В оковах страсти - Никки Донован

Николь ела настороженно, не спуская глаз с мужчины, сидевшего подле нее. Теперь, когда их объявили мужем и женой, он имел над ней абсолютную власть. Он мог избить ее, мог заключить в темницу. Словом, он был волен делать с ней все, что делал Мортимер. Но оставалось еще кое-что — и эта мысль томила ее больше всего: он также имел право с ней спать.

Фокс-любовник подарил ей незабываемые воспоминания. Ей на память пришли минуты сокровенной близости, которые они делили. Глядя на его рот, она вспомнила, какие твердые и требовательные у него были губы, когда припадали к ее соскам. М-м.

На какое-то мгновение, только на мгновение, она отогнала страх и позволила себе предаться буйным фантазиям. Три года она считала его мертвым, но, несмотря ни на что, мечтала о нем, столько раз представляя, как он вернется из похода, как уложит ее рядом с собой в постель, как завладеет ею. Какие радости она с ним познает, когда ощутит, как его тело прижмется к ней. Его запах. Нетерпеливое и жадное проникновение. Его живая плоть в ней, возносящая ее к небесам… От своих грез она пьянела. У нее кружилась голова и от реальности, ведь предмет ее вожделения сидел рядом, живой и настоящий.

Он повернулся к ней, и у Николь замерло сердце. Прошедшие годы только усилили окружавшую его ауру мужественности и властной силы. Она видела в нем еще более совершенного, еще более восхитительного мужчину. Когда он что-то ей сказал, она, очарованная чувственностью его рта и белизной зубов, сразу не поняла смысла произнесенных им фраз. Ей потребовалось какое-то время, чтобы его слова отпечатались в ее сознании:

— Еда великолепна. Мои поздравления тебе и повару.

— Благодарю вас, милорд, — прозвучал ее вежливый ответ, чуть слышный, вымученный. Ей очень хотелось попросить его не нарушать очарования момента речами, а только позволить ей вдосталь на него насмотреться.

Он сделал глоток вина. Интересно, какие еще банальные вещи вздумается ему сказать, думала она рассеянно, в то время когда ее тело звенит, как туго натянутая тетива лука, и с томлением ждет его прикосновений. По его лицу пробежала легкая рябь озабоченности.

— Вэлмар представляется мне процветающей и хорошо защищенной крепостью. Все, что я здесь увидел, произвело на меня хорошее впечатление. — Фокс поставил кубок на стол, отозвавшийся, несмотря на льняную скатерть, глухим стуком. — Что касается Марбо, то я вынужден признать, что второй замок кажется менее надежным. По правде говоря, я считаю необходимым снарядить туда через день или два часть моих людей.

Глава 5

Николь обомлела. Марбо. Он упомянул Марбо. Но почему? С какой целью собирался он держать там солдат? Неужели воины гарнизона оказали ему какое-то сопротивление? Странно и непонятно. Жильбер де Весси, управляющий Марбо, не настолько глуп, чтобы драться с человеком, подобным Фоксу, у которого за спиной армия закаленных в Крестовых походах ратников.

Но после секундного замешательства у Николь немного отлегло от сердца. Фокс говорил о том замке таким обыденным тоном, словно делился с ней своими мыслями. До тех пор пока никто не знает, кто такой Саймон, мальчик в безопасности. Но кто посмеет предать ее сына? Только не Хилари, жена Жильбера, воспитывавшая его как собственного ребенка. И не Гленнит, повитуха, подстроившая все таким образом, чтобы обман удался. И, конечно же, не Старушка Эмма. Николь помнила ее столько, сколько жила на белом свете. Та хотя и отличалась назойливостью и прямолинейностью, но служила все годы верой и правдой. На старую каргу, бесспорно, можно положиться.

— Завтра я собираюсь объехать замок с инспекцией и посмотреть, что нужно сделать, — сообщил Фокс. — Хотя фортификационные сооружения не вызывают опасений, тем не менее лишний раз проверить не помешает. Еще мне хотелось бы узнать толщину главной стены, выдержит ли она в случае осады.

Вот, оказывается, что служило источником его беспокойства. Он боялся недруга внешнего, а не внутреннего. Наверняка у него имелись враги, которые могли идти за ним по пятам, чтобы силой отнять только что приобретенное достояние. Новая волна тревоги овладела Николь. Если неприятельская армия пойдет на приступ Марбо, жизнь Саймона подвергнется опасности.

— Ты ждешь нападения на Марбо? — осведомилась она.

— Марбо? — переспросил он, и в его взгляде промелькнуло удивление. — Хороший командир всегда ждет нападения, всегда готов к вероломству.

Вероломству? Уж не намекает ли он на ее поступок, когда она предупредила Мортимера о его приходе? Может, ему известна правда и теперь он ведет с ней какую-то хитроумную игру? Обращается с ней ласково в надежде, что она каким-то образом выдаст себя? Ее бывшему мужу доставляло особое удовольствие развлекаться таким способом.

Она осмелилась бросить еще один взгляд на сидевшего рядом с ней мужчину. Хотя его голос звучал ровно и спокойно, Николь угадывала в его теле скованность и напряженность.

Глядя на Николь, Фокс с упавшим сердцем подумал, что своими разговорами о фортификационных сооружениях и военной тактике он только все испортил. Теперь, вероятно, она считает его грубым, жестоким солдафоном, ничем не отличающимся от ее первого мужа. И когда он успел позабыть искусство обольщения женщин? В былые времена он по десятку раз за день мог подольститься к кухаркам, чтобы получить ломоть свежего хлеба или глоток пахты. Ему ничего не стоило сорвать поцелуй с губ той или иной доярки или увлечь одну из крестьянских девушек в стог сена, чтобы с неистовством юности предаться утехам любви.

Но ни одна из них и близко не напоминала Николь, благородную даму по рождению и воспитанию, с манерами и неприступностью королевы. Только в спальне знал он, что с ней делать и как заставить себе повиноваться. Но ждать до тех пор он не мог. Он должен найти какой-то способ растопить между ними лед.

— Я прошу простить мне скоропостижность нашего венчания, — вымолвил Фокс. — Я должен был срочно скрепить наш союз, чтобы узаконить свое право на собственность. И в спешке я забыл отдать тебе мой подарок. — Он снял с пояса золоченый кошелек и достал оттуда кольцо, проделавшее с ним весь путь от Яффы. Кольцо он заказал специально для нее у золотых дел мастера и очень надеялся, что не ошибся с размером.

Жестом Фокс попросил Николь протянуть ему руку.

— Нет, другую, — велел он. Взяв ее левую ладонь, он надел кольцо на средний палец. — Говорят, что кровь левой руки поступает прямо в сердце.

Кольцо подошло ей идеально. Золотая филигрань и рубины искрами переливались в свете свечей. Фокс невольно залюбовался рукой женщины, покоившейся на его ладони. Рука настоящей леди с гладкой, без изъянов кожей, длинными тонкими пальцами, бледными, безукоризненными овалами ногтей. Она являла поразительный контраст на фоне его загорелой руки с боевыми шрамами и неровно подстриженными ногтями.