Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти) - Линда Миллер

Она начала метаться и бормотать что-то в приступе удовольствия. Наконец все ее ощущения соединились и выплеснулись в одном диком, исступленном крике полной капитуляции и полной победы. Она отдала все, что имела, и все, чем она была, Патрику.

Шарлотта откинулась на подушки, ожидая, что теперь и он получит свою долю удовольствия. Однако Патрик просто лежал рядом, мягко обнимая ее одной рукой. Впервые она была тронута его бескорыстным поведением, но в тот же момент страшное подозрение закралось в ее мысли. А что, если он делает так только для того, чтобы отдать ее нетронутой Халифу?

Она напряглась, но он тут же нежно прижал ее к себе, подчиняя своей ласке. После долгого молчания Патрик произнес:

— Доверься мне. Пожалуйста. Просто доверяй мне.

— Я уверена, что змей-искуситель говорил в свое время то же самое Еве-прародительнице, — ответила Шарлотта, испытывая в то же время некоторое замешательство от того, как прозвучал ее собственный голос, — он был слабым и дрожащим.

Милостивый Господь, никогда, ни в каких самых ярких своих фантазиях она не могла себе представить, что этот мужчина может доставить такое неслыханное удовольствие…

Патрик рассмеялся и легонько шлепнул ее.

— Возможно, ты и права, — согласился он. — А теперь одевайся скорей, пока слуга не пришел и не увидел тебя.

Шарлотта натянула платье, сраженная самой мыслью, что кто-то мог зайти сюда и увидеть ее на плечах у Патрика или услышать ее крики. Патрик с усмешкой смотрел на нее, приподняв одну бровь. Он был полностью одет, лишь волосы распущены, как у индейцев.

— Почему ты так краснеешь, Шарлотта? — стал он поддразнивать ее. — Может быть, это оттого, что тебе понравилось то, что я делал?

Она бросила на него яростный взгляд, взбешенная тем, что не может опровергнуть его слова. Возражать ему было бы нелепо после того, как она здесь задыхалась, стенала и молила его сделать это еще и еще.

— Самонадеянность, мистер Треваррен, вам очень не к лицу, — ответила Шарлотта.

Она стояла на коленях, собираясь встать, когда Патрик неожиданно забрался рукой под платье и занял твердую позицию там, где вольничал совсем недавно. Установив неподвижно один из пальцев в мягкой глубине, он медленно проводил остальной частью ладони снаружи вокруг цветущего бутона, который он столь искусно и мастерски ласкал чуть раньше.

Шарлотта охнула, невольно запрокинула голову назад, и издала страстный стон. Патрик опять усмехнулся.

— Моя несравненная, — выдохнул он, не прерывая своих движений, — возможно, моя самоуверенность и не идет мне, зато твоя страсть делает тебя еще красивей. — Он подразнил ее еще немного, затем убрал руку и, взяв ее за подбородок, сказал: — Думай обо мне, когда сегодня ты будешь лежать одна ночью. — Он опять поцеловал ее глаза, рот, кончики грудей.

Шарлотта все еще не пришла в себя и была жутко раздосадована, что он раздразнил ее и бросает. Она вздрогнула, когда он хлопнул в ладони, вызывая слугу.

— Почему, Патрик? Зачем ты заставил меня снова захотеть тебя и тут же бросаешь?

В комнату уже спешил слуга. Патрик улыбнулся и, понизив голос, ответил:

— Как я уже говорил, я хочу, чтобы ты думала обо мне сегодня ночью и любой ночью, пока я не вернусь к тебе.

Патрик что-то сказал слуге на местном диалекте, затем легонько ущипнул Шарлотту за локоть.

— Держи себя в руках, когда я буду уходить! — жестко приказал он.

Шарлотта судорожно вздохнула, удерживая подступившие слезы.

— Я не собираюсь давать никаких обещаний, — сказала она, гордо вздернув головку, и молча проследовала за слугой.

Они не успели завернуть за угол, как появился мужчина, одетый в роскошную шелковую рубашку и черные шаровары с искусной вышивкой. Он был очень похож на Халифа, но поменьше ростом и с более округлым лицом.

— А это кто? — спросил он, с нескрываемым удовольствием разглядывая Шарлотту.

Слуга остановился в явном смятении.

— Мой братец отыскал еще одну жемчужину для украшения своей постели? — И он попытался обнять Шарлотту за плечи.

Она отступила и выпалила:

— Не знаю, кто вы, но для вас же будет лучше не трогать меня!

— Я Ахмед, — услужливо проговорил мужчина, похотливо пожирая се глазами. — Султан, да благословит его, Аллах, — мой сводный брат.

Шарлотта заметила, что слуга куда-то исчез, и молила про себя Бога, чтобы Ахмед ее не тронул.

— Пожалуйста, позвольте мне пройти. Я должна вернуться в гарем. У меня… у меня могут быть осложнения с султан-валид.

Ахмед убрал руки, но не двинулся с места.

— Да, — признал он. — С этой старой сластолюбивой козлихой у тебя могут быть неприятности. Чего доброго, прикажет Рашиду попортить твой мягкий задик и накажет тебя на глазах у всего гарема в назидание другим. Но я обещаю тебе: воспоминание об удовольствии, которое ты получить со мной, поможет тебе перенести даже это.

Шарлотта задохнулась от негодования. Она отступила еще на шаг, сжав кулаки. Захлестнувший ее гнев мешал найти подходящие слова.

— Довольно, Ахмед. Оставь женщину в покое.

Услышав этот голос, Ахмед нахмурился, а Шарлотта испытала невыразимое облегчение и в то же время почувствовала, что еле держится на ногах. Ей стоило усилий не сползти вниз по стенке на глазах у своего обидчика.

Халиф остановился подле брата, но разговаривал не с Шарлоттой, а со своим слугой. Слуга кивнул Шарлотте, чтобы она следовала за ним.

Она повернулась, чтобы идти, но тут Ахмед грубо схватил ее за руку:

— Дай мне ее хотя бы на одну ночь, Халиф! У тебя их столько, что ты и не заметишь ее отсутствия.

Халиф освободил Шарлотту от хватки брата и мягко приказал ей:

— Иди!

Шарлотта поспешила прочь, стараясь ни на шаг не отставать от слуги. Она ни разу не оглянулась, хотя слышала позади себя громкие голоса, все более переходящие в крик.

Когда они добрались до гарема, слуга передал ее вышедшему навстречу евнуху и удалился, низко опустив голову.

— Иди очень тихо, султан-валид не будет в восторге, если узнает, что ты ходишь по двору в такое позднее время.

Шарлотта была поражена. Она не могла предположить, что евнух владеет английским. Она хотела было ему объяснить, что сам Халиф послал ее в комнату Треваррена, но побоялась, что может разбудить разговором ревнивую старуху. При воспоминании о Треваррене она залилась краской, вспомнив, чем занималась с Патриком.

Рашид проводил ее вдоль длинного ряда низких кушеток, на которых спали женщины. Наконец они дошли до угла комнаты.

— Располагайся здесь, — сказал он и немедленно исчез в темноте.

Шарлотта развернула шелковое покрывало, лежавшее в ногах низкой длинной кушетки, и укрылась им как одеялом.