Он устал, и днем, заметив, что я избита, не стал давить. Кто знает, вдруг повезет и он не будет насиловать меня всякий раз, когда я не хочу, а он хочет…

— Алекс, о моей дочери… — я пытаюсь сформулировать вопрос. — Нас разлучили в тот же день. Я три месяца ничего о ней не знаю. Ты что-то слышал о ней?

Он смотрит на меня, и я не скрываю, как мне больно.

— Она с Захаровым, — спокойно отвечает он. — Где он, неизвестно, но мы думаем, страну они не покидали.

— А когда вы ее найдете? — я перестаю дышать от страха. — Что будет? Что с ней станет?

Под браком он мог подразумевать только наш союз. Зачем ему чужой ребенок? Алекс видит тревогу в моих глазах.

— Не переживай, Ника, — серьезно говорит он, не осталось ни капли от того Алекса, который бешено жал на газ или целовал меня, приставив к шее собственную пушку. — Я детей не убиваю.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не плакать, но слезы все равно застилают глаза. Алекс возится с лохматым краем браслета: пытается сплести обратно, а мне хочется подлизаться.

— Дай руку, — прошу я. — Я помогу.

Помедлив, он протягивает руку. Я расправляю нити и начинаю переплетать браслет. Пальцы действуют уверенно и неторопливо, я много раз заплетала косы куклам. Становится грустно от воспоминаний: в детской мы с Полинкой весело болтаем и плетем косички… Нити рвутся и расползаются, браслет буквально разваливается на части: нити старые, плюс пострадали от огня.

— Брось, — Алекс расстроенно трясет запястьем, видно, что браслет ему жаль. — Ему конец.

— Сними. Я подберу такие же нити и поменяю. Я умею.

Алекс развязывает браслет, я разглаживаю его на ладони, ощущая тепло.

— Давай спать, — устало предлагает он.

Мы ложимся вместе, но Алекс сразу же засыпает, оставив меня в тяжелой тишине большого дома. На потолке тени от деревьев, свет проникает между неплотно задернутых штор.

Просыпаюсь на рассвете. Постепенно в комнате становится светло, Алекс спит рядом. Я выбираюсь из теплой постели и прячусь в ванной. В этом доме я не могу расслабиться и постоянно жду, что кто-то войдет, нападет, оскорбит… Агрессия витает в воздухе, я чувствую ее кожей.

Я принимаю душ и голая кручусь перед зеркалом, пытаясь увидеть спину. Заражения удалось избежать. Ссадины чистые, заживают, и кожа не такая красная и раздраженная, как вчера. Двигаться почти не больно. Это значит, что скоро я выйду замуж…

Случайно замечаю, что Беспредельщик стоит в дверях и сонно смотрит на меня. Я тут же прикрываюсь руками и выскальзываю из ванной. Смущенно закутываюсь в его рубашку, хотя Алекс не видел меня голой, но везде меня касался. Он усмехается, наблюдая за мной.

— Смотри не открой голой дверь, — говорит он. — Сейчас принесут одежду. Нас ждут к завтраку.

Стук в дверь. Мне приходится открыть — потому что Алекс в ванной.

— Доброе утро, — в коридоре пожилая женщина со стопкой одежды. На ней черное глухое платье, волосы уложены в строгий пучок.

Не зная, что делать, я пропускаю ее в комнату. Она раскладывает на постели полотенца, одежду для меня, комплект из персикового кружева. Она работает степенно, четко, бросает на меня странные взгляды. Я никак не могу понять, как она ко мне относится, но ведет себя так, словно я — инородное тело. Из ванной выходит Алекс и нас тут же оставляют одних. Я сажусь на край постели, перебирая пакетики с нижним бельем. Мне неловко, что все это разложено прислугой у него на глазах, словно меня пытались унизить. Неужели нельзя было убрать в шкаф?

— Как ты себя чувствуешь? Как спина?

— Хорошо, — киваю я.

— Одевайся. Мы опаздываем, не будем заставлять ждать.

В гостиную мы спускаемся вместе. Я иду за Беспредельщиком, стараясь держаться в его тени — чтобы весь удар он взял на себя. На нем черный костюм и белая рубашка, а мне принесли нарядный светлый сарафан. Не знаю, кто выбирал, но к завтраку он не слишком подходит: юбка до колен с мягкими складками, по подолу крупные красные маки. Также мне принесли белые босоножки на каблуке и персиковый кардиган. Вещи дорогие, от громких брендов.

Мы останавливаемся на пороге. Алекс держится непринужденно, я цепляюсь за его локоть и несмело поднимаю глаза. Я жду увидеть семью за завтраком, и в гостиной действительно накрыт стол… Блеклый, без красок: белая скатерть, белая посуда, сияющие приборы.

В гостиной почему-то одни мужчины. Одеты строго, по-деловому, словно на выход.

— Наконец-то, — говорит отец. — Долго спишь, сынок.

Беспредельщик усмехается.

Все садятся за стол, в гостиной такая атмосфера, словно это поминки. Я рядом с Беспредельщиком, сижу, опустив глаза в тарелку. Мне не по себе, я физически ощущаю, что все взгляды прикованы ко мне.

Это исключительно мужская семья. Отца я уже знаю. Кроме него за столом трое мужчин. Слева от него пожилой — ему в районе шестидесяти, еще двое моложе. Один, кажется, брат Алекса — улавливается сходство, и волосы того же оттенка. Второму парню около тридцати. У него темные волосы и взгляд с непреходящим прищуром.

Где их женщины? Жены, мама Алекса, подружки? Но из женщин за столом только я. Прислуга разносит завтрак: фаршированные яйца, ветчину, хлеб. Но что удивляет — легкий алкоголь.

— Это она?

— Да, это Ника, — заявляет Алекс, выставляя на стол две бархатные коробочки для колец. — Спасибо, что пришли на мою помолвку. Свадьба состоится послезавтра.

Глава 13

Незнакомый мужчина бьет кулаком по столу. Жалобно звякают тарелки, в наступившей тишине я не могу дышать. Не всех на званом завтраке предупредили, кем будет невеста.

— Ты что себе позволяешь! Саша! Ты привез девку Захарова и берешь ее в жены?

Незнакомое «Саша» режет слух. Будто не о нем.

Алекс наклоняется, глядя на мужчину. Челюсть выдвинута вперед, он делает вид, что обнимает меня за талию, но на самом деле заводит ладонь себе за спину и кладет на рукоятку пистолета. Сердце мучительно сжимается от страха. Внутри семьи не такие хорошие отношения, как казалось…

— Это ты позволяешь себе лишнее, дядя Сергей, — у Алекса холодные, уверенные глаза. Это не игра, не гонка за острыми ощущениями. Он знает, что делает.

— Хватит! Сергей, прекрати, — голос отца звучит тяжело и предостерегающе.

Тот встает, отходит к окну в конце гостиной и закуривает. Долетает слабый запах дыма, мгновенно напоминая о Толе. Худшие моменты моей жизни связаны с этим запахом. Непроизвольно напрягается спина: я вспоминаю, как он привозит меня в свою резиденцию и избивает нагайкой.