Только ты и я - Лор Ван Ренсбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эл-ли-и… – Стивен произносит мое имя нараспев, отчего мне начинает казаться, будто мне и впрямь лет десять или около того. Опустившись на корточки рядом со мной, он принимается мне помогать и почти сразу подбирает крупный осколок, испачканный красным. – У тебя кровь идет! Ты порезалась?
– А-а, ерунда!
Взяв меня за руку, он подносит ее к глазам и внимательно смотрит, потом сует мой палец в рот и начинает слегка посасывать. Мы оба по-прежнему сидим на полу и со стороны выглядим, должно быть, довольно странно, но меня это не смущает. Во-первых, нас никто не видит, а во‑вторых, в эти секунды между нами возникает атмосфера такой глубокой близости, какой мы не испытывали, даже когда лежали в одной постели. Мне так приятно ощущать, как пульсирует у него во рту мой порезанный палец, что хочется прыгнуть на него, поцеловать, почувствовать вкус собственной крови у него на языке. Но, прежде чем я успеваю пошевелиться, в воздухе раздается еще один нечеловеческий вопль. Я вздрагиваю, отдергиваю палец и едва не теряю равновесие.
– Что это было?!
– Это просто ветер. Ветер в каминной трубе, – смеется Стивен.
Я чувствую, как горит от смущения мое лицо. Не в силах выдерживать его взгляд, я хватаю осколки и несу к мусорному ведру. Ах если бы я только могла запихнуть в него и себя! Стивен, плечи которого все еще вздрагивают от смеха, собирает с пола разбросанные поленья. Ситуация кажется мне еще хуже, чем вчера, когда я поскользнулась и едва не грохнулась на снег у него на глазах. К счастью, Стивен с дровами уже выходит из кухни, и я перевожу дух.
Когда я появляюсь в гостиной, в камине уже потрескивает только что разожженный огонь. При дневном свете комната выглядит совершенно потрясающе! Высокие – от пола до потолка – окна тянутся вдоль всей ее длинной стены. Чисто вымытые стекла почти не видны, и кажется – стоит сделать шаг, и ты окажешься на снегу среди деревьев, которые стоят почти вплотную к дому. Чуть дальше их частокол обрывается, открывая изумительную панораму зимнего океана. От этой картины буквально захватывает дух, хотя и океан, и небольшой причал на берегу буквально на глазах исчезают в молочно-белой пелене несущихся почти параллельно земле снежинок. Но снег и ветер меня больше не пугают. Дом не только защищает нас от непогоды, но и дает отличную возможность наблюдать за буйством стихии, самим оставаясь в безопасности.
– Выглядит довольно внушительно, не так ли? – говорит Стивен, кивком показывая на ряды деревьев.
– Внушительно? Я бы сказала – угнетающе… – Я протягиваю Стивену кофе и, подобрав под себя ноги, устраиваюсь рядом с ним на диванчике перед камином. Камин в гостиной – настоящее архитектурное сооружение; он грандиозен и монументален, так что называть его просто камином у меня не поворачивается язык. Какого-то особого слова я подобрать для него не могу, поэтому – по аналогии с Гранд-Каньоном – я решаю про себя называть его гран-камином. Сложен он из массивных, грубо обтесанных каменных глыб и занимает почти всю торцевую стену.
Некоторое время мы сидим, глядя на огонь, потом Стивен спрашивает:
– Чем бы ты хотела заняться завтра?
– Даже не знаю… Я… Я все время думаю про ту бедную чайку…
– Поверь, мы все равно ничего не могли для нее сделать, так что… Лучше забудь. Выбрось из головы. – Он улыбается мне, потом отпивает маленький глоток кофе.
– А чем бы хотел заняться ты?
– Можно было бы проехаться в Стоктон, пройтись по антикварным и букинистическим лавчонкам, пообедать в ресторане на берегу. Как тебе такой план?
– Отличный план. – Я тоже улыбаюсь. – Если только снег нас выпустит.
– Надеюсь, этот снегопад ненадолго, – говорит он, охлопывая свободной рукой карманы джинсов. – Слушай, ты не видела мой телефон?
– Наверное, ты, как всегда, оставил его в кармане куртки.
– Как всегда?..
– Каждый раз, когда ты спрашиваешь, не видела ли я твой телефон, он оказывается в кармане твоей куртки или пиджака. Хочешь, я схожу посмотрю?..
Я встаю, но он хватает меня за руку и усаживает обратно на диван.
– Да нет, не надо. Все равно сейчас он мне не нужен. Посиди со мной, ладно?
– Ладно.
В комнате снова наступает тишина – плотная, как падающий снаружи снег. Некоторое время мы сосредоточенно дуем на горячий кофе. Лес и побережье за окном окончательно скрываются за сплошной белой пеленой.
– Ты действительно так думаешь? – спрашиваю я, прислонившись виском к его плечу.
– О чем?
– Ну, насчет этой чайки. Что правильнее всего было…
Он обнимает меня за плечи и целует в волосы. Это его единственный ответ.
Нагревшаяся кружка жжет мне пальцы. Каждый глоток кофе – горячего и крепкого – стекает по пищеводу точно вулканическая лава, и я чувствую, как мои щеки снова начинают гореть. Тугой узел в подвздошье рассосался, и я расслабленно откидываюсь назад, навалившись всей тяжестью на плечо Стивена. Нет, не время спать… Потом. Потом будет много времени и для сна, и для отдыха, и для всего остального.
С сожалением расставшись с удобным диваном, я некоторое время брожу по комнате, пока в конце концов не останавливаюсь перед стереосистемой, рядом с которой на стеллаже-вертушке хранится целая коллекция компакт-дисков. Мой указательный палец скользит по пластиковым коробочкам, по названиям альбомов и именам исполнителей. Я не оборачиваюсь, но чувствую, что Стивен наблюдает за мной. Наконец одно имя привлекает мое внимание. Я достаю диск, вынимаю из коробки и вставляю в систему.
Через секунду из невидимых колонок доносятся первые гитарные аккорды. Я прибавляю громкость, и угрюмый голос Криса Айзека заполняет собой всю комнату. Уголки моих губ сами собой приподнимаются в улыбке. Не обращая внимания на Стивена, я возвращаюсь к камину и, прижав к груди кружку с остатками кофе, закрываю глаза. Огонь согревает мне спину. Мои бедра начинают покачиваться, превращая музыку в серию плавных движений, тело и кожа впитывают чувственный ритм, пока он не становится моим настроением. В гостиной темнеет, но даже не открывая глаз я по-прежнему ощущаю на себе взгляд Стивена. Отвернувшись от дивана, я танцую с огнем, который бросает оранжевые отсветы на мои ноги и согревает своим теплом.
Потом я улавливаю какое-то движение. Крис Айзек как раз рассказывает о грешных играх, когда ладони Стивена ложатся на мои плавно колышущиеся бедра, а тело прижимается к спине. Вот он разворачивает меня к себе лицом, берет из рук кружку… Я по-прежнему не открываю глаза и не вижу его лица, но я знаю, о чем он думает. Мы разговариваем друг с другом без слов – нам хватает лишь звука нашего учащенного дыхания. Я танцую, а Стивен медленно раздевает меня, и огонь камина ласкает своим теплом мою обнаженную кожу. Вот его пальцы протискиваются под пояс моих джинсов.
