Кофе с корицей для снежного ангела (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree"

Девушка моей мечты удивлена тому, что мы остановились. Она хмурится, обхватывает мою шею руками, вызывая целую волну жара внутри, и, несмотря на мой протест, встает на грязный заплеванный пол лифтовой кабины.

Снова глаза в глаза. Я больше не слышу своих мыслей — только обжигающее желание поцеловать Анну наполняет меня, точно нарастающий звон. Необходимость коснуться нежной кожи, запустить пальцы в ее мягкие светлые волосы… она улыбается мне. Смотрит лукаво своими небесно-голубыми глазами, и я проваливаюсь в них, точно шагаю из самолета: раз — и захватывает дух.

Анна отвечает на поцелуй! В этот миг земля теряется под моими ногами… Чувствую, как за спиной словно расправляются крылья, вот только они не способны унести нас из этого заплеванного лифта, подальше от урода в квартире этажом выше, который вот-вот должен очнуться.

Найти в себе силы остановиться стоит мне много больше, чем там в квартире. Не знаю, что это был за хрен и кто он Анне, но я мысленно умолял его подняться и попробовать дать мне сдачи. Бить лежачего это все же слишком для меня.

Дышу тяжело и не могу расцепить объятий, мои руки точно приросли к хрупкой девичьей фигурке. Анна открывает глаза и заливается румянцем, затем мягко высвобождается и сама закрывает двери лифта. После, до упора вдавливая одну из трех кнопок на грубой накладной панели.

— Ты прав, надо поскорее отсюда убраться. — Говорит, повернувшись ко мне спиной.

Больше мы не проронили ни слова. Пока проходили через холл, пока выходили на улицу, где один из местных ребят, встав по стойке смирно шутливо отдал мне честь — вся соль жеста в моих механических Бланкпайн на его запястье.

Даже сев в машину, молчали будто не поцеловались в лифте, а страшно поругались. Я поглядываю на Анну, а она все время смотрит в окно. Должно быть специально, чтобы не встречаться со мной взглядом. Но что же я сделал не так? В чем теперь виноват? Неужели наш поцелуй был для нее ошибкой? Меня просто разрывает от мыслей и догадок!

— Все в порядке, Анна? — Наконец спрашиваю, сворачивая на Аркадия стрит.

— Да… — Отвечает она рассеянно, и я вижу, как сжимается в кресле. Поясняет: — Голова немного болит.

— Твои таблетки, что дали в больнице? Они остались в квартире, так? Мы можем заехать в аптеку по пути, если знаешь, что…

— Что ты хочешь получить от меня, Крис? — Спрашивает с неожиданной жесткостью в голосе, усиленной акцентом. — Помоги мне понять. Ты… ты постоянно выпрыгиваешь из-за угла, точно чертик из табакерки, а потом…

— Потом что? Целую тебя в лифте? — Почему-то теперь злюсь и я. Но скорее на себя, чем на нее.

Ответом мне стал напряженный испуганный взгляд.

— Да, именно так.

Запускаю руки в волосы, устраивая на своей голове беспорядок. Чувствую себя загнанным в угол, потому что не представляю, что сказать, чтобы уйти от вопроса или по крайней мене не испугать ее еще больше. А еще лучше вернуть то, что появилось между нами, когда она ответила на мой поцелуй.

«Правда — лучший ответ в любом случае» — часто повторяет мама. Крайний раз воспользовавшись ее советом, я потерял в драке два передних зуба, благо те были молочными. Но кто же знал, что совет не распространялся на правду о том, что Билли Коэн жирный, а не накаченный, как утверждал.

Вдох. Выдох. Лечу по Аркадия стрит на зеленой волне и принимаю то за знак свыше.

Достаю из кармана детские часы с Микки Маусом и протягиваю Анне со словами:

— Только пообещай выслушать до конца, прежде чем делать выводы. Договорились?

***

В гостиной зашторены окна, но ее озаряет теплый свет от нескольких торшеров расставленных по углам и разноцветное мерцание Рождественского деревца.

Яйя, моя домработница, в ультимативной форме заявила, что не позволит этому дому вновь остаться без Рождества. Взяла на себя обязанность украсить его — ее силами здесь и правда поселился он, праздничный дух. Но почему же я не замечал его раньше? Ведь мишура на стенах и красные носки над каминной полкой висят уже целую неделю!

