Газета Завтра 427 (4 2002) - Газета Завтра Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Лаокоон был троянским жрецом, он своевременно пытался остановить сограждан, предсказывал, что деревянный конь принесет им горе. Но поскольку заоблачная олимпийская закулиса уже предопределила судьбу Трои, то бог моря Посейдон послал двух чудовищных морских змеюк, которые, несмотря на отчаянную борьбу жреца и его сыновей, задушили всех троих. И у нас был Лаокоон, даже не один, и тоже были удушены министр Пуго, маршал Ахрамеев, генерал Рохлин... И как за Лаокооном встаёт вся Троя, так за упомянутыми жертвами — вся Россия. Но змей в нашем случае тоже было не две, а две вышеназванных главных да еще целый выводок помельче, доморощенных... Если министр Иванов, украшая свой кабинет скульптурой Лаокоона, не понимает столь явной аналогии, то, Боже милосердный, как же деградировали отцы нашего Отечества со времен Екатерины. Если не понимает таких простых вещей, то где ж ему решать проблемы глобального масштаба...
А Лукин, если к нему еще раз вернуться, человек ужасно образованный — воспитанник трех институтов — и очень любит это показать. То стишок Ахматовой ввернет наизусть, то философскую цитатку сунет нам под нос, то просто изобразит мину большо-о-го эрудита. Видно, очень нравится ему известный афоризмик, принадлежащий не то Талейрану, не то Фуше, не то Булэ, а, может, и самому Наполеону: "Это хуже, чем преступление, это ошибка". Афоризмик предельно циничный, безмерным цинизмом и отличались все названные выше его возможные авторы. В самом деле, ведь преступления и ошибки могут быть совершенно разные и никак несопоставимые. Чубайс морозит города, из-за отключения им электроэнергии на операционном столе умирают люди — это преступление. А я ушел из гостей в чужой шапке — это ошибка. Так чем же моя ошибка "хуже" преступления Чубайса? Зубрила Лукин не соображает этого. Видимо, не знает он и того афоризма, который я сделал заголовком этой статьи. Он переводится с французского так: "Это хуже, чем подло, это смешно". Именно так хотелось мне сказать, когда я слушал в этой телепередаче Похлебкина, Лукина, гоголевского героя из яковлевского отдела ЦК, вдумчивого эколога и кого-то еще.
"Позвольте, — скажут мне, — но ведь вы начали с Галины Вишневской?" А Галина Вишневская и её воспоминания заслуживают приведенного афоризма больше, чем все названные демократы вместе. Но об этом в следующий раз.
[guestbook _new_gstb] На главную 1
2
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 30 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
31
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Тимур Зульфикаров АФГАНСКИЙ МАЛЬЧИК И АМЕРИКАНСКИЙ ПРЕЗИДЕНТ
…Когда умрет последний человек
И Время прекратит свое всевластное всесмертное теченье
Останется во всей Вселенной только одинокий Бог навек
Да куст миндальный у родной моей у обездвиженной реки Варзобдарьи
Замрет навек оцепенеет в ледяном неслыханном неопадающем неосыпнoм цветеньи…
ДЕРВИШ СКАЗАЛ:
— Американцы носят бросают разносят по миру горящие уголья и поджигают народы... Это костры в камышах... В народах-камышах... Это костры гражданских и иных войн в народах-камышах… Федаины-смертники сорвали с Америки шляпу… сорвут и голову слепую хмельную от собственной силы...
Дервиш сказал:
— Воины, которые убивают другие народы, которые не в состоянии им равноценно ответить — это не воины, а палачи-расстрельщики... Это не рыцари — а воры убийцы...
Европа была страной рыцарей, а стала пристанищем палачей…
А американцы относятся ко всем людям земли как к покоренным индейцам...
Дервиш сказал:
— Всегда в тяжкие рухнувшие времена Истории, когда гибнет святая Пирамида Иерархии и лев становится стриженой льстивой собакой, а собака — лживым львом, на свет как скорпион из-под майского камня является вечнопагубная вечнособлазнительная Идея Мирового Господства.
