Газета Завтра 427 (4 2002) - Газета Завтра Газета

БЫЛ НА ТОЙ ПЕРЕДАЧЕ У ШУСТЕРА И ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Совета ветеранов КГБ В.Величко, который в целом, по-моему, достойно держал удары и парировал их. Его не смутил, например, вопрос какого-то вдумчивого эколога о нескольких одновременно идущих процессах по обвинению в шпионаже и предательстве Родины. Два во Владивостоке, три в Воронеже! Как, дескать, это возможно? Это пахнет 37-м годом! — стращал граждан эколог-патриот. Величко объяснил, что в результате паралитических телодвижений таких глубинных олухов демократии, как председатель КГБ Бакатин, с согласия Горбачева и Ельцина выдавшего за здорово живешь американцам наши государственные секреты и до сих пор, вот уже двенадцатый год, ждущего, что те перестанут, наконец, хохотать и ответят адекватно полоумным жестом, наши органы госбезопасности оказались страшно ослаблены, а натиск иностранных разведок многократно возрос. И в обстановке, когда враг народа № 1 и к тому же величайший дристун мировой истории получает Нобелевскую премию, а столь же известному губителю Родины и врагу народа № 2 сам нынешний президент на глазах всего народа навешивает на шею высший орден державы, а не заслуженную пеньковую петлю, — как в такие подлые времена не заподозрить в предательстве, если есть к этому какие-то основания, безвестного морячка Григория Пасько, которому вдруг взбрело на ум кое в чем просветить японцев нашими секретными документами? Вдумчивый эколог и его собратья на телевидении подняли шум: "Нарушают права человека! Лишают свободы слова! Опять преследуют журналиста!" Генерал Зданович ответил им: "Пасько судили не как журналиста, а как офицера, принявшего присягу, которая обязывала его хранить государственную тайну". Мозгами шевелить надо, вдумчивый эколог!..

Не ударил лицом в грязь и Геннадий Зюганов. Против него сразу вылезла такого рода личность, о коих метко сказал Гоголь: "Есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов… Хватила топором раз — вышел нос, хватила в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: "Живёт!".. Ну, вроде академика Яковлева, которому, между прочим, недавно в "Правде" Наталья Морозова дала наконец замечательно точное определение: politisсhe Madchen fur alles. Я бы уточнил только одно: alte Madcheh — старая политдевушка, б/у политдевушка... Гоголевская личность заявила, что я, мол, не только бывший коммунист, но и работник Отдела пропаганды ЦК, мне, дескать, все доподлинно известно. Сей Отдел в своё время та самая alte Мadchen fur alles и возглавляла. Очень похоже, что он, б/у девушка, и подослал гоголевскую личность на эту передачу, распорядившись, чтобы её посадили в первый ряд: скажи, мол, правду-матку, известную тебе изнутри коммунизма. И тот со свирепым видом даже, кажется, щелкая зубами, понёс такую ахинею... Когда он наконец замолчал (не потому, что понял свою несуразность, а просто иссяк), Зюганов резонно ответил под аплодисменты участников передачи и всей страны: "Из-за таких работников ЦК, увы, КПСС и потерпела поражение". Я думаю, что в сей момент у Яковлева, конечно, смотревшего передачу и возлагавшего убийственную надежду на своего агента, случился заворот кишок. А сама гоголевская личность в течение всей передачи больше и словечка не вякнула и в кадре не появлялась.

Потом на трибуне возник телевизионноизвестный Владимир Лукин, депутат фракции "Яблоко" и, кажется, даже в компании с Жириновским и мадам Слизкой — зампреда нижней палаты. Этот напрямую связан с темой КГБ. Его родители были репрессированы, но за что и как именно — нам неизвестно. Для простоты рассуждения будем считать, что были они честными гражданами и строителями социализма, а пострадали ни за нюх табака. Что ж, случалось. Мой дед Федор Григорьевич Бушин — царство ему небесное! — тоже отсидел некоторый срок в товарковской тюрьме, а когда мой отец (к слову сказать, бывший царский офицер) добился его освобождения, деда избрали председателем колхоза в деревне Рыльское Куркинского района Тульской области, что на Непрядве, недалеко от Куликова поля.

Но дело не только в родителях. Оказывается, Владимир Петрович, как пишет его биограф, "поддерживал дружбу с известными диссидентами. Ясно, что имея таких друзей, он находился в поле зрения КГБ". Ну, в поле зрения КГБ находилась и должна была находиться вся страна — он же её оберегал. И весь мир должен был находиться, как находится он и ныне в поле зрения ЦРУ. Этого, к сожалению, не понимал тов. Крючков, сделав исключение для таких высокопоставленных личностей, как Горбачев. Ведь подумать только, он к нему, как раз к предателю, являлся с оперативными материалами о другом предателе Яковлеве, но получил указание "Не трогать девушку! Она невинна". — "Так точно! Будет исполнено". И не тронул, и справку о невинности не потребовал...

