Журнал «Вокруг Света» №06 за 2008 год - Вокруг Света

Сам государь заявил себя сторонником последней — хотя бы потому, что согласно хинаяне полноценным буддистом может быть любой человек, а не только ушедший от мира монах. Но вот государственное покровительство он предпочел оказать махаяне, ибо счел, что именно это учение подойдет его подданным как нельзя лучше. Правительство империи явно нуждалось в религии, при которой все ее граждане, занимаясь тем, что мы сегодня назвали бы «общественной деятельностью», превратились бы в единую культурную и духовную силу. По мысли российского буддолога Андрея Зелинского, союз «алтаря и трона» дал махаяне возможность прочно встать на ноги, а кушанам — расширить сферу своего политического влияния не только в собственной стране, но и далеко за ее пределами.

Впрочем, историчность собора при Канишке до сих пор не доказана. Зато бесспорным фактом является то, что во второй половине II столетия, то есть сразу после правления кушанского реформатора, буддистские миссионеры хлынули на восток, в первую очередь в Китай , где это учение расцвело пышным цветом. И все они были приверженцами махаяны.

Что до земель самого Кушанского царства, то там массового обращения населения в буддизм как раз не получилось. Несмотря на поистине грандиозные масштабы храмового строительства, на повсеместную организацию монастырей, которые деятельно поддерживали Канишка и его наместники, в той же Бактрии, например, прочно удерживались и местные культы, и собственный добуддистский династический культ кушан — сооружения Халчаяна и Сурх-Котала тому свидетельство.

Но кроме буддистских реформ и военных достижений Канишка прославился еще и другими преобразованиями: скажем, отказался от старого летосчисления, ведшегося от некоего события, давно забытого всеми кушанами (история не сообщает от какого именно), и ввел новое — от собственного вступления на трон. Кроме того, государь навел порядок в денежной системе. Если раньше в ней не соблюдалось строгого канона (чеканили и двуязычные персидско-греческие монеты, и такие, на реверсе которых красовался индусский бог Шива), то этот государь велел выпускать монеты с легендой только на бактрийском языке. Собственно, кушанская письменность для передачи слов языка тохарской группы использовала греческий алфавит с добавлением буквы «ш».

Копия шкатулки царя Канишки из Пешавара. Британский музей 

Четыре веры в одной шкатулке

Основным вкладом Канишки в буддистскую архитектуру стала так называемая «Ступа Канишки» в Пешаваре, со строительством которой связана легенда. Когда Канишка проезжал через этот район, перед ним в образе юноши явился Шакра — мифологическое существо, появляющееся среди людей, чтобы слушать проповеди Шакьямуни и помогать его последователям. Решив повлиять на царя, он принялся строить нечто прямо на пути его коня, объяснив, что воздвигает ступу в честь Будды. Потом над этой ступой царь велел построить еще одну, более грандиозную, а маленькая ступа Шакры осталась видна с южной стороны нового сооружения. В начале ХХ века археологи открыли основание знаменитого храма и определили, что его площадь составляла около 90 м2, а по письменным свидетельствам (китайские паломники утверждали, что она была высочайшей в Индии) в высоту она достигала около 210 метров и была покрыта драгоценными камнями. В 1908—1909 годах археологи обнаружили в камере под ступой позолоченный реликварий, который считают принадлежащим Канишке и даже датируют первым годом его правления. В ковчежце нашли три фрагмента костей, которые кушаны считали принадлежащими Будде. Ныне сам реликварий находится в Пешаваре, его копия — в Британском музее, а предполагаемые останки Будды англичане, занимавшиеся раскопками, отправили в 1910 году в Бирму, где их было проще охранять. Длинная надпись на реликварии сделана греческим художником Агесилаем — «управителем работ государя Канишки в монастыре Махасена». На крышке изображен Будда на лотосовом пьедестале, ему поклоняются Браха и Индра, а по краю крышки — летят гуси, которые символизируют души, покидающие круг сансары. У некоторых из них в клювах греческие венки победителей. Сам Канишка изображен на стенке реликвария в окружении иранских богов Солнца и Луны.

Период полного распада

За Канишкой последовали еще три сильных царя — Хувишка, Вашишка и Васудэва. После смерти последнего, около 225 года, страна впервые распалась на западную и восточную части. Словно в унисон закату империи Римской, торговля с которой поддерживала благосостояние кушанского государства, последнее вступило в полосу непрерывного упадка.