Должно быть дело не в украшениях и ароматной елке, а в ней. Девушке с пронзительным взглядом и очаровательными ямочками на щеках, которая теперь сидит у камина, завороженно смотря на огонь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мой любимый мягкий свитер великоват ей на несколько размеров, но клянусь, идет Анне больше чем мне. Даже сердце замирает от созерцания ее силуэта в моей гостиной, в моем свитере…

Она прямо здесь. В моем сердце и нет больше смысла это отрицать.

Стою за стойкой бара и просто смотрю на нее, наслаждаясь этим теплом в груди, что разливается по венам и пьянит своей пряностью, точно глинтвейн.

— Какой кофе желаете сегодня? — Передразниваю ее стандартными фразочками, которые вслед за Анной успел заучить за без малого две недели. — С сахаром, сиропом? Соевое молоко или обычное? С кофеином или без? Может немного Рождества? Корицу и маршмеллоу добавляем бесплатно!

Смеется, застенчиво пряча лицо в ладонях.

— На самом деле молока и маршмеллоу нет. — Развожу руками, признавая превосходство «UpCup» в выборе напитков.

— А корица? Может быть мед?

— Ну, этого даже в избытке…

Профессиональный бариста задумчиво хмурится, стуча пальчиком по подбородку.

— Тогда мне американо с ложкой меда и четвертью ложки корицы. Справишься или помочь?

Закатываю глаза и кидаю на стойку полотенце, изображая, что уязвлен до глубины души — цель достигнута, Анна снова смеется. Пожалуй, я даже готов до конца жизни сниматься в комедиях, если это заставит ее чаще улыбаться.

Пока вожусь с кофемашиной — с тех пор, как купил, в ней только Яйя себе кофе варила — Анна идет исследовать дом. Первым делом открывает шторы, скрывающие панорамные окна и выход на веранду. Слышу тихий, полный восторга вздох — говорит не по-английски, мне не разобрать.

Да, ради этого вида я и купил это семейное гнездо на голливудских холмах. Огромный дом с двумя гаражами, бассейном, тремя спальнями и еще бог знает для чего предназначенными комнатами. Но именно из его гостиной весь Лос-Анджелес был, как на ладони.

Наконец, мой гений все же поборол искусственный интеллект кофемашины и я с двумя чашками пряного американо поспешил присоединиться к Анне на веранде. Но замер на месте, не дойдя до дверей.

Девушка стояла у самых перил, откинув голову назад. Смотрела прямо в небо и улыбалась ему, а сверху на нее падали крупные хлопья снега…

Снег в Лос-Анджелесе, черт побери! Снег здесь — это настоящее чудо!

Анна замечает, что я пялюсь и грозит пальцем. Я все же рассказал ей правду и, пока ехали в машине, и уже успел пообещать, что больше не буду следить за ней или прятаться по углам.

Да, ноль проблем вообще! Всего-то нужно уговорить ее остаться со мной навсегда.

Понимаю, что не шучу и присоединяюсь к своему снежному ангелу — вручаю чашку горячего кофе, пахнущего настоящим Рождеством.

— Не замерзла?

— Теперь нет. — Довольно прикрывает глаза, обнимая ладонями горячую чашку. — Снег, да? С ума сойти!

Делаю глоток американо с медом и корицей. Хм… и правда неплохо. Но я бы добавил молока.

Внезапно говорит:

— Знаешь, а мы не отмечаем Рождество. Точнее отмечаем, но у нас оно с шестого на седьмое января. Вообще, у нас Новый год большой праздник.

— Ну, и отлично. — Говорю, делая еще глоток. — В моей семье любят праздники, чем больше — тем лучше!

— В твоей семье? — Спрашивает с неожиданным подозрением. — Крис, я не думаю…

— Правильно. О чем тут думать?

Беру чашку из ее рук и вместе со своей ставлю прямо на припорошенную снегом террасную доску. Я больше не могу стоять вот так рядом, изображать кремень и держать себя в руках! Мне нужно по крайней мере коснуться ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Беру руки девушки в свои и чувствую, насколько они холодны. Прижимаю к губам, согревая дыханием.

— Ну, вот зачем обманывать? Ты же замерзла.

Смотрит на меня странно, иначе. С каким-то напряжением, будто спорит сама с собой или не может на что-то решиться. А я глаз теперь не могу отвести от ее пухлых губ. Просто потому что знаю, какие они на вкус…