Другой Мир (СИ) - Кристина Кулиш

-Спасибо... - пробормотал тот, ошарашено уставившись на мертвого гоблина.

Джулиан, нечего не ответив, вырвал свой меч из его тела и, стерев кровь, сунул в ножны.

А затем они осторожно сложили тела своих павших сородичей и предали их огню, почтив память о них несколькими торжественными словами. Однако прежде чем скрыться в спасительной тени густых крон, они сделали еще одно дело. Эльфы принялись сваливать тела гоблинов в одну кучу.

А Джулиан тем временем все думал о том, что произошло. Гнев и ужас терзали, разрывая на части, его душу, ему казалось, что все его тело охвачено каким-то болезненным ознобом; щеки горели, а сам он чувствовал как задыхается. И с ужасом понимал, что всего лишь за одну ночь постарел лет так на десять сразу. Ему казалось, что отныне на лбу у него стоит кровавое клеймо убийцы. Но затем он вспомнил обо всех тех ужасах, что творил руками своих подчиненных Марон и тугой узел у него под ложечкой стал помаленьку рассасываться, брови раздвинулись, а плечи расправились, словно он сбросил, наконец, тяжкий груз на землю. Он знал, что поступил правильно, по справедливости, ведь дело, ради которого он умыл свои руки по локоть в крови правое и единственно верное. И он осознал, что ради освобождения своей родины готов будет убивать столько, сколько потребуется, ведь пока народ арийский будет угнетаться Мароном, у него просто не будет другого выбора, хотя и понимал, что дальше договариваться самим собой, убеждая себя правотой общего дела, будет все сложнее и сложнее... А пока он решил, что если он продолжит думать об этом сейчас, то попросту сойдет с ума.

«Это я их убил! - думал он, вновь почувствовав, как сопротивлялась его ударом вражеская плоть, как хрустели, ломаясь, кости... К горлу вдруг подступила тошнота - Но ведь я и не думал, что придется кого-то убивать...!»

Люкас увенчал напоследок жуткую груду тел насаженной на острие копья головой какого-то гоблина, словно оставляя Марону и его прихвостням послание: и так будет с каждым, кто посмеет сунуться к нам, противостоящим арийцам, тави! - а затем кинул в самую середину зажженный факел.

А над их головами уже разливалась заря, алым светом подсвечивающая облака снизу. Луна и звезды уступили небосвод дневному светилу, исчезнув. Волосы трепал легкий, еще наполненный прохладой, ветер.

-А теперь нужно поскорее убираться отсюда - ответил он, поворачиваясь спиной к вспыхнувшей, подобно жуткому факелу, груде из мертвых тел - Мы и так слишком задержались.

***

День клонился к вечеру и в лесной чаще становилось темновато. Лучи заходящего солнца больше не проникали под раскинувшийся над головой полог, и воздух быстро остывал, покрывая траву и нижние ветви деревьев пушистым белым инеем. Ночные животные повылазили из своих нор и удивленно таращились из темноты на чужаков, посмевших вторгнуться в их законные владения.

Они гнали лошадей весь день и всю ночь, остановившись лишь один единственный раз, чтобы напиться и перекусить всухомятку. И все же встретились с Семом лишь к середине следующего дня в той самой пещере, что когда-то послужила им отличным убежищам от возможных врагов и разыгравшейся непогоды.

Наскоро перекусив, Люк и Тим рассказали Сему о том, что с ними произошло после того, как они разделились. А Джулиан тем временем присел на корточки возле Каина и осторожно положил ладонь ему на лоб. Тот оказался влажным и очень горячим. Глаза беспокойно двигались под опущенными веками, словно ему снилось нечто очень тревожное. Обтирая ему лоб, влажной тряпицей Джулиан с ужасом осознавал, что с каждой прожитой минутой Каин все ближе и ближе к смерти, ведь даже искусственно вызванная кома не могла помочь ему вечно сопротивляться смерти, и искренне сожалел, что не в силах сделать для него большего.

А затем, привязав Каина к талии Тима, они вскочили в седла; им предстоял обратный путь до Дейнора лишенный привалов и ночного отдыха...

