Доктор Кто. Клетка крови - Джеймс Госс

Я услышал еле слышные возражения 428-го, но один из стражей Бентли снова его ударил, и я продолжил:

– Я что-то видел, – я изо всех сил постарался, чтобы мой голос не дрогнул при этих словах. – Там внизу что-то есть. Возможно, это существо в сговоре с 428-м. Или же это просто голограмма или нечто подобное, что он… – я понимал, до чего нелепы мои речи, но продолжал: – Что он создал, чтобы сбить нас с толку. Предлагаю поместить 428-го под усиленную охрану и допросить. Возможно, он причастен к сбоям системы. Он также единственный подозреваемый касательно исчезновения заключенных Шестого уровня.

Я чувствовал, как 428-й с немой яростью смотрит на меня, но не подал виду.

– Сейчас я пойду и составлю отчет, – сказал я, потирая глаза. – У себя в комнате. Наблюдать за допросом не хочу – я устал, очень устал. А, и обыщите 428-го – у него ложка.

Глава 7

Девушка была там же, где я покинул ее в прошлый раз. На посадочной площадке.

На следующий день она вернулась с белой классной доской (в старину такие были в школах) и написала на ней фломастером:

«Я посетитель. Разве вы не обязаны выйти ко мне один раз?»

– Понятия не имею, чего она хочет добиться.

Бентли пожала плечами.

– Она могла написать на этой доске какой-нибудь призыв к бунту, а написала это.

– Думаешь, это плохо? – спросил я.

– Она заодно с 428-м, – словно доказывая слова Бентли, Клара принялась рисовать на доске какие-то таинственные символы. Я бы посчитал их бессмыслицей, вот только… что, если это какой-то закодированный компьютерный вирус, а камеры его засекут и перекодируют? Возможно, именно это и было причиной сбоев в системе, именно так сообщники 428-го получали приказы.

Я пошел к ней.

– Вот вы где! Привет! – Клара просияла, увидев, как я выхожу на посадочную площадку. Она вскинула руку и случайно коснулась электрического поля. Поморщившись, Клара отдернула ладонь. – Могли бы хоть сказать, что здесь это поле.

– Вы и так это знали, Клара, – я был не в настроении. – Что за код вы рисовали на доске?

– Крестики-нолики. Не хотите сыграть?

– Значит, это не… – я хотел сказать: «инопланетный компьютерный вирус», но передумал. – Неважно.

– Вы – местный Управитель? – спросила она.

– Вы и так знаете, что да.

– И вы обязаны выходить к людям во время их первого посещения, верно?

– Мы с вами виделись уже три раза, – мне было скучно.

– Ох, – Клара вздохнула. – Я на минутку, – она отошла за угол. Я слышал, как Клара кричит и пинает что-то деревянное. Вскоре она вернулась. – Прошу прощения, небольшие разногласия с транспортом, – Клара пожала плечами. – Давайте притворимся, что я путешествую во времени.

– Ничуть не сложнее, чем притворяться, будто вы королева Екатерина, которая без конца выходит замуж.

– Что? – она, казалось, удивилась, но затем ее лицо просветлело. – В общем, смотрите: я притворяюсь, что путешествую во времени и что это на самом деле наша первая с вами встреча, чтобы обманом заставить вас выйти ко мне во второй раз…

– В четвертый.

– И, как видите, сработало! – Клара хлопнула в ладоши. – Ну разве я не умница?

– Перебор, – сказал я.

– Разве что чуточку, – согласилась она. – Я, бывает, даже Кэти Перри могу переплюнуть.

– Можно ближе к сути? У меня много дел.

– У меня тоже, – сказала Клара. – Мне еще нужно встретиться с вами эти предыдущие три раза. А потом еще урок рисования с 2«б». Надо дать им какой-нибудь проект. Идеи есть?

– Плакат, – предложил я. – С надписью «Свободу Доктору!».

– Да вы смеетесь. А сработает? – с надеждой спросила она.

– Возможно, – ответил я.

– Ну, я над этим подумаю, – серьезно сказала Клара. – Слушайте, можете оказать мне услугу? У Доктора сегодня день рождения…

– Правда?

– Нет, но давайте притворимся, что да, – она улыбнулась. – И у меня для него подарок.

– Передавать подарки заключенным запрещено.

– Но ему ведь две тысячи лет. Даже больше. Наверное. Не знаю, сколько еще у него будет дней рождения. Я сейчас вернусь, – она снова зашла за угол. Дверь ее невидимого транспортного средства открылась с деревянным скрипом. Вернувшись, она принесла красиво украшенный торт. – Вуаля! – сказала Клара и поставила его на камень. – Могло быть хуже. Я хотела испечь кексы, уж их-то есть было бы просто невозможно. Да и вообще для меня торты – штука хитрая, так что я просто побросала все яйца в одну миску и сделала один большой торт.

