Пробуждение Дениса Анатольевича - Лев Гурский

Бросив трубку на рычаг, я размахнулся и запустил бутылкой об стену, целясь в ближайший гобелен с еще одним портретом князя-меченосца — таким же, как на потолке в «Горках-9». Князь не был, конечно же, виноват в моих бедах. Сукин сын раздражал меня тем, что я так и не сумел вспомнить его имени.

Бутылка угодила точно в вытканный шлем, не разбилась, однако шум произвела изрядный. Не меньше трех квадратных метров паркета оказалось забрызганы красным. Им бы краску делать, а не вино!

На шум в мой кабинет вбежали сразу три Вовы-богатыря, одинаковых с лица. Первый был в форме и аксельбантах, другой — в штатском и с папкой в руках, третий — в отглаженном белом фартуке и с серебристым ведерком из-под шампанского.

Двигалась троица синхронно: одинаково моргала, дружно трясла светлыми кудрями и хором выпучивала гляделки. Живая иллюстрация к статье «Промышленное клонирование крупного рогатого скота».

— Б-быстро!! — рявкнул я на трех клонов-богатырей. — Мочу убрать! Министра обороны и начальника генштаба — ко мне!

Три одинаковых Вовы нарушили синхронность. Первый, взяв под козырек, скакнул за дверь. Третий выхватил откуда-то из воздуха половую тряпку и бросился на колени — вручную оттирать паркет.

А второй взмахнул папкой у меня перед носом и умоляюще прорыдал:

— Денис Анатольевич! У вас же в рабочем графике нет министра обороны!.. У вас сейчас встреча с президентом Румынии господином Хлебореску! В Овальном зале, через три с половиной минуты…

В России все секрет и ничего не тайна. Я размышляю об этом феномене в комнатке на третьем этаже бывшего Сената. Здесь хранятся пустые емкости для кулеров, старые электрополотеры и мониторы, отработавшие свое, и коробки с бумагой для принтеров. Ничего, что бы потребовало дорогого цифрового замка. Потому замок тут был обычный, плохонький, державшийся еле-еле. Пустяк.

Первые два дня я открывал замочек пилкой для ногтей, а вчера вечером вообще вывинтил и вставил на его место похожий — тот, для которого ключ есть у меня и больше ни у кого. Сегодня это моя суверенная территория, посторонним вход не разрешен.

У комнатки — общая стена с Круглым залом, который, в свою очередь, примыкает к залу Овальному. Стена считается глухой, но это заблуждение: когда-то здесь был проход. Со стороны Круглого зала дверь прикрыта обоями (их переклеивали дважды, последний раз — два года назад). А здесь, с внутренней стороны, она забита и просто замазана краской в несколько слоев. Но когда знаешь и приглядишься, контуры видны.

Бывшую дверь я обнаружил на одном из чертежей. До 1971 года на плане экстренной пожарной эвакуации персонала и Круглый зал, и моя комнатка были отмечены как проходные помещения. Из Овального зала через них можно было сразу выйти на запасную лестницу.

Потом дверь упразднили, но не додумались ее снять и заложить проем кирпичом. Дверь исчезла с планов, а значит, ее и не было. Русские — большие мастера заклинать реальность. Великие асы возвышающего самообмана. Они ведь чуть не построили Третий Рим, уверив себя, будто первых двух никогда не существовало…

Кстати, с поисками чертежей я справился без больших усилий. Самым продуктивным оказался путь наименьшего сопротивления.

Если бы я заявился в Исторический музей и попросил из фонда Матвея Казакова его проектные чертежи здания Сената в Кремле, меня бы промурыжили полгода, а затем все-таки отфутболили: документы раритетные, бумага старая и хрупкая, и для доступа к реликвиям нужен допуск не ниже академического. Нет? Извините.

Если бы я пришел на прием к А. А. Сдобному и стал бы выпрашивать у него поэтапные планы трех последних реконструкций Кремля, то мигом оказался бы в камере ФСБ Лефортово. Или, что еще верней, на дне Москва-реки. Более того, я вообще не уверен, что чертежи эти где-то еще сохранились: главный кремлевский ремонтник наверняка регулярно прячет концы в воду. При таких масштабах казнокрадства я бы чистил архивы не реже раза в неделю.

Собственно говоря, изначальные замыслы первостроителя Казакова и финансовые хитрости Сдобного мне вообще без надобности. Меня вполне устраивали результаты любого из двух промежуточных ремонтов Сената — 1957 и 1971 годов. Все досье когда-то хранилось в закрытых архивах Мосгорисполкома. Потом советская власть кончилась, архивы распечатали и долго не знали, куда девать тонны бумаги. Их перевозили из одного хранилища в другое, пока большинство чертежей и пояснительных записок к ним не осело в одном месте — почему-то не в РГБ, а в Библиотеке ИНИОН.

