С изюминкой - Стейси Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Блэквелл повернулся, чтобы упаковать свои вещи.
— Как обстоят дела с бумажной работой?
Я встал и взял сумку.
— Ох, ну, продвигаются. Медленно, но верно.
Он усмехнулся.
— Ты делаешь большую работу.
— Спасибо, сэр, — кивнул я. — Мне нравится быть частью вашего класса.
Блэквелл ухмыльнулся.
— Кажется, что ты им нравишься не меньше.
Мои уши покраснели.
— Я сожалею об этом.
Он махнул рукой, когда повесил свою сумку на плечо.
— Не извиняйся. Хочешь верь, хочешь нет, я был однажды в твоем положении. У меня даже была коллега социолог. — Он поиграл своими бровями.
Видите? Я не говорил ни душе, но почему-то весь отдел знал подробности моей личной жизни. Я знал, что Кристин сказала кому-то, так как даже Блэквелл знал. Я был на удивление невозмутим её сплетнями о нас, остальные не могли в открытую подкатывать ко мне как раньше. И она была, казалось, счастлива. Президент сталкерского фан-клуба. Зная Крис, она бы футболки сделала, на которой бы было написано что-то вроде «я завоевала Уэста» вместе с каррикатурной ковбойшей с лассо в руках.
— Что ж, сэр, я ценю ваше понимание.
Блэквелл тяжело вздохнул.
— Ах, вот бы снова стать молодым. — Он задумчиво покачал головой. — Ну, я пошёл на обед. Жди вопросы для опроса по электронной почте и распечатай их для меня до следующей лекции.
Я расслабился, поняв, что он не пойдёт в кабинет.
— Да, сэр. Увидимся через пару дней.
Мы попрощались, и я направился через служебный выход к офису Блэквелла, по дороге отправив Крис сообщение.
«Готовься, девочка!»
Мой телефон снова завибрировал в руке.
«Дорогой, я была рождена для этого.»
Я проделал путь через коридоры и офис с улыбкой, посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что горизонт чист, прежде чем открыть дверь и проскользнуть в тёмную комнату.
Кристин лежала на животе сверху потёртого, деревянного стола Блэквелла, который был противоестественно чистым для преподавателя английского. Слава Богу, потому что Крис была в чем мать родила, длинные волосы собраны в пучок на макушке, очки сидели на носу, когда она листала первое издание Блэквелла «Анны Карениной».
Я улыбнулся, запер дверь и бросил свою сумку, разгладил рубашку и подошёл к ней.
— Нет ничего лучше, чем Толстой, чтобы разогнать кровь.
На её губах появилась кривая ухмылка.
— Что, девятьсот страниц обречённой интрижки и российская феодальная система никогда не заводили тебя? Такое чувство, что я тебя совсем не знаю.
Я усмехнулся и начал расстёгивать рубашку.
— Эта книга стоит больше, чем мой первый автомобиль.
Она подняла тёмные брови.
— Я отложу её, как только ты будешь без штанов.
Я покачал головой и снял свою рубашку.
— Овеществление мужчин — это реальность нашего бытия.
Она пожала плечами.
— Скажи мне, что тебе не нравится это.
— Это странно, Крис. Ты должна видеть, как некоторые старшекурсницы смотрят на меня. Заставляют чувствовать себя, как кусок мяса на рынке. — Я расстегнул джинсы и опустил их. На мне не было белья.
Крис затаила дыхание, села и поставила ноги по краям стола Блэквелла, скрестив лодыжки и начав открыто оценивать меня.
Я махнул на неё.
— Видишь? Вот так.
Она посмотрела на меня сверху вниз, небольшая улыбка играла на её губах.
— Это просто… оценивание. Вот и всё.
— Ммм. Я запомню это. — Я улыбнулся в ответ.
Она встретилась со мной глазами.
— Аманда устраивает вечеринку в эти выходные для преподавателей и нескольких выпускников. Пойдем.
Я поморщился.
— Вместе?
— Конечно вместе, глупыш. — Она потянулась к моей талии и притянула ближе к себе. — Почему ты не хочешь показываться со мной на публике?
Я нахмурился.
— Это не так, просто…
— Я имею в виду, мы же друзья, да? — она пошла на попятный и попыталась скрыть надежду в голосе, посмотрев на меня невинным взглядом.
— Правильно. Позволь мне увидеть, что я получила. — Мне стало вдруг неуютно, но я прогнал мимолетную мысль. Не мог не задаться вопросом, спрашивала ли она меня о свидании. Но Кристин знала, чего я хотел, и я доверял ей в том, что она будет честной со мной, когда её чувства изменятся, особенно если перерастут во что-то большее.
Неужели она и вправду хотела пойти как друзья. Я чувствовал себя самонадеянным полагать иначе.
— Это всё, что я хотела, Уэст, — зашипела она, прежде чем сделать своей миссией заставить меня забыть весь разговор.
Лили
Пианист играл «Элегию» Чайковского на репетиции во второй половине дня, и я откинулась назад, закрыла глаза, вытянув руки, в то время как Бастиан, Джаред и Сет несли меня.
— Хорошо, хорошо, — голос Уорда отозвался эхом от зеркал и пола. — Давайте немного перестроимся и перейдём к «Тёмному ангелу».
Группа девочек вместе с Надей пробрались к своим лежавшим вдоль стен сумкам, чтобы попить, пока Бастиан, Дженни и я встали в позы в центре комнаты, и музыка началась снова. Официально в «Серенаде» не было никакой истории, но невозможно не смотреть, не чувствуя, что каждый раскрывался. В «Тёмном ангеле» мы с Дженни боролись за Бастиана, и в конце Девочка Вальса, которой я была, потеряет его навсегда.
Всегда чувствовала, что это была его смерть, и что именно в это время Девочка Вальса побеждена и сдаётся. Сегмент после этого о том, как я буду брать себя в руки и двигаться дальше.
Я любила «Серенаду». Любовь возникла с первого раза, когда я танцевала его в составе кордебалета, это был один из балетов, где Баланчини позволял танцевать кордебалету.
Мы с Дженни танцевали, точки и перетягивания между нами тремя переносили нас в другую часть сцены до тех пор, пока музыка не замедлилась, и я не упала в его объятия и выгнулась дугой. Он положил меня на сцену, Дженни накрыла рукой его глаза и увела меня.
— Красиво. Томас, я хочу, чтобы ты чувствовала свою утрату, когда Тёмный Ангел заберет Бастиана у тебя. Я хочу видеть это на твоём лице, в твоих руках и объятиях. Он ушёл навсегда, оставил тебя здесь одну. Ты не можешь идти дальше без него. Зрители должны чувствовать это. Ты должна чувствовать это.
Я кивнула и обдумала его слова, почувствовав, как они откладываются во мне.
Уорд хлопнул.
— Молодцы, ребята. Увидимся завтра.
Все болтали, когда мы поклонились, сделали реверанс Уорду и направились к своим сумкам. Надя посмотрела на меня через весь зал, но я лишь
