Вышиванка для Маугли - Игорь Судак

- Тоже верно, - сказал бородач из Калуги, – А помните, песня такая хорошая была - «С чего начинается Родина?»

- Да, помню, душевная очень. Только я не смогу уже перечислить наверняка, с чего она там начинается, - развел руками Карпуха. – Но зато точно теперь знаю, на чем Родина заканчивается. Когда ты в своей стране, в которой родился, вырос и живешь, - в один день становишься вдруг чужим. Как будто рванул националистический реактор. Вроде ничего не изменилось. Вроде всё то же. Тот же воздух и дождь, те же птицы, деревья и дома, только жить становится невыносимо. Ты уже чувствуешь, как что-то невидимое отторгает тебя. Ты становишься пятой колонной, пятым колесом. И тебе создают такую житуху, чтоб ты начал искать пятый угол. У тебя отбирают язык, историю, культуру – всё, что тебе было дорого. Даже право на выбор в обучении детей. Мол, дети твои переучатся. А я что? Отработанный материал? Я же живой и неповторяемый, как и каждый из нас. Я – человек, в единственном экземпляре. Я – одноразовый. Это разве сложно понять?

- Выходит сложно, - усмехнулся бородач, - ведь, как вы говорили, каждый видит только то, что ему хочется.

- Вот именно – все та же психология восприятия! - подтвердил Карпуха. – Я для них – микроб. А я на самом деле - весь мир. Умру – и он исчезнет. Каждый человек – бесконечная Вселенная. Как можно относиться к другому с превосходством? Но когда я говорю о праве человека общаться и обучаться на родном языке, меня называют украинофобом. А когда еще и утверждаю, что все должны быть равны, невзирая на этническую принадлежность, то вообще – экстремистом. Странная мы страна. У нас, пожалуй, национальной одеждой должна быть смирительная рубашка – такая себе вышитая сорочка с очень длинными рукавами. И куда смотрят модельеры и предприниматели? А был бы доходный и стабильно растущий бизнес…

Карпуха поднялся.

- Ну, ладно - нам пора, – сказал он. - Выздоравливайте побыстрее, особенно ты, паренёк-патриот! Благодарю за компанию.

Мы прошли больничным двориком и вышли к воротам. Прямо возле выхода сидела худая рыжая дворняга.

- Ух ты! А вот и она, красавица! – воскликнул Карпуха и остановился перед ней. - Что же ты, дуреха, наделала?

Дворняга, увидев его, вдруг виновато опустила голову и завиляла хвостом, даже не хвостом, а всей задней частью туловища. Весь ее вид показывал полное и чисто-собаче-сердечное раскаяние. Карпуха протянул к ней здоровую руку и потрепал ее за ушами.

- Дурилка картонная, - пожурил он ее дружелюбно, - неразвитая твоя голова. А мне из-за тебя кучу уколов назначили. Хотя я вижу ты вполне здоровая, просто бестолковая немного, ну, точно, вылитая Украина. И что с тобой делать? Хочешь, поедем ко мне – покормлю, а то ты что-то слишком худосочная, как с подиума. Дворняга лизнула его руку, потом нос и счастливая забегала вокруг.

Мы поймали такси, Карпуха подхватил одной рукой животное и сел на заднее сидение.

Подъехав к самому дому, мы вышли из машины. Мой товарищ выглядел уставшим, но глаза блестели. Через расстегнутую куртку была видна часть картины на футболке. Я заметил, что если раньше красной была на ней только маленькая лампочка на утюге, то теперь красный цвет доминировал в виде высохших пятен. И я сказал ему об этом. И еще сказал, что мы не обсуждали, что может означать эта лампочка.

- А тут кому что ближе, - ответил Карпуха. – Одни увидят в этом символ советского прошлого, другие – призрак национального будущего. А для меня? – Карпуха задумался. –Огонь, может, или пожар. Не знаю… Я вообще символы не люблю. Ты в гости заглянешь?

Но я торопился и мы попрощались.

Заходя в подъезд, Карпуха обернулся и добавил:

- А ты всё-таки оказался прав. Если на меня тот дурачок в палате стал кидаться из-за рисунка на футболке, то на бандеровском сборище точно пришлось бы несладко. На этих людях, видимо, даже теория психологии восприятия даёт сбой - они всё видят по-своему, через свои нацокуляры, и всегда будут требовать к себе особого отношения. Так что, собачка меня, может, даже на самом деле и спасла – оставлю ее у себя. Оранжулька, ты где? Домой!

5. Выживанка

Кризис, который всегда с тобой

- Здаррова, Карпуха! – сказал я, входя в комнату и оглядывая щедро накрытый праздничный стол. – Я, вижу, до вашей квартиры еще не добрался мировой кризис.

- Гривна!!! – радостно и одновременно сказали Карпуха и его жена Лемурка.

