Площадка (СИ) - Третьяков Михаил

— Да, дела. А про дождь что-нибудь было? Жора вчера говорил, что летучка будет по поводу дождя.

— Да, было. Руководство сказало, что вследствие неблагоприятных климатических условий, связанных с погодной аномалией, с сегодняшнего дня на работе нельзя задерживаться и опаздывать на нее без согласования с начальником.

* * *

Каждый встреченный на моем жизненном пути человек всегда чему-то меня учил. Камал научил меня пить кофе с лимоном, пить с блюдца, сюркая, а еще относиться к растениям с точно таким же уважением, как и к людям. Нас с детства учат уважать старших, прислушиваться к их мнению, словно никакого другого мнения не существует и остальной окружающий мир не требует уважения. Мне кажется, именно это и приводит нашу цивилизацию к утрате человечности. Человек, безусловно, важен, но нельзя забывать и о том, что мы всего лишь незначительная часть сложнейшей системы, в которой почему-то для себя решили, что остальные элементы должны подчиняться нам. Возможно, система дала достойный ответ в виде дождя. Может быть, не везде. Может быть, только здесь, но к каким последствиям мы придем? Чему научит нас этот ответ, я пока до конца не понимал, но очень хотел разобраться.

От Камала, от его кофе, от его лимонов, которые он выращивал на подоконнике, подсвечивая растения фитолампами, подкармливая удобрениями, опрыскивая дистиллированной водой, чтобы на листьях не оставалось разводов, совершенно не хотелось уходить, но уходить было надо. Пока я спускался на третий, набрал Пашу и выяснил, что завтра, скорее всего, с часу до двух можно будет увидеть Андрея.

* * *

Аня провела все подготовительные работы по пробоподготовке, навела реактивы и поставила образцы на мокрое озоление. Самая большая ошибка в любых исследованиях заключается в отборе проб. Стоит ошибиться — и результаты, полученные на самом дорогом приборе, будут бесполезны и могут ввести в заблуждение.

Я посмотрел на часы: до конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Нужно было позвонить шефу и, судя по тому, что я узнал от Камала, объяснить, что нам придется задержаться.

Шеф прислал на почту документ, в котором необходимо было указать причину задержки на работе и точное время окончания работ. Конечно, никаких временных рамок в нашей работе не существовало, поэтому я написал ни к чему, как мне тогда казалось, не обязывающее: «20:00». Нет ничего страшнее, чем формализм, пронизывающий в настоящее время все сферы общественной жизни. А судя по тому, что я услышал от Камала, система закручивает гайки.

Аня закончила около семи. Когда мы все убрали и собрались, на часах было полвосьмого, но комендант действовал согласно составленной служебной записке, в которой было указано, что работы закончатся в восемь, и не выпускал нас именно до этого времени. Раньше я бы назвал такое маразмом, но, как я стал замечать, таких перегибов с каждым днем было все больше, а в мире, в котором идиотизм становится нормой, искажаются понятия добра и зла, хорошего и плохого. Когда форма уже важнее содержания, общество теряет нравственные ориентиры, превращаясь в стадо, слепо повторяющее действия вожака.

Не знаю, почему получается так, но часто люди делятся со мной чем-то крайне личным. А мне непонятно, зачем рассказывать чужому человеку о своих проблемах и бедах. Со временем я понял, что это просто такая категория людей, выносящих на суд общественности все, даже свои самые незначительные поступки и действия. Есть же люди закрытые, которые никогда ничего про себя не рассказывают, но и они в моменты физической усталости становятся чрезмерно разговорчивыми и общительными.

Аня была как раз из последней категории, поэтому, когда мы ехали назад, я слушал о ее молодом человеке, о том, как они познакомились и начали встречаться, о родителях — в общем, обо всем том, что меня совершенно не касалось.

Я, кстати, тоже могу много чего рассказать про себя, но при этом не рассказываю ничего. Чаще всего люди любят рассказывать и слушать себя, нежели кого-то другого, поэтому я и предпочитаю молчать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На обратном пути мне хотелось послушать музыку, чтобы мозг перезагрузился. Включился трек с симфоническим исполнением песни «Кончится лето». Несмотря на отсутствие текста, в голове все равно звучало…

Я выключаю телевизор, я пишу тебе письмо Про то, что больше не могу смотреть на дерьмо, Про то, что больше нет сил, Про то, что я почти запил, но не забыл тебя. Про то, что телефон звонил, хотел, чтобы я встал, Оделся и пошел, а точнее, побежал, Но только я его послал, Сказал, что болен, и устал, и эту ночь не спал. Я жду ответа, больше надежд нету. Скоро кончится лето. Это… А с погодой повезло — дождь идет четвертый день, Хотя по радио сказали — жаркой будет даже тень. Но, впрочем, в той тени, где я, Пока и сухо, и тепло, но я боюсь, пока… А дни идут чередом — день едим, а три пьем, И в общем, весело живем, хотя и дождь за окном. Магнитофон сломался, Я сижу в тишине, чему и рад вполне. За окном идет стройка — работает кран, Но закрыт пятый год за углом ресторан. А на столе стоит банка, А в банке тюльпан, а на окне — стакан. И так уйдут за годом год, так и жизнь пройдет, И в сотый раз маслом вниз упадет бутерброд. Но, может, будет хоть день, Может, будет хоть час, когда нам повезет.[5]

Прокручивая в голове слова, я вдруг задумался о том, а какой же сейчас день и месяц. Несмотря на работу в выходные, дни недели я еще как-то различал, а вот со временем года, месяцем и его днем однозначно была беда. Дождь отменил смену времен года. Посчитав в голове, понял, что лето действительно уже прошло и началась осень. А дождь не прекращается…

День 196-й. Среда

Когда я проснулся, за окном шел дождь, монотонный и противный до безобразия. Вставать совершенно не хотелось, поэтому я просто лежал под одеялом и думал о том, что, когда все это закончится, надо будет обязательно взять отпуск и куда-нибудь уехать, может быть, даже и в Мексику. Только вот что я подразумевал под словом «это»? Работу? Дождь? Все это в моем понимании не имело окончания, как «Бесконечная история». И точно так же, как и герою книги, в Мексике у меня получалось побывать только в фантазиях.

Я нажал выключатель. Свет не зажегся. Дотянулся до телефона, полез за новостями в интернет. На каком-то канале сообщали, что отключение электричества связано с попаданием молнии в электроподстанцию. В официальных источниках пока никаких комментариев не было: видимо, чиновники еще не приехали на работу, а значит, и дать официальных разъяснений не могли. Попытавшись умыться, я выяснил, что воды тоже нет, но лезть в интернет уже не стал. И так было ясно, что, скорее всего, была обесточена водопроводная насосная станция. Хорошо, что чай я пью всегда из воды, которую покупаю. Наверное, можно было бы пить воду из-под крана, но только проблема заключалась в том, что при использовании водопроводной воды электрический чайник изнашивался в течение месяца. Это явление было связано с высокой минерализацией водопроводной воды за счет кальция и магния, да еще и растворенного в воде кремния. К чему я все это? К тому, что в доме у меня всегда есть вода, благодаря которой я смог умыться, почистить зубы и даже попить чаю.