Правда, еще спустя два столетия после смерти Васудэвы новые правители бывших имперских областей пытались восстановить свою власть, утверждая, что наследуют ее от Великого кушанского дома. Досталось это наследство трем династиям — Кушаншахам, Младшим Кушанам и Кидаритам, последовательно дотянувшим до V столетия. Хроника падения царства дошла до нас в обрывочном и противоречивом виде. В 224—240 годах на земли Бактрии и Северной Индии вторглись войска иранских Сасанидов. К концу века кушаны потеряли власть и над своими землями в долине Ганга...

Все, что осталось от величественных лестниц и террас святилища в Сурх-Котале. Фото FOTOBANK.COM/GETTY IMAGES 

Потом, правда, на короткий срок власть над основными территориями бывшей империи стала принадлежать династии Кушаншахов — ее послы явились к Сасаниду Арташиру I, принесли заверения в вассальной преданности и взамен получили «ярлык» на царство, как сказали бы на Руси времен монгольского ига. Во всяком случае, наследник Арташира Шапур в одной из скальных надписей, коими так прославились персы, около 248 года заявляет, что верховный владыка Кушанской земли — именно он; а чуть позднее в Балхе начинают чеканить иранскую монету, копируя ряд элементов времен Васудэвы. Там значится и титул «Кушаншах, царь кушан», очевидно, принадлежавший «губернатору» — вассалу.

В IV веке во взаимоотношения Сасанидов и Кушаншахов вмешались индийцы. Представитель Дома Гуптов Самудрагупта тоже выпустил копии монет Васудэвы и в своей Аллахабадской надписи заявил, что позволил неким «дэвапутра-шахи-шаханушахи» (божественным сыновьям царского достоинства) править от его имени в Пенджабе и Гандхаре. Что это за титул? Им в прежние времена пользовались иногда кушанские цари, но здесь ведь не названы имена государей! Так что слова Самудрагупты вполне могут означать, что кто-то из отчаявшихся позднекушанских князей просто вошел в союз с индийцами, чтобы как-то сопротивляться Сасанидам и Кушаншахам.

Наконец, в середине IV века в Балхе некий Кидара создал недолговечное царство, названное позднее Кидаритским. Кидара считал себя кушаном и пытался подтвердить этот факт традиционно — чеканкой монеты, имевшей хождение по всей некогда кушанской территории. Наследники его действовали на первых порах довольно успешно, и даже отвоевали — в последний раз в истории кушанской эры — несколько старых провинций Канишки. Но могущества предшественников они не достигли. Их империя получилась слабой: в V веке, когда в Центральную Азию хлынула очередная волна кочевников — «белых» гуннов-эфталитов, ей пришел конец.

И, видимо, в этих событиях кроется окончательный финал кушанской истории, в которой названия династий и имена царей — лишь внешняя сторона. Историкам еще предстоит исследовать «белые пятна» великого Кушанского царства. Третью величайшую империю античности в отличие от императорского Рима и китайской державы Хань судьба несправедливо занесла песком времени. Откроем ли мы когда-нибудь сокрытые под ним тайны?

Руины былой славы

В Халчаяне (ныне в Денауском районе Узбекистана) при раскопках конца 1950-х — начала 1960-х годов открыли остатки дворца первых кушан, возведенного в бактрианских традициях. Здесь обнаружили колонны и главный зал с портретами правителей, настенными росписями, глиняными скульптурами, изображавшими придворные и батальные сцены, праздничные процессии. А в афганском Сурх-Котале в 1951-м открыли холм с остатками комплекса святилищ. Он состоит из трех храмов огня, расположенных на вершине священного колодца у подножия монументальной лестницы, связующей их. Главный храм, посвященный Канишке, был окружен стеной с башнями и колоннадой. В нем поклонялись одновременно и огню, и царям. Сурх-Котал — апофеоз кушанского синкретизма: эллинистический декор сочетается в нем с местной планировкой, а надписи сделаны на бактрийском языке греческим алфавитом.

Динара Дубровская

Ради нескольких кадров

Года три назад телезрители увидели леденящие душу кадры: новенький Opel Zafira выбрасывают из транспортного самолета, вслед выпрыгивают семеро смелых парашютистов, которые в стремительном пике догоняют обреченную машину, открывают двери, раскладывают утопленные в полу сиденья, залезают внутрь, предварительно сняв парашюты и прицепив их к стойкам кузова. Финал, естественно, благополучный — вся компания вместе с авто совершает мягкую посадку.