– Один совершенно не подозрительно большой торт?

– Точно.

– Внутри что-то спрятано?

– Не-а, – она покачала головой. – Слово скаута. Хотя я вообще-то никогда не была скаутом. Зато забирала детей из лагеря скаутов, и они мне рассказывали, как разжигать костер, так что меня вполне можно считать скаутом.

– Вернемся к торту, – сказал я. – Вы хотите, чтобы я взял его и передал вашему другу?

– Да, – сказала она.

– До чего же занятная свечка, – сказал я.

Мы уставились на торт.

– А, – протянула она. – Ну, как я сказала, Доктору уже за две тысячи лет, свечек не напасешься, поэтому я решила оставить только одну большую свечу.

– Она железная и светится.

– Точно! – она хлопнула в ладоши. – Разве не прелесть?

Я подошел ближе к забору.

– Странное дело: когда ваш друг только прибыл в Тюрьму, у него при себе был предмет, очень похожий на эту свечу.

– Правда? – она была сама невинность.

– А еще он недавно смастерил себе устройство для открывания дверей. И звук оно издавало очень похожий на тот, что издает свеча.

– Неужели? – Клара захлопала глазами. – Он и впрямь очень умный. И что же это было за устройство?

– Ложка.

– Да вы шутите! Ложка? Серьезно? – Клара хихикнула. – Нам что, всегда так весело, когда я к вам прихожу?

– Да, пожалуй. Иногда.

– Ну, это уже что-то. Тогда я определенно еще вернусь, – сказала она. – Просто на всякий случай спрошу еще раз – торт вы точно не возьмете?

– Точно.

– Ну ладно, – Клара вздохнула. – Придется отдать его Дэнни и сказать, что это награда за хорошее поведение. Ему понравится.

Внезапно я почувствовал… ревность к этому Дэнни.

Она насмешливо мне поклонилась.

– Ну, мне пора. Увидимся раньше. Передайте Доктору привет. Я завидую – похоже, ему тут очень весело.

Заключенный 428 отказывался сотрудничать. Пытки в Тюрьме не применяются и не одобряются. Устав их запрещает. В Тюрьме регулируется даже уровень допустимого стресса – пытки не разрешены ни под каким видом.

428-й отправился на обязательные занятия гимнастикой. Я не замечал, как он слегка прихрамывает, как придерживает руку, как выглядит его лицо. Я просто наблюдал за ним через камеру из чистого любопытства. Бентли и ее команде никаких ценных сведений он не сообщил. Вряд ли я вообще ожидал, что он знает что-то еще.

Я смотрел, как он бродит вдоль голых стен спортивного зала. Это была пустая безлюдная площадь. Каменный пол давно протерся в пыль под ботинками заключенных. 428-й бродил по нему медленно и размеренно, слегка прихрамывая на левую ногу.

– Довольны? – спросил он, будто бы ни к кому не обращаясь.

Когда действие обезболивающего закончилось, Марианна пришла в себя. Но толку от нее было мало. Очевидно, она ничего не видела, сказала только, что слышала крики. Много криков. Затем она снова начала плакать, и нам пришлось снова накачать ее обезболивающим. В этот раз очень сильно. Ходили разговоры о том, стоит ли вообще ее будить. Состояние Марианны ухудшилось. Я держал ее за руку. Когда ей сделали укол, она крепко сжала мою ладонь, а затем постепенно отпустила, словно ускользая куда-то.

– Вы мой друг, – сказала она слабо, и я ощутил щемящую пустоту на душе.

– Все это – пустая трата времени.

Голос 428-го меня разбудил. Он не смотрел в объектив камеры, а просто ходил по комнате, рассуждая вслух.

– Я не знаю, что произошло с людьми на Шестом уровне, и Управителю это известно. Я хочу помочь. Очень хочу. Пока не стало слишком поздно. И если бы меня отсюда выпустили, я бы… Да какая разница, – в его голосе была горечь. – Наверняка я знаю лишь, что с Тюрьмой что-то неладно. Я слышал о сбоях в системе, испытал их на собственной шкуре. С каждым днем они все хуже и хуже, верно? С каждым днем, что я провожу здесь. Это не угроза, если что. Я просто знаю, что чем раньше вы меня отсюда выпустите, тем раньше я смогу помочь вам все исправить. И спасти множество людей. Это я хорошо умею.

Ну это уже чересчур. Я с отвращением покачал головой. Его досье доказывало, что все как раз наоборот. Это было предельно ясно. В Тюрьме невиновных нет. И особенно раздражало то, как он пытается убедить нас в чистоте собственных намерений. Я знал, что во время допроса Бентли показала ему записи о его преступлениях, а он расхохотался. Расхохотался ей в лицо. От этого просто кровь в жилах стынет.

Заключенный 428 продолжал бродить по физкультурному залу. Затем прислонился к стене и вздохнул. Это был тяжелый вздох поражения.