Кофе с корицей для снежного ангела (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree"

— Нет-нет, что вы! Такого не было. Говорю же — я все хорошо помню. Возможно, обокрали меня… но, если вы говорите, что все в порядке, то я просто рада что жива. Черт с ними, с вещами! Мне бы домой, Лурдес. Поймите, очень не хочется тут в канун Рождества одной остаться.

— Ладно. — Внезапно сдается та, и вешает карточку обратно на спинку кровати. — Пришли тут за вами, но одну бы мы и так не отпустили. Человеку с сотрясением мозга, как минимум в первые сутки нельзя оставаться без наблюдения. Ох, чувствую, что вы не договариваете, только не пойму, что. Главное себе не вредите, девушка. За вас о вас же никто заботиться не будет. Давайте одеваться.

Мне позволили только снять больничную рубашку и надеть носки, все остальное на меня натягивала медсестра. Джинсы скинни, белая майка с каплями бурой крови и свитер крупной вязки с совсем уж откровенными пятнами. По всему было видно, что из раны на моей голове не слабо так хлестало. Выглядела я сейчас, наверно, как участница перестрелки на районе.

Миссис Альварес помогла мне усесться в кресло-каталку и, под завистливыми взглядами несостоявшихся соседок, выкатила из палаты. Сначала к аптечному пункту, где мне выдали пакет лекарств и назначение, а затем к небольшой кладовой, где в руки сунули пакет с тем, что было при мне.

Куртка, также имевшая на себе следы моего алого ДНК, пара грубых трекинговых ботинок, купленных в спортивном отделе обуви по неслыханной распродаже, наручные часы с Микки Маусом, которые я подарила себе, исполнив мечту детства — посетив Диснейленд. Вот и все «добро». Не было даже ключей от квартиры.

Ключей от квартиры… что-то шевельнулось внутри от этой мысли. Что-то злое и неприятное, но я не успела сформулировать что именно — мы вывернули в коридор, в конце которого из стороны в сторону ходил высокий брюнет в длинном сером пальто.

Увидев меня, он улыбнулся. Сначала неуверенно, а потом почти счастливо, и бодро зашагал нам навстречу.

Нет, я не испугалась. Просто странный завсегдатай «UpCup» был совсем не тем, кого я могла бы ожидать здесь увидеть. Уж скорее Колин бы побросал дела и приехал забрать меня из больницы — у него график смен был дырявым насквозь и бариста, готовые работать за десять долларов в час, были ему роднее бывших жен и двух дочек от разных браков.

— Анна, я так рад, что с тобой все хорошо! — Сказал любитель рождественского латте… я бы сказала, взволнованно. Взгляд его теплых карих глаз скользнул по бинту на голове, рукам, ногам. Я готова была поклясться, что он практически ощупывал, все ли со мной в порядке!

Внутри шевельнулось подозрение… а точно ли я помню все, что со мной случилось? Вдруг это из-за него у меня теперь нет клока волос и здоровенный шрам…

Да нет, дичь какая-то. Этот добродушный тюлень в пальто вряд ли смог бы поднять на кого-либо руку. Доброго человека ведь сразу видно — по глазам, по улыбке, по тому, как он двигается и говорит.

Мое молчание затягивалось и Лурдес начала подозревать неладное. Наклонилась к самому моему уху, прошептала:

— Милая, если хочешь, то можешь передумать и остаться здесь. Утром придет офицер Райен, все ему и расскажешь.

— Привет, Крис. — Тут же отвечаю я и уверенно протягиваю ему руку, а этот дурак, вместо того, чтобы просто пожать ее, зачем-то разворачивает к себе тыльной стороной и целует! Прямо губами! Прямо мою, вот эту вот самую руку!

— Ну, что? Пойдем? Спасибо вам… эм… Лурдес, за то, что позаботились о ней. — Говорит и заходит сзади, буквально оттесняя медсестру от управления моим креслом-каталкой.

— Не так быстро. — Отвечает она, не выпуская прорезиненные ручки из маленьких сильных ладошек. — Сначала заполним форму на ресепшене, потом сможете идти.

Идем к ресепшену. Точнее они идут, а я еду и офигеваю — другого слова не подобрать. В памяти, словно это было не вчера, а когда-то очень давно, всплывает моя перепалка с халявщиком болеющим за Доджерс, удачный поворот событий с появлением этого дылды и восторженные охи-вздохи Кевина после его ухода. О том, какое счастье, что наконец и в нашу кафешку начали заходить звезды. Да и не просто звезды, а гипер-мега-популярный актер, снимающийся в блокбастерах, триллерах и фантастике.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Крис Уайт.

