Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария

— Даю вам слово. Это крайняя мера, миледи, мне вовсе не хотелось бы к ней прибегать, — ответил император. Потом поцеловал ручку герцогини. — Я надеюсь, что всё будет хорошо.

Фрида вздрогнула, но Его Величество ничего не заметил. Он бросил последний грустный взгляд на герцогиню, кивнул и захлопнул дверцу. Карета покатила вслед за удаляющейся грозой, таинственно освещаемая молниями и провожаемая громом.

— Миледи, с вами всё в порядке? — тихо спросил Ричард, держа над Фридой зонтик.

Фрида запахнулась в шаль и лишь кивнула.

Уже в доме, когда она решительно направилась на второй этаж, в гостиную, где принимали императора, Ричард снова робко сказал:

— Миледи, может быть, не стоит? Господина сейчас лучше оставить одного.

Фрида резко мотнула головой.

— Госпожа, тогда позвольте мне…

Фрида снова мотнула головой и, несколько поспешно поднявшись по лестнице, решительно распахнула дверь гостиной.

Пол был усыпан стеклянной крошкой и красиво сверкал в зарницах, время от времени расцвечивающих чёрное небо. Свечи уже не горели, как и камин. Стенные панели были безнадёжно испорчены, как и тяжёлые оконные портьеры — Эш в них, похоже, запутался, когда выглядывал на улицу. А окна разбил, и по комнате теперь со свистом гулял ветер.

«Дитя», — с досадой подумала Фрида.

Сам фейри стоял посреди комнаты, пытаясь снять с рогов остатки портьер. Но круто обернулся, услышав, как распахивается дверь. А потом, не дав жене сделать и шага, подхватил её на руки — Фрида вздрогнула от неожиданности — и, громко стуча копытами, понёс по коридорам в спальню.

В комнате он осторожно, будто Фрида была хрустальной, уложил её на кровать и сел рядом, положив руки жене на плечи, словно пытался таким образом удержать её.

Фрида спокойно смотрела на него — ждала, что будет дальше.

— Ты боишься меня? — вдруг тихо спросил Эш.

Фрида усмехнулась.

— Конечно, нет.

— Нет? Все боятся. Этот кретин, слуги… Даже Дикон. Все.

«Как мало вышло «всех», — подумала Фрида.

— Чего мне бояться? — спросила она вслух. — Взрослого ребёнка, который не умеет держать себя в руках?

Эш тоже усмехнулся.

— Я мог убить его, — сказал он, чуть погодя. — Я хотел. Я давно хочу. Зачем ты меня остановила?

— Затем, что «хочу» и «делаю» — разные вещи, — Фрида повела плечами, но фейри держал её крепко. — Ты убьёшь его, и тебя потащат в застенки Тайной полиции…

— Меня? — саркастично усмехнулся Эш.

— Тебя. — Фрида прищурилась. — Знаешь, даже самый сильный зверь обращается в бегство, когда его травят на охоте. Что бы ты сделал? Сбежал на «ту сторону»?

— Нет!

— Значит, тебя бы казнили. А следом меня и Ричарда. Как сообщников. А мою семью лишили бы титулов и привилегий. И всё потому, что ты, видите ли, захотел убить императора.

Эш отнял, наконец, руки и выпрямился.

— Всё слишком сложно у вас, людей.

— Как будто у фейри легче!

— Намного.

Фрида мысленно в этом усомнилась, но ничего не сказала. Повернувшись, она смотрела на угрюмого герцога. Тот крутил что-то в руках — пальцы Эша никогда не отдыхали.

— Почему ты больше не проводишь обряд? — нарушила она зыбкую тишину.

Эш пожал плечами.

— Жаль? — предположила Фрида.

Эш усмехнулся.

— Нисколько. Люди, полукровки… ничего для меня не значат. Но, — он запнулся. — Каждый раз теперь я вижу в них тебя. Даже если жертва — мужчина. Всегда — ты. Я… — Эш отвёл взгляд. — Не могу.

Фрида ищуще взглянула на него.

— Из-за ребёнка? Тогда ждать всего-то семь месяцев…

Эш снова посмотрел на неё.

— Ты считаешь меня чудовищем?

— Нет. Просто какую ценность я буду иметь для тебя, после того, как рожу наследника?

Глаза фейри, зелёные, пронзительные, сейчас жгучие, расширились.

— Ты… — Он снова запнулся.

Фрида изумлённо ждала.

— Не говори так, — скомкано закончил Эш. — Причём здесь ребёнок? Ты важна… Просто не говори так, хорошо?

Фрида, хмурясь, кивнула.