Странно, что в такой передаче Лукин не последовал недавнему примеру И.Хакамады, закатившей истерический припадок по поводу будто бы 65 лет тому назад репрессированного дедушки, — он ни слова не сказал как о своих, может быть, действительно пострадавших родителях, так и о том, что вроде бы сам был "под колпаком" КГБ. Видимо, не сообразил, что такое умолчание работало на Советскую власть. (Впрочем, и приступ падучей у Хакамады работал на это же.) Действительно, несмотря на собственный "колпак" и на родителей, "тем не менее", как элегически замечает биограф, никто не помешал Лукину проделать головокружительную карьеру: нормально окончил школу, где был принят в комсомол; из далекого Омска прикатил в Москву и стал студентом столичного вуза; вступил в партию, а в армию, как Новодворская, почему-то не вступил; после вуза несколько лет работал в Музее революции, изучал и популяризировал великие блага для страны и человечества, принесенные Октябрьской социалистической революцией. Вдруг — аспирантура и работа в элитном Институте мировой экономики и международных отношений Академии Наук. Как из скромных музейных работников Лукин на четыре года попал в этот главный антисоветский серпентарий страны, который позже возглавлял все тот же Madchen fur allts, — загадка. После этого — Прага, журнал "Проблемы мира и социализма" (выходил с 1958 года), блатная должность старшего референта, то есть младшего бездельника, а старшими-то бездельниками там были известный Арбатов, кажется, Бовин, могли быть и Явлинский, и Юшенков... Читаем в биографии: "В 1968 году вместе со всем коллективом редакции Лукин подписал письмо с протестом против ввода советских войск в Чехословакию". Кому письмо? Кто его видел? Где оно напечатано? И что же дальше? А вот: "Всю редакцию срочно погрузили в военный самолёт и вывезли в Москву". И тотчас всех бунтарей тут же на московском аэродроме расстреляли? Конечно! В живых остались только Лукин да Арбатов. Труп Бовина выдали родственникам в Израиль, они вместо него прислали двойника, который сейчас иногда фигурирует на телевидении. А Владимир Петрович прямо с аэродрома попадает в Институт США и Канады, второй главный серпентарий страны социализма, где уже сидел директором, обогнав Лукина, недорасстрелянный Гоша Арбатов. Уже этот карьерный путь нашего омича ослепителен. А дальше и того пуще.

Дальше происходит просто чудо. Читаем: "В 1985 году в самом начале перестройки Лукину неожиданно поручают сделать доклад о реформах в Китае на Политбюро ЦК КПСС". Кто поручает? Почему? Какое отношение сотрудник института США и Канады имеет к Китаю? Ведь это всё равно, что египтологу поручить доклад о работе газеты "Завтра". Гораздо резоннее, логичнее, если доклад о реформах в Китае сделал да хотя бы я. Во-первых, хоть и давно, еще во время войны, но я был в Китае. Во-вторых, я уже начал писать, обращаясь в перестройщикам: смотрите, что происходит в Китае, берите с него пример, а не с ФРГ или Швеции, о которых нам тогда все уши прожужжали, — ведь мы соседи, и у нас много общего в географических условиях, мы сравнимы по территории, по людским ресурсам, у нас много общего в системах, есть похожее в историческом прошлом... Так нет же, поручают доклад пражскому бунтарю Лукину, который отродясь ни одного живого китайца не видел. Каков же результат? Сногсшибательный: "Доклад понравился. И это определило мидовскую карьеру Лукина. Он становится завотделом МИДа". Вот его Тулон! Один доклад — и рядовой безвестный кандидат наук становится завотделом МИДа. Кому же понравился его доклад? Прежде всего, конечно, директору ЦРУ и генеральному секретарю Горбачеву. И Лукина двигают дальше, вот он уже и руководитель блатной "группы анализа и прогнозирования при Секретариате Верховного Совета СССР." А вскоре — председатель Комитета по иностранным делам Верховного Совета России. И в этом качестве он делает незабываемый подарок Родине: рекомендует на пост министра иностранных дел уроженца Брюсселя Андрея Козырева, небольшого чиновника МИДа, но ближайшего советника сбежавшего к тому времени министра Шеварднадзе. Козырева все знают лучше, чем Лукина, писать о нём скучно. Но этот подарочек: Козырев — министр иностранных дел, Россия никогда Лукину не забудет... Не забыл этого и сам Козырев: в феврале 1992 года Лукин становится послом в США, в земле обетованной всех антисоветчиков и коммунофобов. Мог ли мечтать об этом очкарик из Омска, бедный отпрыск репрессированных родителей!.. Пробыл он там недолго, меньше двух лет, но и за это время сильно укрепился в своем, может быть, генетическом антикоммунизме.