Тот самый, который приехал среди бела дня, в канун Рождества забрать из больницы никому не нужную меня? Серьезно?

Оборачиваюсь через плечо, чтобы утвердиться в реальности его присутствия и ловлю на себе мягкий взгляд. Крис улыбается и подмигивает.

В жизни не видела с ним ни одного фильма, но лицо его мне определенно было знакомо. Кажется, примелькалось на обложке одного из журналов, что лежали для посетителей на столике возле окна…. Томный прищур, мужчина на черно-белом контрастном фото оголен по пояс. Смотрит в кадр, игриво оттянув подтяжки — не парень, а секс. Кажется, даже что-то такое и было написано ярким шрифтом чуть ниже ширинки на его брюках…

Заполняем с медсестрой форму выписки — адрес, телефон, родственники или друзья, которым можно позвонить в случае, если я перестану посещать врача и вообще выходить на связь. Ну, чтобы пошли попинали дверь, на предмет проверить жива ли я.

— Мои данные запишите. — Внезапно говорит звезда развратных обложек.

И надо же такому случиться… диктует. И телефон, и адрес. Дурак совсем? Вот он сейчас уйдет, а эта клуха за стойкой, что бросает на него полные неудовлетворенного желания взгляды, тут же продаст все данные за хорошую цену таким же, как она, поклонницам.

— Простите, сэр… — Слышу за спиной робкую просьбу и глупое хихиканье. — Можно ваш автограф?

Четыре молоденькие медсестры, одна за другой подходят к нему, передавая фото и листки, делают селфи, чуть не в обморок падая от свалившегося на них счастья… а я злюсь, подписывая бумажку за бумажкой. Не знаю почему. Сотрясение у меня.

Наконец с бюрократией покончено и к выходу нас провожает уже целая толпа женщин и мужчин, причем не только в медицинской форме, но и пациентов. Останавливаемся. Крис подает мне руку, предлагая помощь и, не дожидаясь реакции, легко подхватывает! Выносит на улицу через автоматические двери…

Я не сопротивляюсь. Но не потому что не хочу или не могу. Я просто все еще в шоке, и он не проходит, а усугубляется.

Да, я в общем-то не много вешу, да и Крис Уайт не хиленький парень… но зачем же нести меня через всю парковку вот так, у всех на глазах?! Чувствуя взгляды, устремленные в этот момент на нас, понимаю, что, если начну сопротивляться, буду выглядеть крайне глупо и привлеку еще больше внимания.

Ощущения такие странные… сильные руки держат меня без усилия и так бережно. От Криса исходит тепло, хотя на улице неожиданно холодно, а он при том даже не потрудился застегнуть свое шерстяное пальто. Дурак. Простудится же!

Спешу сказать ему об этом:

— Почему не застегнулся? Холодно, простудишься.

— Смеешься? Да тут такая жарища, что я бы вообще все снял. — Говорит он и улыбается.

А я отчего-то краснею. Наверно, потому что больные мозги совсем иначе воспринимают от него фразу «снял бы все».

— Ну, вот. — Вздыхаю, пытаясь скрыть смущение. — Значит уже заболел. Температура у тебя.

— Может быть. — Соглашается не задумываясь. — Но давай договоримся, сегодня болеешь ты. Доктор назначил постельный режим.

Как-то меня коробит от нашей беседы. Она же совершенно неправильная! Такая могла бы состояться между давними приятелями или близкими, но никак не между рандомным посетителем кафешки и бариста, которую он даже по имени всего раз назвал.

Подходим к дорогому спортивному авто синего цвета, и оно мигает габаритами. Мол, радо нас видеть. По кольцам на решетке опознаю Ауди, остального не знаю, но выглядит дорого… видела в городе такие машины и много, но так близко — никогда. На парковке медицинского учреждения, под завязку забитой Фордами, Фольксвагенами и прочими Хондами его средство передвижения выглядит, словно инопланетный корабль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как есть, для покорения бескрайних вселенных. И снаружи, и внутри. Кабина пилота — язык не повернется назвать это место салоном — обшита черной кожей, повсюду хром и кевлар.