Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия

Аниаллу убрала свернувшийся глимлай в рюкзак и заправила толстую косу обратно за ремень. Приведя себя в надлежащий вид, она подошла к Селорну, и они зашагали вглубь дома по чёрно-изумрудному ковру.

– Тебя можно поздравить с первым заданием? – спросил патриарх, когда они миновали открытую галерею и вошли под своды Внешнего замка.

– Да, – кивнула Аниаллу, но подробностей рассказывать не стала. Молчание было одним из условий её контракта. Селорн не стал расспрашивать её, и некоторое время алаи шли молча. Над ними проплывали чёрные каменные арки, украшенные затейливой резьбой, по-алайски низкие потолки сменялись вдруг иллюзиями ночного неба или уходящих ввысь деревьев. Они проходили через комнаты, освещенные свечами в вырастающих прямо из стен ветвях-подсвечниках или стайками мелких магических огоньков, кружащихся под потолком подобно каким-то светящимся насекомым, или полосками флюоресцирующего мха, имеющего самые разные оттенки: от алого до лилового и оливкового. Эал и Аниаллу шагали мимо статуй знаменитых алаев и устрашающе-реалистичных изваяний готовящихся к прыжку пантер. Глядя на этих могучих грозных кошек, Аниаллу вдруг вспомнила о совсем не похожей на них соплеменнице, у которой не оказалось ни длинных острых зубов и когтей, ни сильных лап, способных сбить с ног любую собаку.

Аниаллу рассказала Селорну о загнанной на дерево кошке и обнаруженном благодаря ей тайном пристанище чёрных магов, но это нисколько не обеспокоило патриарха.

Но стоило алайке поделиться с ним своими опасениями насчёт исчезнувшего в портале незнакомца, эал насторожился, оба его уха повернулись к Аниаллу, и он начал подробно расспрашивать дочь обо всех деталях. Алу повторила свой рассказ, стараясь ничего не упустить.

– Почему ты уверена, что это не тагарцы? – поинтересовался Селорн, когда тал сианай рассказала ему о характерном запахе благовоний, доносящемся из подвала.

– Они вовсе не похожи на Мучителей, – пожала плечами Аниаллу, – символы на одежде другие, да и антураж не тот – ни идола, ни стола для жертвоприношений, ни их излюбленных пыточных штучек. Да и ауры чужих страданий не было, там витало зло, очень могущественное зло, но оно ещё не успело проявить себя. Тем более – они старики, а я никогда не видела тагарца-старика… Быть может, мы зря так заинтересовались ими? Просто чёрные маги.

– Ты не смогла спуститься в подвал – чутьё тебя остановило, – напомнил девушке Селорн. – Такое случайно не происходит. Значит, тебе угрожала реальная опасность. А если это так, если эти старики способны причинить зло тал сианай, значит власть их велика. Может быть, настолько велика, – совсем тихо проговорил эал, – что её хватило, чтобы подкупить или подчинить себе одного из принятых в нашу семью чужаков или даже кого-нибудь из эалов.

Аниаллу знала, что Селорн обеспокоен ещё и тем, что такой поступок одного из его подчинённых укрылся от его глаз. Такое происходило крайне редко – обычно, своеобразная манера правления патриарха работала идеально.

– Шагнувший в портал был очень высок, как эльф или даже дракон, да и глаза его не светились, – постаралась обнадёжить отца Алу. – Это точно не алай.

– Но рисунок его плаща напоминает вышивку на одеянии членов нашего дома, – возразил Селорн, хотя ему очень хотелось поверить в слова Аниаллу.

– Селорн, а ведь твоя соправительница взяла под своё покровительство какого-то тёмного эльфа, – вспомнила вдруг Алу. – Энаор ещё долго упрашивал её сделать это.

– Это точно не он, – ответил Селорн, – они оба со вчерашнего утра заняты изготовлением какого-то магического предмета, над проектом которого работали уже несколько месяцев. Наложили на свой заклинательный покой заклятье, которое не позволяет выбраться оттуда наружу или проникнуть внутрь ничему и никому. Срок его действия закончится меньше чем через час.

