Другой Мир (СИ) - Кристина Кулиш

Неподалеку от него Люк, точно бешеный зверь, орудовал своим мечом, прорываясь сквозь любую защиту. Едва он раскроил одному гоблину шлем вместе с черепом, на него тут же навалились двое других с обнаженными мечами, но ему удалось блокировать их удары, прикрывшись телом только, что убитого им гоблина, словно щитом. Один из ударов оказался так силен, что меч нападавшего застрял в теле поверженного сородича. Люкас резким выпадом снес ему голову и теперь кружился возле второго своего противника; на губах его играла жуткая, какая-то безумная усмешка…

Над Джулианом возвышался гоблин, с мерзкой усмешкой раззявивший пасть. Чудовище было огромным, значительно выше и шире любого среднего эльфа, с сероватой, покрытой отвратительными язвами, кожей и маленькими, горящими желтым светом, глазками. На груди и плечах вздувались мускулы, шея была плотной и мускулистой. Грудь прикрывала нагрудная пластина, на голове торчал металлический шлем. К левой руке был привязан круглый щит, а правой рукой он держал короткий зазубренный меч. Гоблин взревел, что было сил, и принялся размахивать мечом. Джулиан едва успел увернуться; лезвие просвистело у самой его щеки.

Крутанувшись волчком, Джулиан встал лицом к лицу с противником; сердце колотилось в груди с такой силой, будто хотело вырваться из груди... И тогда, глядя прямо в лицо приближающейся смерти, он явственно вспомнил рассказ матери о смерти Джошуа, перед глазами вновь встали лица убитых Следопытов, и в душе его пробудилась такая свирепая ярость, такая лютая ненависть... И это уже было не просто желание отомстить, он жаждал не просто восстановления справедливости. Само его естество восстало против самого факта смерти. Нет, он не позволит, вот этому чудовищу, так просто взять и убить его, прервать само его существование в этом мире! И ярость эта все росла и росла в нем стремясь вырваться наружу...

Тим, с лицом искаженным в страшном оскале, уже отскочил от безжизненного тела очередного противника, бросившись к следующему. А следующий уже целился ему копьем в грудь. Но Тим каким-то невероятным образом сумел перехватить копье за древко прямо на лету, извернулся и послал его прямо во врага только что это копье метнувшего. Острый наконечник пронзил латы насквозь и застрял в ребрах. А эльф уже замахнулся мечом, но его первые удары противник сумел отразить закованной в латы лапищей. Но он не сдался; и вскоре ему удалось проткнуть гоблину бедро, а затем и нанести смертельный удар в горло.

Джулиан расправил плечи - он уже больше не был тем беспомощным мальчишкой, он был высоким, ловким, гибким, почти взрослым мужчиной. Страх уже прошел не оставив в душе не следа. Присев, он ловко увернулся от страшного удара, а затем, резко выпрямившись, он подпрыгнул и, взмахнув мечом над головой, и перехватив рукоять обоими руками, что было сил, обрушил на шлем противника. Затем он сделал выпад вправо, резко взмахнув мечом и парируя удар, а затем застыл с согнутыми для обороны руками...

Он совершил еще несколько выпадов, нападая и защищаясь. А затем схватка заполнила все его внимание целиком; времени смотреть на других не осталось. Джулиан приседал, рубил, парировал, наносил удары, защищался и протыкал противника в прыжке. Он сражался, испытывая бездумный прилив сил, не думая более о собственной безопасности, тесня и рубя врагов направо и налево, оставляя за собой лишь груды искромсанных тел.

Вращая над головой меч, он переложил его из одной руки в другую и, обрушив на врага, разрубил тело на две части. И лишь тогда он осознал, что врагов больше не осталось. Лишь они сами, с ног до головы покрытые кровью, на опушке старого леса устланной изрубленными телами гоблинов.

Загнанно дыша, потирая то одно ушибленное место, то другое, он подошел то и дело, оскальзываясь на траве залитой вражеской кровью к Люкасу и Тимиуму нависающим над каким-то захваченным в плен гоблином, то и дело заходившемся в неприятном смехе.

Его морда была искажена лютой ненавистью и поистине королевским презрением; он постоянно омерзительно скалил зубы, обнажая неровные желтые клыки.

-Говори, что вы забыли за пределами Анарии?! - прорычал Люк, смотря на пленника сверху вниз.