- Что – «гривна»? – не понял я.

- С тебя - гривна.

- Почему? За что?

- А за то! Ты когда вошел, в прихожей табличку видел?

- Какую табличку? Не видел никакой таблички.

- Идем, покажу, - позвал меня снова к выходу Карпуха. – А ты, Лемурка, запиши на него одну гривну в тетрадку.

Мы вышли из комнаты.

- Вот видишь - табличка, - показал Карпуха, - читай вслух.

- «В этом доме слово «кризис» не произносится. Штраф – одна гривна!» - прочитал я и сказал: – Сурово у вас тут, а я и не заметил… слушай, а, может, обойдемся на первый раз предупреждением, а то всё-таки, как никак, в условиях кризиса …

- Опять гривна!!! – перебил меня Карпуха и аж подпрыгнул от радости. – Даже две гривны, ты же еще в табличке это слово вслух прочитал. Лемурка, еще две гривны на него пиши! Супер! Первый гость – а уже три гривны за две минуты. Классно. Жаль, мало гостей пригласили… А чего ты, кстати, без супруги?

- Да у нее срочный заказ в редакции – никак не успевала, - ответил я, подумав, что это оно, видимо, и к лучшему, что я один пришел – не так накладно получится.

Мы снова вернулись в комнату. Лемурка показала мне тетрадь. Напротив моего имени стояли три единички.

- Присаживайся, - Карпуха гостеприимно показал мне на диван, – скоро и остальные жертвы подтянутся.

Я осторожно присел, на всякий случай, оглядев стены вокруг – больше никаких табличек не было.

- А что же это у вас за игра такая странная? – спросил я.

- А это Лемурка придумала: называется - «выживанка». Она прочитала где-то, что слова имеют свойство материализовываться в реальность. Особенно если часто произносятся. По феншую там или еще как, короче, нельзя в дом нести всякий негатив, ну это, как грязь, с улицы. Мы же в ботинках дома не ходим.

- И что, ты в эту хрень веришь?

- Нет, конечно, - засмеялся Карпуха. – Мне б и в голову такое не пришло, но после того, как Лемурка мне вон уже за неделю проиграла тридцать пять гривен, то я воочию убедился – система работает. И еще ее мама из Донецка приезжала к нам в Киев на пару дней – так целых полсотни оставила тут. Знаешь, говорят: время – деньги. Но время, умноженное на слово – это большие деньги. «Выживанка» приносит неплохой доход – мы и на работе теперь в нее играем.

- До чего людей доводит кризис … - сказал я и осекся.

Карпуха кивнул жене, а она молча открыла тетрадь и сделала четвертую пометку. Я вздохнул. Карпуха с Лемуркой внимательно следили за мной – веселые они ребята, нашли способ, как, кроме подарков на юбилей своей свадьбы, еще дополнительно потрусить гостей. Но я больше не проронил ни слова.

В дверь позвонили.

- О, - обрадовался Карпуха, выглянув в окно, - это Лемуркин брат Илья с семьей приехал, известный наш балагур, вижу его красную тачку. – Надеюсь, кошелек он взял с собой.

В прихожей послышались голоса, смех, поздравления и вскоре в комнате появились Илья (бородатый здоровяк), его худенькая жена и их пятилетняя дочка Анюта. Все поздоровались, хозяин откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам.

- Давайте аперитивчик примем, пока все не собрались, - сказал он. – А ну блесни-ка, Илья, красноречием?

Илья степенно поднял свой фужер и сказал:

- Друзья мои, желаю вам счастья, везения и подъема во всём!

- И всё? - разочарованно спросил Карпуха.

- Конечно, - ответил Илья. – А что еще? Подъем – это сегодня самое главное. А то все заладили вокруг, как попугаи: «кризис-кризис, кризис-кризис» – куда ни придешь. Кризис в стране, кризис на работе, кризис во власти, кризис в семье - хоть уши затыкай. Получается, кризис на кризисе сидит и кризисом погоняет. А кризис, он, прежде всего, вот тут – в голове, в ваших нейронных сетях запутался. А больше кризиса нет нигде.

- Здорово! – прошептал Карпуха, глядя на Лемурку, застывшую с открытым ртом и загнутыми пальцами – их явно не хватило. – Сколько?

- Вроде тринадцать, - ответила она и спросила: - А как же с ним бороться, Илюша?

- С кем? С кризисом? – переспросил Илья, еще ничего не понявший и немного удивленный тем, что я давлюсь от едва сдерживаемого смеха. - А чего с ним бороться? Знаете – кризис кризисом вышибают, поэтому у кризиса у самого пусть случится кризис. Пусть, когда мы допьем вино до дна, кризис точно так же исчезнет.

- Какой у тебя антикризисный тост получился, - похвалила Илью его жена, внеся свою маленькую лепту в общую копилку. А я почувствовал себя уже не таким лохом.