Там я их и обнаружил. Для проникновения в ИНИОН понадобился всего лишь временный читательский билет, за который я заплатил в кассу триста рублей. По-хорошему, мне следовало еще предъявить паспорт, но хватило и университетского диплома. Бланк с печатями я купил в подземном переходе на Пушкинской и сам вписал туда первые же пришедшие в голову имя и фамилию — Юрий Долгоруков.

«Почему Долгоруков? Надо было Долгорукий!» — помню, веселился у меня над ухом невидимый ангел Мисаил, а Рафаил, наоборот, ругал меня за то, что я не придумал что-нибудь стертое, а потому не столь подозрительное, — «Петр Сидоров» или «Иван Кузьмин».

На подколы Мисаила я реагировать не стал, Рафаилу же объяснил азы человеческой психологии: при отсутствии паспорта усредненные ФИО на второстепенном документе как раз и вызывают подозрение. В этом деле необходима кое-какая живинка. Пусть девушка, которая выписывает мне читательский билет, улыбнется. Это полезно.

Дверь я сперва вычислил логически, затем нашел ее на чертежах-71 и вскоре убедился в полной ее осязаемости и боеготовности. После чего мне оставались отшлифовать мелкие заусенцы. На прошлой неделе я включил на этаже «Элан», чтобы под шум дисковой машины отскоблить от двери краску и немножко поработать гвоздодером.

К вечеру вчерашнего дня дверь с моей стороны была уже целиком свободна, а со стороны Круглого зала ее удерживали только обои. Не бетон, не броня — бумага. Из всех видов обоев Сдобный закупил самые дешевые и ветхие. Достаточно крепкого пинка и…

Я вытаскиваю из сумки свой талисман, освобождаю его от обертки и смотрю на часы. До начала встречи двух президентов — три минуты и тридцать секунд… А, вот уже просто три минуты.

Часть вторая

ГНУСНЫЙ ДЕНЬ

12.20–13.30

Встреча с новым президентом Румынии

Только румына мне сейчас не хватало! Нет уж, увольте, господа хорошие, для церемониального обмена поклонами и улыбками у меня сейчас нет ни времени, ни терпения, ни сил. С такой чугунной чечеткой в башке и в таком дивном настроении, как теперешнее, переговоры не ведут: еще сорвусь с катушек и брякну что-нибудь мимо кассы. Допущу, к примеру, национально обидное высказывание про их Дракулу Кусачего. Или потребую вернуть России те золотые бранзулетки, которые их погранцы сняли с Остапа нашего Бендера. Короче, для двусторонних отношений будет полезней, чтобы господин Хлебореску поскучал без меня какое-то время. Маленькая протокольная бестактность лучше крупной дипломатической свары.

Я подманил пальцем к себе референта Вову, взял за край галстука и тянул до тех пор, пока его ушная раковина не совместилось с уровнем моих губ. После чего гаркнул ему от души в самое ухо:

— Свободен! Румыния подождет, тут Россию спасать надо! Понял?..

Первые два спасителя России объявились уже минут через десять. Оба гуся — один штатский с кейсом, другой военный с планшетом, — дружно запыхавшись, возникли в моем кабинете почти сразу после того, как уборщик Вова тряпкой пригасил яркость винного пятна на паркетном полу и был отправлен за моющими средствами.

Десять минут — неплохой результат даже для спринтеров.

Скорость, с какой министр обороны и глава Генштаба переместились из Хамовников в Кремль, меня впечатлила, но потом я сообразил, что к моменту моего призыва эти двое находились не в своем пентагоне на Знаменке, а здесь же неподалеку, среди официальной свиты, которая изготовилась было к встрече с румынским гостем.

Надеюсь, оба они будут не слишком разочарованы. В конце концов, вместо болтовни, оркестра, фуршета и остальной тягомотины их ожидает настоящее живое дело — маленькая победоносная войнушка.

Штатского министра Михаила Судакова и выходца из тишайших инженерных войск Юрия Лущинского я, по счастью, хорошо помнил: их назначил на высокие должности незадолго до выборов прежний президент России. Оба, естественно, родились в Питере и оба, я думаю, сами слегка офигели от столь резкого взлета своих карьер.

Еще недавно Судаков был бизнесменом средней руки. Первоначальный капитал он заработал на заре перестройки, раскинув по всей северной столице сеть платных сортиров. Позднее будущий министр примерно так же раскрутил по Питеру сеть мясных магазинов — благо и сам он к тому времени внешне уже смахивал на большой увесистый пельмень, с мелкими ручками-ножками и носом-пятачком.