-Знаешь, иногда, - мирно сказал ему Сем, прежде чем они тронулись - у задачи бывает два решения, а у монеты две стороны. Тебе всего лишь представилась возможность получше узнать Люка. И простить его. А если простить не можешь, то, по крайней мере, постарайся не вспоминать о том, что он чуть было не сделал. Он ведь не со зла и не от какой-нибудь неприязни хотел принять подобное решение. Он о тебе же в первую очередь и беспокоился...

***

Измученные, едва способные держаться в седле, они в середине второго дня их обратного пути, наконец, стали спускаться в знакомую укромную долину. Где меж отрогов гор точно посередине огромного зеленого, пока еще не тронутого то тут, то там заявляющей о себе осенью, поля и скрывалось их убежище, выстроенное из цельного гранита, и возвышающееся над землей в высоту на пять воздвигнутых друг на друга «ступеней». С возвышающихся по бокам основного здания двух сторожевых башен за их приближением уже наблюдали несшие вахту зоркие дозорные-лучники.

И прежде чем разнесшееся по полю пение сигнальных труб и колоколов отзвучало, постепенно стихнув совсем, навстречу им выехал отряд из десяти всадников. Поравнявшись с ними у полукруга из полуразрушенных колон, всадники Дейнора окружив их плотным кольцом, отконвоировали в подземную крепость под радостные крики приветствующих их разношерстных тави.

-Дорогу! Дорогу! Всем разойтись! - донеслись до них крики стражников.

А затем толпа зевак, повинуясь, расступилась и навстречу им вышли король Эдвин, леди Киара, а так же Элея.

-С возвращением же дети мои! Слава звездам, что с вами все нормально...! – воскликнул король, вздохнув с облегчением. Однако увидев их измученный вид, а так же израненного Каина он оставил все расспросы на потом, немедленно отправив их к целителям.

***

Целители вырезали застрявшие в плоти наконечники, обработали зияющие раны и порезы, наложили швы и тугие давящие повязки, чтобы остановить кровотечение. Трое из них не отходили от постели раненого, но состояние Каина ухудшалось с каждым часом…

Яд проник слишком глубоко, поражая систему жизнеобеспечения…

Целители во главе с Киарой взяли не только анализ крови Каина, но и сумели составить примерный состав яда, однако пропуски заполнить не смогли, как не старались. Они испробовали различные виды противоядий, но, ни одно не помогло. Единственное, чего они смели добиться - это выяснили, что столкнулись с новым типом яда. Однако продолжали делать все, что было в их силах. А силы их были ограничены; все, что они могли - это приглушать боль с помощью обезболивающего.

А время все шло... И по их же собственным прикидкам яд должен был действовать еще день, иными словами жить Каину оставалось где-то до утра.

Однако положение изменилось с появлением в палате Алана приглашенного на Военный Совет.

Едва он появился в Дейноре, как ему сообщили о ситуации с Каином, и он тут же решил помочь никогда не сталкивающимся с подобным ядом целителям. Он не только осмотрел Каина, но и сумел выяснить, что яд, использованный на нем, был синтезирован из тяжелых металлов и относился к типу, что проникая в мышцы, разрушал клетки и органы. А затем перешел к решительным действиям, заручившись поддержкой целителей и Киары. С помощью своей, особой, магии он сумел извлечь большую часть яда, и за жизнь его теперь можно было не волноваться. Кризис миновал. Однако расслабляться еще рано. В организме Каина все еще находилась часть яда, и чтобы удалить ее, нужно было приготовить противоядие. И эту заботу Алан взял на себя, вначале оставив немного извлеченного яда, а затем приготовив список из необходимых для приготовления лекарственных трав. Едва перечисленные им компоненты были собраны, Великий Единорог с помощью Киары приготовился готовить раствор из растертых трав. А едва противоядие было приготовлено и проверено целители поставили Каину капельницу и стали вводить противоядие в организм капельным путем.

Однако Каин стоически перенес все – и извлечение яда и капельницу, так как был не только силен телом и духом, но и совершенно не желал расставаться с жизнью. И теперь дело оставалось за малым – выходить его, поставив на ноги.

***

Каин пришел в себя, вокруг было слишком тихо и непривычно бело: потолок, стены, простыни. Голова была слишком тяжелая, и думать совершенно не хотелось... Не было и сил пошевелиться.