— А с Генри я что-нибудь придумаю, — сказал Эш. — Тебе не нужно его бояться. Тебе никого не нужно бояться, понимаешь?

— Понимаю, — усмехнулась Фрида. И вытащила из медальона золотистый локон. — Мы вместе что-нибудь придумаем. Например, можно зачаровать императора так, чтобы он написал нужное завещание… Хотя лучше придумать что-нибудь более изящное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эш изумлённо моргнул.

— Это… Генриха?

— Ну да. — Фрида улыбнулась. — Пока ты устраивал истерику, у меня была сотня и одна возможность добыть это, а также его кровь. Спасибо, что поцарапал его шею, Эш. Я немного не так представляла семейную взаимопомощь, но… И так тоже неплохо. Из этого, — она аккуратно положила медальон с локоном и испачканный в крови платок на прикроватный столик, — можно сварить что угодно.

Эш восхищённо посмотрел на жену и, наклонившись, поцеловал её прямо в довольную улыбку, а потом и в насмешливо прищуренные глаза, пока руки скользили к округлившемуся животу и ниже… Ещё бы разобраться с этим ворохом юбок!

Выгнувшись, Фрида улыбнулась и выдохнула:

— Я тоже ждала тебя, Эш.

Это было как музыка — и даже лучше. Но где-то глубоко внутри, даже когда они вместе в постели, даже забывшись, Эша терзала обида: Фрида откровенно не понимала его, его восхищения и привязанности. Она стала нужной, необходимой, но ничего из этого как будто сама не испытывала. Эш сам не понимал, как можно не чувствовать то же в ответ? Почему? Разве это не как отражение в зеркале? Если он восхищается ею, почему от неё в ответ веет только досадой? Она с удовольствием принимает его ласки, но всё равно как будто тяготится его обществом.

И если раньше Эш подумал бы: «Ничего, я сделаю так, чтобы ты была моей, растворилась во мне, я тебя заставлю», — то сейчас он только с грустью принимал то положение вещей, которое имел. Он уже неплохо изучил Фриду, чтобы ждать иного. Ломать её бесполезно, а ухаживания она принимала как само собой разумеющееся. Или смеялась.

— Ты ждала меня? — уточнил он потом, когда они лежали, усталые, на кровати. Фрида смотрела, как догорают занавески балдахина — Эш снова неосознанно его поджёг.

— Конечно. Здесь очень скучно.

— Только потому, что скучно?

Она повернулась к нему, приподнявшись на локте. Прядь чёрных волос пересекла её грудь, кремово-белую, соблазнительно-нежную.

— И холодно. Ты греешь, Эш. Но иногда горишь так ярко, что я боюсь обжечься.

— Я не сделаю тебе больно, — тихо пообещал Эш.

Фрида молча улыбнулась. Он не мог даже сказать, верит она ему или нет.

Занавески жутко чадили, и этот горький запах напомнил…

— А я ведь кое-что привёз тебе, — сказал Эш. — Тебе понравится.

Фрида с усмешкой села на кровати.

— Неужели новую камеристку?

— А тебе нужна камеристка?

Герцогиня только покачала головой, как будто восхищённо.

— Ты изумителен, Эш.

— Ну естественно!

Мальчишку-оборотня пытались искупать — безуспешно. От воды он отфыркивался, поцарапал горничную, чуть не покусал лакея, но Ричард вовремя вмешался. На него оборотень только рычал, зато стоило в каморке, которую отвели мальчишке, появиться Эшу, он сразу заскулил.

— Боги, Эш! — выдохнула Фрида, входя следом. Оборотень заинтересованно потянул носом. — Это…

— Ага.

— Где ты его достал?

— Ты не поверишь: посреди столицы. Он поджёг площадь и, кажется, спалил дом своего хозяина.

Оборотень, склонив голову, внимательно прислушался. В каморке было тесно, душно от горячей воды в высокой кадке, и ароматно пахло выпечкой с кухни.

— Его нужно отпустить, — резко сказала Фрида, глядя на мальчика.

Тот, насупившись, посмотрел в ответ. Кровь у него уже не шла, но грязный он был — ужас!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эш усмехнулся.

— Да кто его тут держит! — И, наклонившись к оборотню, снял с него ошейник из волос. — Хочешь уйти отсюда? Проваливай!

Оборотень потянул носом — и, неестественно сгорбившись, потрусил в сторону кухни.

— Только учти, дорогая, ловить его потом в окрестностях замка сама будешь, — заметил Эш. — Это же оборотень, он сам через границу не перейдёт, силёнок не хватит.