-Мы несли слово нашего хозяина, эльфийские крысы - заявил тот рычащим басом - А ваши головы послужили бы весьма красноречивым дополнением к его посланию.

Эльфы переглянулись. Все думали об одном и том же: уж не ловушка ли это? Прищурившись, Люк все же решил рискнуть и продолжил допрос:

-И о чем же этот гнусный предатель захотел с нами «поговорить»?

И гоблин, довольно усмехнувшись, ответил ему:

-Наш хозяин велик. Он правит небом и землей. Он все знает и все видит. И он правит своим народом. И вы для него просто козявки. Грязь под ногами. Однако же он очень хотел с вами побеседовать, придти, наконец, к единому мнению, прежде чем принять окончательное решение и развязать, к его огорчению, открытую войну. Он великодушно желает заключить с вами перемирие. Ведь только благодаря его милосердию вы все еще живы и даже неблагодарно пытаетесь противостоять его власти.

-Перемирие?! - с потемневшим от ярости лицом, воскликнул Люк - Да истинная сущность вашего «королевства» - это зло! Всеобъемлющее и все уничтожающее зло! А сам Марон - это страшная ядовитая язва на теле нашего мира! Он уничтожил и захватил наше королевство, убил короля Джошуа, разрушил созданные им мир и благополучие, он преследовал и уничтожал арийцев, он сжигал дотла их дома... - голос его сорвался - С его приходом мы не знали покоя! А теперь он захотел перемирие?! Да вы и ваш хозяин наши заклятые враги! Вы и ваш проклятый Марон, настоящие выродки и никто из нас - свободных, истинных, арийцев - не имеет ни малейшего желания вступать с вами в переговоры! Мы скорее умрем, чем позволим себе присоединиться к его проклятому Союзу!

Тим и Джулиан молчали. Но гнев, так же, как и в Люке, кипел в их душах, а слова его так же, исходили и из их сердец. Они уже научились жить и ненавидеть Марона всеми возможными и невозможными силами. Они давно уже на своей собственной шкуре испытали все прелести правления Марона, осознав, что его единственная цель - захват власти, уничтожение или полное и беспрекословное подчинение своей воле всех оставшихся в живых арийцев. И его совершенно не волновало, что при этом станется с ними, с Арией. В его планах не было мира, спокойствия и процветания, лишь смерть, запустение и уничтожение. И Джулиан, оказавшийся в Арии не так давно, уже успел проникнуться этим пламенем ненависти, горящим в сердцах, изо всех сил, сражающихся ради прежнего рассвета тави.

-Ты совершаешь огромную ошибку! - усмехнулся гоблин, обнажая клыки - От моего хозяина вам все равно никогда не скрыться. Он все равно вас рано или поздно настигнет. И скорее рано, чем поздно. Ведь он все-все о вас знает. А армия за стенами замка только и ждет, что его приказа. Одно его слово и мы, точно буря, обрушимся на вас, сметая и уничтожая все на своем пути. И тогда вы сами будете молить его о милосердии и пощаде. А если же у вас хватит сил сопротивляться, то все вы будете страдать под пытками или в рабстве весь остаток своей жалкой жизни, мечтая, лишь об одном: поскорее умереть.

-Лучше оставь свои советы при себе! - выкрикнул Люк, едва сдерживаясь от обуявшей его ярости - А хозяину своему передай, что мы с огромным удовольствием будем смотреть, как он будет биться в страшных корчах, и вороны будут клевать его гнилые внутренности, когда война кончится и правлению его настанет конец!

Физиономия гоблина исказилась от ярости, и он зарычал, обнажив клыки:

-Запомни эльфийские отродье: ты еще сполна расплатишься за эти слова, истекая кровью у его ног! Если, конечно, сумеешь еще дожить до начала следующей недели...

А остальное произошло в мгновение ока...

Гоблин, резко дернувшись в сторону, сбил с ног Тима, удерживающего его на месте приставленным к горлу лезвием кинжала. Оружие выпало из его рук и пленник тут же схватив его, бросился на Люка, готовый пронзить его. Джулиан среагировал моментально. С силой замахнувшись, он метнул в гоблина свой меч, и клинок, тускло сверкнув, с жутким хрустом насквозь пронзил врага. И тот с каким-то приглушенным бульканьем рухнул на землю к ногам Люкаса.

-Спасибо... - пробормотал тот, ошарашено уставившись на мертвого гоблина.

Джулиан, нечего не ответив, вырвал свой меч из его тела и, стерев кровь, сунул в ножны.