И вот Идея Мирового Владычества вновь обольстительно язвительно искусительно вышла на свет как майский скорпион из-под мшистого камня…
О Аллах!.. Но несметные овцы и бараны вольно и сладко едят скорпионов на необъятных пастбищах...
О Аллах!.. Но несметные народы-овцы опять съедят Идею Мирового Владычества и слепых правителей предателей как бараны едят скорпионов…
Но много будет неповинной пролитой крови… Много!.. Ойхххо!..
А я Мухаммед Кандиль Халиль Науфаль тринадцатилетний мальчик... Из дальнего горного кишлака афганского Баракат в провинции Кандагар.
А ночь уже многозвездная многоплеядная растеклась распростерлась раскидалась неоглядно.... Над нашим кишлаком в дальних дальних святых лазоревых горах бездонных кандагарских...
Но ночь осенняя просветлая а я с поющим кекликом-куропаткой Хуршиком моим всевечным другом пернатым поднялся по тропе сыпучей на вершину родной моей осыпчивой дремучей горы Чарохх...
Отсюда с вершины нагой горы моей ближе и страшней американские самолеты авиаматки которые уже много дней висят чадят над бедным многажды уже убиенным кишлаком моим.
Мечут они сотни ядовитых сатанинских слепых бомб как дурные сонные рыбы обдаются густой больной икрой не дойдя до места нереста.
Мой кишлак давно уже мертвый... Весь насквозь мертвый...
Моя мать Зайнаб-оя и отец Одиль-бек и четыре сестры Муниффа Муборак Муфизза Майрам и три брата Курбон Камил Кахрамон давно уже убитые лежат внизу в глиняных истерзанных кибитках а я поднялся на вершину горы чтоб не видеть их и не чуять утлый промозглый дух убитых…
И еще там внизу лежат убитые застывшие оцепенелые оледенелые мои соседи и коровы и собаки и кибитки глиняные и арыки разбитые размытые.
Никто из нас никогда ничего не слышал о террористах и Бен Ладене и за что же убили нас и наших коров и наших собак?
Айх! Эти американские бомбы убивают растворяют даже камни… И чтo тут хрупкая человеческая плоть когда плавятся камни...
... Но мальчик Мухаммед Кандиль лежит в белой сасанидской ночной веющей от вечного горного ветра рубахе на вершине горы Чарохх вместе со своим кекликом Хуршиком покорно удивленно ослепшим от взрыва американской бомбы.
А ночь осенняя многозвездная теплая струящаяся еще таящая мириады непогубленных жизней. И всякая жизнь свята и божественна!
А Мухаммед Кандиль лежит на теплых оплывших от взрывов камнях валунах горных. Тепло в ночи утробной родной!..
От звезд родных несметных роящихся от их дальнего огня колосистого сиянья полыханья тепло тепло тепло...
Ночь нощь — это вселенский звездный алмазный дикобраз!.. Айя!
… А Мухаммед Кандиль чуткий отрок нежный часто взбирался на вершину родной горы Чарохх
И долго лежал медоточиво блаженно на горе утратив устремив бездонные очи в херувимские прикровенные богоблаженные кандагарские смарагдовые небеса небеса небеса
Где плавали снежные чистопородные грифы и ленные орлы бородачи и орлы ягнятники и орлы могильники
И еще Муханмед Кандиль — птичья струящаяся летучая душа — любил струящиеся журчащие как хрустальные небесные арыки серебряные прохожие самолеты
Которые плыли рядом с орлами не мешая их струенью вечному биенью броженью небесному.
Но вот прилетели эти американские авиаматки и мальчик возненавидел самолеты.
А орлы его возлюбленные надмирные друзья ушли от горы Чарохх к горам Памира и Тянь-Шаня покинув тысячелетние свои сокровенные небесные дороги...
А один орел бросился на американский самолет, но пламя турбин смертельно дохнуло на него
И он упал на гору.
Он долго падал биясъ виясь безвольными чужими уже сгоревшими крыльями.
И когда он упал черным обгорелым еще живым камнем с небес а орлы живучи как кошки как камышовые протяжные почти бессмертные коты