– Значит, мне просто показалось, – облегчённо вздохнула Алу, но её спутник почему-то не разделил радости алайки и, мрачно задумавшись, молча шагал рядом с ней.

Эалы, исконные обитатели Великого леса, сделали и своё жилище в Бриаэлларе похожим на привычный им древесный мир Ал Эменаит. Могучие деревья прорастали через этажи замка, становясь частью стен и крыши. Ниши, прорезавшие их местами, походили на дупла, а ковёр под ногами был неотличим от мха, покрывавшего почти все дворики и пол некоторых коридоров. Создавалось впечатление, что каменный дворец – это невесомая кружевная ленточка, обвивающаяся вокруг фантастического букета. Он совсем не походил на эльфийские замки, где живые ветви и цветы подменялись искусной вышивкой и резьбой, а освещение, дарованное самой природой – магическими огнями и прочими искусственными светильниками. Он не был подделкой, суррогатом леса, нет, дом Селорна был частью леса – живущий своей магической жизнью, но полный дыханьем природы, дикой, хищной и прекрасной.

Каждого, кто попадал в замок дома ан Ал Эменаит, да и любой другой влиятельной алайской семьи, поражали его размеры. Сотни комнат, залов и двориков, тенистых садиков, разбитых на крышах, и балконов, куда обитатели дворца иногда не заходили месяцами. Но это не были тусклые и скучные закоулки, какие часто бывают в человеческих замках, с покрытой полотняными чехлами мебелью и тяжёлыми пыльными шторами на окнах. Нет, в алайских жилищах не было места бесполезным вещам. Каждый уголок, каждая деталь обстановки имела свой смысл. Даже маленькие комнатки были отделаны с такой же любовью и навеянным воспоминаниями о родных лесах вдохновением, что и жилые помещения алаев и Семейный Собор. Не было ни двух одинаковых, ни пустых, ни просто обставленных помещений, каждое – особенное, и в каждом – тоска по Великому лесу, память о мире вечной ночи, затерянном среди моря листвы, о таинственных просторах, раскинувшихся под звёздами, которые светят там совершенно по-особому.

Зачем понадобилось горстке алаев такое огромное жилище? Может быть, потому, что, одиночки по природе, кошки предпочитают жить в небольших уютных помещениях и даже если выбираются побродить по замку, то любая встреча нежелательна для них. Алаи считают, что постоянная суматоха, шум и теснота, когда каждую секунду твои мысли или дела могут быть грубо прерваны чьим-то вторжением, приводят к озлоблению и разобщённости.

В той части замка, по которой сейчас шли Селорн и Алу, располагались тренировочные залы, в которых воины и маги постоянно совершенствовали свои навыки, а этажом выше – зал приёмов. Глубоко внизу простирались огромные подвалы дома: сокровищница, где хранились самые невообразимые магические предметы и драгоценности, заклинательные покои волшебников и подземное озеро, в водах которого водилась привезённая сюда из Великого леса особая прозрачная, светящаяся рыба, более не встречающаяся нигде.

Долгое время патриарх и его дочь шагали через покои Внешнего замка, направляясь к его сердцу: в центре просторного Внутреннего двора, разделённого невысокими стенами на четыре части, возвышался меньший по размеру дворец. Эта часть особняка была жилищем элиты дома ан Ал Эменаит.

Наконец они попали в узкий зал с множеством боковых проходов и сводчатым потолком, неожиданно высоким для алайского жилища. На стенах, теряясь в вышине и свисая до самого пола, красовались узкие полоски холста, на которых были изображены наиболее значительные сцены из истории Ал Эменаит. С ярких картин на кажущихся крошечными по сравнению с ними Селорна и Аниаллу взирали лица героев прошлого и настоящего. Среди них был и сам Селорн. Он был изображён сидящим на троне Властителя Великого леса, от которого отрёкся многие годы назад.

Около каждого полотна стояли подсвечники из множества причудливо изогнутых и переплетённых между собой тонких железных прутьев. Они походили на маленькие деревья, у которых вместо листьев трепетали яркие язычки пламени. Вокруг подсвечников, как бы защищая их своими чёрными телами, восседали или лежали по две пантеры, грациозно изогнувшиеся и смотрящие друг на друга слабо светящимися глазами.